| volk_vs | Дата: Среда, 29.06.2011, 10:52 | Сообщение # 1 |
 Отведавший меда Одина
Группа: Пользователи
Сообщений: 352
Поблагодарили: 18
Репутация: 9
Статус: Offline
| Ход судебного разбирательства на тинге и его особенности
Как гласит глава "О тинге" "Гуталага", практически любые тинги должны начинаться не позже полудня - "...суды судятся и клятвы принимаются не позже захода солнца". Видимо,таковы были обычаи не только на Готланде, так как ночь обычно связывалась у скандинавов с темными, недобрыми делами. Что касается формы проведения суда, то источники, в том числе и законы, рассказывают в основном о процессах об убийствах, ограничиваясь в остальных случаях указанием суммы штрафа. Впрочем, неудивительно, что именно убийствам уделено такое внимание. Очень долгое время в скандинавских странах существовал обычай мести, когда потерпевшая сторона предпочитала взять жизнь обидчика вместо его денег, причем зачастую не обращая внимания на решения тинга. В "Саге о Ньяле", например, рассказывается о вражде двух родов, протянувших кровавую вереницу убийств через несколько лет, несмотря на то, что за каждого убитого оба рода платили виру, надеясь, что соседи этим удовлетворятся. Стремясь предотвратить подобные случаи, законы устанавливают строгий порядок вызова ответчика на тинг, назначения свидетелей и т.п. Несоблюдение этих правил (а тем более самостоятельная расправа) могло привести к тому, что сам истец рисковал оказаться в положении подсудимого. "Гуталаг" дает нам поразительный пример подобного закона: это глава "Об убийстве человека". В ней говорится о так называемом "круге мира", который может провести человек, совершивший убийство, и который дарует ему неприкосновенность до суда; такую же неприкосновенность дает церковь и дом священника.
Следуя "Вестгёталагу", была разрешена немедленная месть за убийство. Наследники убитого имели право сразу же, "по его следам", зарубить убийцу. Тогда клали одного человека против другого, и никакие штрафы не должны были уплачиваться ни одной из сторон. Если немедленной мести не происходило, то убийца должен был немедленно объявить об убийстве на ближайшем тинге; если он этого не делал, то наследник мог добиться немедленного лишения мира (объявления вне закона). Если же об убийстве было объявлено, дело возбуждалось только на третьем по счету тинге после убийства, т.к. до этого убийца мог договориться с потерпевшей стороной, заплатив виру. На третьем тинге наследник должен был возбудить обвинение; если убийц было несколько, он имел право обвинить до шести человек, обозначив их как соучастников, советчиков и присутствовавших. После этого тинг назначал эндаг - как предполагают, фиксированный день для слушания дела (в этом же значении эндаг упоминается и в норвежских источниках). На эндаге наследник с клятвой должен был ввести шестерых свидетелей тинга для подтверждения своего обвинения и обвинить убийцу уже, так сказать, в лицо: "Ты направил в него острие, и ты его истинный убийца". На следующем тинге, носившем название сегнартинг, наследник должен был подтвердить, что на эндаге он выполнил все, что предписано законом, а затем должны были вынести приговор и присудить убийцу к лишению мира. Даже на этом этапе убийца имел шанс договориться с наследником о выплате виры. Все участники преступления, кроме того, кто был обозначен, как убийца, имели право защищаться против обвинения.
В "Саге о Ньяле" есть подробное описание подобной тяжбы, поэтому имеет смысл проследить ход суда по этому источнику, чтобы заметить характерные особенности процессов на тинге - тем более что в Исландии тинги получили, пожалуй, наибольшее развитие.
Сначала истец должен был объявить об обвинении в убийстве девятерым ближайшим соседям места убийства - они становились свидетелями обвинения. На тинге истец (или человек, которому истец по тем или иными причинам при свидетелях передал ведение дела) приносил присягу в том, что он будет честно вести дело, и оглашал обвинение. Кстати, обвинения по всем делам предъявлялись в один день, так что на альтингах на это часто уходил весь первый день. Только после обвинения всех дел начинались суды.
- Я призываю вас в свидетели того, что я обвиняю (имя ответчика) в том, что он нанес (имя убитого) рану внутренностей или костей, которая оказалась смертельной и от которой (убитый) умер на месте, где (обвиняемый) незаконно напал на (убитого). Я говорю, что за это он должен быть объявлен вне закона* и изгнан, и никто не должен давать ему пищу и оказывать ему какую-либо помощь. Я говорю, что он должен лишиться всего добра и половина его должна отойти мне, а другая половина - тем людям из четверти, которые имеют право на добро объявленного вне закона. Я объявляю об этом суду четверти, в котором по закону должно рассматриваться это обвинение. Я объявляю об этом по закону. Я объявляю об этом со Скалы Закона так,чтобы все слышали. Я объявляю, что (обвиняемый) должен быть судим этим летом и объявлен вне закона.
В данном случае истец требует самого сурового наказания - изгнания и объявления вне закона, после которого, по сути дела, обвиняемого на территории страны мог убить кто угодно без угрозы суда. Как показывают источники, такие приговоры были довольно редки, т.к. суд принимал во внимание и аргументы ответчика. Не менее сложными были и остальные формулировки, начиная от объявления свидетелей и заканчивая приговором. И обилие таких сложностей не могло не сказаться на ходе процесса. Сторона, против которой выдвигались обвинения, всячески старалась придраться к малейшей неточности в речи истца и на этом основании объявить тяжбу несостоятельной - это считалось законным. Поэтому, например, в той же "Саге о Ньяле" истец дополнительно уточняет:
- Я призываю вас в свидетели того, что я предохраняю себя от того, чтобы мое дело было объявлено незаконным, если я неправильно выражусь или оговорюсь. Я оставляю за собой право поправлять все свои слова до тех пор, пока не изложу правильно свое дело. Я призываю вас в свидетели для себя или для других, кому это свидетельство будет нужно или выгодно.
Свидетели обвинения и судьи давали присягу, после чего свидетели подтверждали, что обвинение было оглашено правильно. Затем эти же свидетели должны были вынести решение по делу. Однако, в отличие от "Гуталага", на исландском альтинге убийца в любом случае имел право на защиту. Так, он имел право отвести "неправомочных" соседей, то есть людей, состоявших в родстве с истцом и бывших, таким образом, заинтересованными в приговоре. Неправомочными также считались соседи, "сидевшие не на своей земле", т.е. не владевшие земельной собственности. В этом случае можно было возбудить контробвинение в неправильном ведении дела, т.к. по закону следовало, что решение должны вынести девять человек. Однако, как показывает "Сага о Ньяле", если большинство соседей оставалось, они все-таки могли вынести решение, а истец платил штраф за всех отсутствующих; обвинение о неправильном ведении дела рассматривалось уже на следующем тинге.
Не следует, конечно, думать, что окончательный приговор выносили соседи истца. Соседи только объявляли о своем решении судьям, за которыми и было последнее слово. В связи с этим следует, пожалуй, уделить внимание самим судьям тингов.
До XII-XIII вв в Скандинавии практически не существовало письменных законов и все положения необходимо было запоминать. Это была обязанность лагманов, "хранителей законов", в Швеции и Норвегии, и законоговорителей в Исландии. Они чаще всего и были судьями или могли давать консультации в случае запутанного дела, даже если не участвовали в суде. Как гласит "Вестгёталаг", "...лагман должен быть сыном бонда", т.е. свободнорожденным человеком, владеющим землей. Там же говорится, что ландстинг, тинг всего округа, обретал свои полномочия только в том случае, если на нем присутствовал лагман - это было гарантией того, что законы будут соблюдены. По всей видимости, подоюные же установления действовали на территории всего рассматриваемого региона. В исландских сагах с большим уважением говорится о законоговорителях. Наличие такого человека на своей стороне во время ведения тяжбы часто означало успех или провал всего дела. Поэтому законоговорители должны были быть абсолютно нейтральны, склонение их на свою сторону с помощью денег или подарков во время тинга было незаконным.
Впрочем, лагманов было не так уж много, чтобы разбираться всеми делами, особенно на альтингах, поэтому основную часть судей составляли бонды, исполнявшие и своеобразную административную функцию. В Исландии они назывались годи. Это название, обозначавшее также языческого жреца, распространявшего духовную власть на свою область - годорд - сохранилось в Исландии и после принятия христианства. Из годордов образовывались суды четвертей, по три дюжины судей в каждой четверти. Эти судьи не только выносили решение, но и следили за тем, чтобы порядок ведения дела был соблюден. Иногда во время суда для вынесения окончательного решения каждая из сторон назначала по шесть судей, которые сообща и решали дело. Такой же порядок описывается и в норвежской "Саге о Ньяле".
В "Саге о Ньяле" защите удалось схитрить. Сразу же после объявления обвинения обвиняемый (совершивший, кстати говоря серьезное преступление) срочно перешел в годорд другого тинга, после чего тяжба была объяявлена несостоятельной, т.к. ее следовало начинать в суде другой четверти. Это дало основания для возбуждения обвинения в неправильном ведении дела, которое было передано в пятый суд. Пятый суд - орган, имевший место, судя по всему, только в Исландии, и показывающий, что тинг как правовая инстанция продолнжал развиваться. В той же "Саге о Ньяле" рассказывается, что Ньяль, бывший одним из лучших знатоков законов, предложил Скафти, главному законоговорителю Исландии в 1004 г устроить еще один суд, в дополнение к четырем судам четвертей, который рабирал бы дела "...о всяких непорядках на тинге, о лжесвидетельствах и неверных показаниях,... о тех, кто давал взятки..", а также "..нерешенные дела, по которым судьи в судах четвертей не смогли прийти к согласию". Таких дел, судя по сложности процесса суда, было достаточно. Для нового суда были учреждены новые годорды, а в состав суда должны были входить лучшие знатоки законов в четвертях, по двенадцать из четверти. Для того, чтобы законное число судей - тридцать шесть - не нарушалось, каждая сторона перед обсуждением решения должна была вывести из состава суда по шесть судей. При этом защитник мог не отводить своих судей, тогда истец должен был вывести всех двенадцать. Характерно, что даже эта деталь могла сильно повлиять на исход дела. В "Саге о Ньяле" описан случай, когда обвиняющая сторона, имея на руках все свидетельства и доказательства, не вывела нужное количество судей (которые даже вынесли приговор) и из-за этого проиграла дело.
Таким образом, как видно из вышеприведенных примеров, тинговое судопроизводство было довольно развитым. Однако нельзя не заметить, что намерение всячески ограничить древний обычай кровной мести различными правовыми мерами предоставило участникам процесса массу поводов для "крючкотворства" (интересный пример приведен в "Саге о Храфнкеле Годи" - обвиняемый не смог отвести от себя обвинение лишь потому, что из-за толпы не услышал речи обвинителя). Не удалось решить и проблему силового решения споров.
Умирает лишь обречённый
|
| |
| |
