Перехожу к сути. О «Слове» написаны сотни, если не тысячи книг. Многие из них даже ставят под сомнение этот величайший памятник литературы, рядом с которым на Руси можно поставить только …самого Пушкина. А причина недоверия (и противники не отрицают гениальности «Слова», весь спор идет вокруг даты его написания) в том, что подлинник, найденный графом Мусиным-Пушкиным, сгорел во время пожара Москвы 1812 года. В оставшихся двух, сделанных графом, списках рукописи множество явных погрешностей и описок. И хотя подлинность «Слова» вроде бы подтверждают реминисценции из неё в той же «Задонщине», пойди, пойми, что было написано первым, а что взято за образец.
Пушкин одним махом разрубил этот гордиев узел. Как? Расскажу на днях.

Исчезнувшая строка. Пушкин и Слово. Часть 2
Вспомним сейчас о сюжете «Слова о полку Игореве». Итак, в 1185 году Игорь Святославович, внук Олега, совершил неудачный поход на половцев в донские степи. Поход этот исторически абсолютно реален, так как о нем упоминается в Ипатьевской и в Лаврентьевской летописях, а одно из центральных событий похода – затмение солнца – приходится по астрономическому календарю на первое мая того же года.
Но вот всё остальное …было далеко не так, как привык с малых лет думать читатель.
Передо мной стоит тяжелый выбор: или писать эту статью, как научный труд, и тогда её публикация растянется на месяцы, потому что каждый свой довод придется подкреплять ссылками, копаться в первоисточниках, либо написать её быстро, по журналистки, целиком полагаясь на свою память и доверие читателя. Я выбираю второе.
Итак. Прежде всего: кто такие половцы? Большинство из нас тут же воображает неких раскосых мужиков в восточных одеждах, пляшущих вокруг костра в знаменитых «Половецких плясках» медика, химика и по совместительству композитора А.П.Бородина в его одноименной опере «Князь Игорь».
Так вот. Скорее всего, не было никаких раскосых мужиков и диких плясок тоже. Половцы, они же куманы, они же кыпчаки, как считают некоторые исследователи, возможно даже не были этническими тюрками, потому что в некоторых византийских источниках о них говорится, как о …БЛОНДИНАХ С ГОЛУБЫМИ ГЛАЗАМИ. И отношения их с Киевской Русью тоже были далеко не так однозначны, как принято считать. Да, временами они разоряли русские владения, угоняли в плен людей и скот. Однако в другое время вместе с русскими они обороняли их общие земли от печенегов. А потом, уже после дурацкого похода Игоря, часть половцев приняло христианство, то есть стали единоверцами русских.
Дальше же случилось и вовсе что-то непонятное.
Спустя годы после неудачного похода Игоря Русь снова нападает на половцев, только теперь уже объединенными силами Владимира Мономаха, и теснит их аж до самого Кавказского хребта. Хан Кончак, тот самый, что ущучил Игоря, бежит в Грузию и становится …мужем царицы Тамары. Помогает оборонять Грузию от турок . (Заметим: как-то сомнительно, чтобы православная Тамара вышла замуж за тюрка. А вот за блондина с голубыми глазами - запросто).
Казалось бы теперь половцы с русскими - враги на век. Ан нет.
Когда из Азии выходят полчища монголов, первый их удар наносится именно по половцам. Они терпят поражение. И тогда на помощь им приходят …русские дружины.
Интересно, что накануне трагической битвы на реке Калка в 1223 году (теперь это Донецкая область) монголы прислали послов с предложением русским не вмешиваться в их разборки с половцами и обещанием не трогать русские города. Князья подумали и …велели удушить послов.
Монголам они не поверили, а половцам поверили, хотя кое-кто высказывал сомнения, не переметнуться ли те на сторону врага. Не переметнулись. Бок о бок бились с монголами русские и половецкие дружины, противостоя – ЧУЖИМ. Рядом с полком сына князя Игоря Святославовича бился полк сына хана Кончака. И оба они, как и их полки, полегли в той битве.
Конечно, это было едва ли не самое позорное поражение в нашей истории. Ведь русских и половцев вместе было куда больше, чем монголов, по некоторым оценкам в три раза. Но разрозненные действия полков, после столетий междоусобиц, взаимные подозрения сделали свое дело. Собранный в один кулак противник их наголову разбил. Погибло до 90 процентов войска. Русь пала.
Куда подевались половцы после поражения? Википедия довольно категорично объявляет половцев прародителями большинства тюркоязычных народов бывшего СССР – от татар до киргизов, от кумыков до гагаузов. Мол, подчинившись захватчикам, они стали основным населением Золотой орды. Но мне кажется это лукавством. Куда же тогда делись сами полчища Чингисхана? Растворились? Ясно, мало кому хочется числить себя потомками кровожадных завоевателей - монголов. Но, если разобраться, ведь это и есть эти наши тюркоязычные народы. А что до их кровожадности, так монголы были не более кровожадны, чем многие в их время и чем иные русские князья. Даже веру на Руси сохранили.
А вот где же половцы? Ряд ученых считает, что половцы - это аланы, или, по-современному, осетины. (Помните: блондины с голубыми глазами, а среди осетин таких много). Но вот беда: исторические источники говорят, что монголы в то время воевали и с аланами, как с отдельным народом.
Лично я считаю так: часть разгромленных вместе с русскими полками половцев положили начало …казачеству. Все наши прежние представления о казачестве, как о беглых крепостных из Московии, сегодня воспринимаются резко негативно у нас на Дону. И вовсе не потому, что зазорно вести свое исчисление от беглых крепостных. Просто кабинетные ученые, выстроившие эту теорию, видимо, не очень-то думали о том, как может беглый крестьянин выжить в голой степи, да еще потом обзавестись потомством. А вот если эти беглые приходили в становища половцев, совсем другое дело. И что важно: они приходили к …братьям.
А вот другая часть половцев, которая покончила с кочевым образом жизни, действительно могла смешаться с аланами. Произошла взаимная ассимиляция. Иными словами, когда в прошлом году наши танки рвались к Цхинвалу, идя на помощь к маленькому уничтожаемому соседом народу, мы лишь отдавали свои давнишние долги осетинам-половцам.
Потому что в 1185 году, легко окружив полки князя Игоря, хан Кончак мог порубить всё его войско в капусту. А вместо этого, взяв их в полон почти без потерь с двух сторон, спустя некоторое время отпустил с миром.

Исчезнувшая строка. Пушкин и Слово. Часть3
Самым странным и необъяснимым в «Слове» (до Пушкина - я полагаю, что Александр Сергеевич всё же успел это объяснить) является вовсе не сам факт нападения удельного русского князя на половецкие земли. Такие нападения, как и ответные, регулярно проходили как до похода Игоря, так и после. Ну, принято было так в то время: слегка пограбить зазевавшегося соседа, если такое удастся.
Но дело в том, что именно для Игоря Святославовича и для хана Кончака такие взаимоотношения выглядят, как полный абсурд. Потому что они уже были до этого без пяти минут …родственниками. Не будь этого злосчастного похода, и стал бы Игорь свояком могущественного хозяина половецких степей.
Мы уже договорились, что все события я в этом материале воспроизвожу по памяти, потому что иное заняло бы для меня, как минимум, месяц просиживания в Донской публичной библиотеке. (Увы, интернет пока здесь бессилен. Многие из того, что есть в интернете, уже препарировано другими исследователями в угоду своей концепции, и «мелкие», на их взгляд, детали опущены. Поэтому необходимы первоисточники).
Так вот, за несколько месяцев до похода Игорь и Кончак объявились в Киеве и устроили что-то вроде попытки дворцового переворота, пытались свергнуть киевского князя Святослава Всеволодовича (двоюродного брата Игоря). Переворот провалился. Заговорщики еле унесли ноги из Киева и несколько недель скрывались в днепровских плавнях на одной лодке. Там и уговорились поженить своих детей. ( Кто выдавал дочь, кто – сына, я уже забыл, да это и неважно).
Когда я прочел о таком факте, меня больше всего удивило, что Кончак – половецкий агрессор в наших глазах - какое-то время мог беспрепятственно жить в Киеве. Иначе говоря, представления о половцах, как о заклятых врагах Руси – в корне неправильны. К тому же из этого следует, что Кончак и Игорь и до Киева были хорошо знакомы, иначе как же решится на очень опасную авантюру?
И вот спустя время князь новгород-северский Игорь Святославич, вместе с сыном и племянником, а также с братом – князем трубчевским и курским Всеволодом Святославичем (в «Слове» он - «Буй Тур»), собрав полки, выдвигаются в поход …на Кончака.
Бред какой-то, согласитесь. Зачем Игорю нападать на своего без пяти минут родственника? Если Игорь не оставил попыток захватить великокняжеский престол, то самое время привлечь силы Кончака на свою сторону и попытаться объединенным войском захватить Киев. Он же идет в поход на Кончака. Почему?
Ключевое слово в этой истории - Тмутаракань – бывшее русское княжество на Таманском полуострове, бывшее владение черниговского князя Святослава Ярославовича (отца Игоря), а на момент похода – вассальная территория половцев, то есть хана Кончака.

Исчезнувшая строка. Пушкин и Слово. Часть 4
Так зачем Игорь хотел напасть на Кончака? Делаю свое первое предположение, абсолютно меняющее все традиционные взгляды на «Слово». А ОН И НЕ СОБИРАЛСЯ НАПАДАТЬ на Кончака, вот в чем СУТЬ. Игорь, скорее всего, был отчаянным авантюристом своей эпохи, но вовсе не малохольным, говоря современным языком. Он прекрасно понимал, что в прямом столкновении с основными силами Кончака, тот сделает из него котлету.
Задача Игоря была прямо противоположной. Незаметно прошмыгнуть мимо дозоров Кончака, переправиться через Дон, пройти рысью двести верст до Тмутаракани, захватить её, что было бы очень легко для примерно пяти тысяч человек игорева войска , закрепиться , а уж потом договариваться с будущим свояком об условиях их взаимоотношений. Причем, вполне может быть, что таким условием явилось бы СОВМЕСТНОЕ владение Тмутараканью.
Только вот зачем Игорю понадобился этот кусок земли в сотнях километров от его удельных владений? Недаром же в русском языке слово «Тмутаракань» воспринимается как нечто забытое Богом, как синоним нынешнего Урюпинска из анекдотов. Какой прок быть хозяином Тмутаракани, нести людские и материальные потери, чтобы там закрепиться в отрыве от русских земель, если, по законам управления, ты вскоре должен почти неминуемо потерять его вновь?
Вот на этот-то вопрос и ответил гениальный Пушкин, хотя потом два века исследователи «Слова» (а это ТЫСЯЧИ людей) проходили мимо Тмутаракани и тмутараканского камня, упоминаемых в гениальном произведении, как чего-то случайного, ввернутого неизвестным автором «Слова» для красного словца.
Да нет же, в Тмутаракани-то и весь смысл величайшего произведения древнерусской литературы. Повторюсь, когда я читал «Слово», то параллельно, я готовился к экзамену по античной литературе. Иначе бы я, как и тысячи людей до меня, ни черта бы не понял в гениальной пушкинской догадке.
ЗА ЧЕМ ШЁЛ ИГОРЬ? ИГОРЬ ШЁЛ ЗА РЕГАЛИЯМИ.
В этих двух коротких фразах содержится всё. И подтверждение немыслимой, какой-то неземной силы мысли Солнца русской поэзии, и иного представления о нашей древнейшей истории.
Завоевание Тмутаракани имело для Игоря САКРАЛЬНЫЙ СМЫСЛ. Он, наследник бывших владельцев этих земель, завоевав её, тем самым подтверждал свое право быть первым человеком на Руси и в Киеве, утверждал свое первородство, тянущееся ни много, ни мало …от римских ЦЕЗАРЕЙ.
Добавлю еще одно ключевое слово, о чем пойдет речь в следующем куске: Боспорское царство, последний осколок Римской империи.

Но прежде чем поставить точку, не могу не выразить свой гнев по поводу еще одного «ниспровергателя» Пушкина, вчера появившегося на нашем сайте.("Наше ничего. О графомане АСП и его последователях" (Данилов Сергей Иванович). Конечно, можно было бы и посмеяться над еще одним идиотом, решившим сделать имя на опровержении Пушкина. Сколько их, поломавших на этом зубы, скидывавших Пушкина с «парохода современности».
Для ценителей поэта расскажу историю. Лет пятнадцать назад меня пригласили на один литературный вечер. Пушкинскую «Руслана и Людмилу» разбирал …молодой ученый-программист. И вот через полчаса после того, как он стал делать свое сообщение, у меня уже шевелились волосы на голове от ужаса, да, да, мистического ужаса перед гением Пушкина, словно он говорил о пришельце с другой планеты. Суть: программист нашел в такой простой поэме, какой кажется (кажется!) «Руслан и Людмила», тысячи внутренних перекрестных рифм, нередко отстоящих друг от друга на сотни строф. И вся поэма подчинена сложнейшему алгоритму, который, возможно, был непонятен даже самому Пушкину. Всё, что говорил тот молодой ученый, выглядело так, как если бы поэму написал мощнейший современный компьютер, который с легкостью просчитывает одновременно тысячи закономерностей, да к тому же обладает поэтическим гением Пушкина. А кто-то говорит: простенький, банальный Пушкин. Да он «банальный» потому, что каждое его слово вошло в подкорку нашего сознания, он стал частью нашего мироощущения. Ничего схожего с ним мире нет. Большинство объемных вещей – повестей и маленьких трагедий , написанных в болдинскую осень, сделаны буквально за несколько часов, а останутся в вечности.
Если Землю посещал Бог, так это Пушкин, а не Христос.

Исчезнувшая строка. Пушкин и Слово. Часть 5
Мне часто кажется, что кабинетные ученые, пишущие свои труды исключительно по дошедшим до нас первоисточникам, создали совсем другую картину древнего мира, чем какой она была на самом деле. О чем идет речь? Если верить этим ученым, то вся история фрагментарна. Человечество добивалось каких-то очередных высот в своем развитии, а потом снова срывалось, в силу бесконечных войн или других катаклизмов, в мрак регресса, в темные века. Однако это не более, чем НАШИ измышления об истории. И вызваны они тем, что, например, Киев, Москва неоднократно горели, в пламени пожаров сгорали библиотеки, ценность которых даже невозможно представить – библиотека Ярослава Мудрого, библиотека Ивана Грозного и другие.
В 1996 году я побывал на архипелаге Шпицберген. Хотя в двадцатые годы прошлого столетия Лига наций подло отдала острова у самого Северного полюса Норвегии, эта древнейшая русская земля, известная как Грумант, и принадлежавшая первой русской республике Господин Великий Новгород. Там и сегодня есть два русских поселка Баренцбург и Пирамида, где работают шахтеры треста «Арктикуголь». В Баренцбурге есть наше консульство и музей, где хранятся сотни предметов – бытовых вещей и самых различных инструментов, найденных на Груманте.
Буквально убивает тот факт, что каждая вещица помечена именем хозяина или каким-то изречением. Иначе говоря, не вызывает сомнения, что все русские рыбаки, охотники и китобои, жившие на Груманте еще в XIII веке, были поголовно грамотны. Туда я летел самолетом, а назад возвращался через месяц сухогрузом. И когда шестипалубную кормовую надстройку сухогруза то и дело захлестывала с верхом океанская волна, всё время думал о десятиметровой поморской лодочке, увиденной в музее. Бог ты мой, каким невиданным мужеством должны были обладать те неведомые мне люди, чтобы – вместе с семьями и детьми – плыть в неведомое. Наш современный сухогруз шёл до Мурманска трое суток, а сколько же времени плыли они?
И еще – если эти люди, мои и ваши предки, спокойно обжились в Заполярье, чего им стоило обшарить все спокойное Средиземноморье? Но если о посещении Афанасием Никитиным Индии до нас дошли сведения, то о посещении какой-нибудь Венеции или Мадрида, никто и не собирался писать, в силу банальности факта.
У меня сейчас нет внутреннего желания рассказывать дальше о несчастном походе Игоря Святославича. Вместо этого я, возможно, и не к месту, приведу отрывок из «Повести временных лет» о походе Вещего Олега на Царьград, который случился значительно раньше, за три столетия до начала пасмурных страниц русской истории.
«В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки "Великая Скифь". И с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000. И пришел к Царьграду: греки же замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег на берег, и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города грекам, и разбили множество палат, и церкви пожгли. А тех, кого захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как обычно делают враги.
И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: "Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь". И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки, и сказали: "Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом". И приказал Олег дать дани на 2000 кораблей: по 12 гривен на человека, а было в каждом корабле по 40 мужей.
И согласились на это греки, и стали греки просить мира, чтобы не воевал Греческой земли. Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: "Платите мне дань". И сказали греки: "Что хочешь, дадим тебе". И приказал Олег дать воинам своим на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу. "Когда приходят русские, пусть берут содержание для послов, сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут месячное на 6 месяцев: хлеб, вино, мясо, рыбу и плоды. И пусть устраивают им баню - сколько захотят. Когда же русские отправятся домой, пусть берут у царя на дорогу еду, якоря, канаты, паруса и что им нужно". И обязались греки, и сказали цари и все бояре: "Если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное; пусть запретит русский князь указом своим приходящим сюда русским творить бесчинства в селах и в стране нашей. Приходящие сюда русские пусть живут у церкви святого Мамонта, и пришлют к ним от нашего царства, и перепишут имена их, тогда возьмут полагающееся им месячное, - сперва те, кто пришли из Киева, затем из Чернигова, и из Переяславля, и из других городов. И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по 50 человек, и торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов".
Цари же Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязались уплачивать дань и присягали друг другу: сами целовали крест, а Олега с мужами его водили присягать по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир. И сказал Олег: "Сшейте для руси паруса из паволок, а славянам копринные", - и было так. И повесил щит свой на вратах в знак победы, и пошел от Царьграда. И подняла русь паруса из паволок, а славяне копринные, и разодрал их ветер; и сказали славяне: "Возьмем свои толстины, не даны славянам паруса из паволок". И вернулся Олег в Киев, неся золото, и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными.»

Это-то они «непросвященные»! Вы только представьте себе это феерическое зрелище – катящиеся своим ходом на колесах (прообраз современных буеров) ДВЕ ТЫСЯЧИ СУДОВ под белоснежными парусами! А что, и сожгли бы к чертовой матери Царьград (стрелами с привязанной к ним горящей паклей), если бы им стали оказывать сопротивление. Византийский источник описывает это зрелище еще более красочно.
Когда Олег прибил свой щит к воротам Царьграда, и войско вновь откатилось к береговой черте, из ворот вывели императора, держа его под руки. Он был еще довольно молод, но идти сам не мог, потому что на нем было несколько пудов золота и драгоценностей. Император подошел к русскому войску и упал на колени перед Олегом.
Русские стояли сплошной белой стеной – белые портки и рубахи, знак того, что они готовы к смерти в бою. У них почти не было доспехов и щитов, потому что русский меч тогда был двуручным, тяжелым и длинным, и всё это мешало сражаться. (К тому же, мечников прикрывали в бою лучники и пикейщики)
И точно также был одет князь, только он был выше большинства ростом.
Э-эх!

Исчезнувшая строка. Пушкин и Слово. Часть 6
В начале XVI века ученый старец Филофей из Пскова в споре с католиками, утверждавшими, что первенство в христианском мире принадлежит Риму и Римскому Папе, сформулировал и озвучил чеканную фразу, ставшую аксиомой русской средневековой национальной идеологии – учение о Москве–Третьем Риме: «Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не быти».
Я думаю, что когда эти слова были произнесены, в них вкладывался не только религиозный смысл, хотя последний широко известен. Дело в том, что в 1439 году в Италии на Флорентийском соборе была подписана церковная уния, которая переводила Православную Церковь под власть Папы Римского. Византия пошла на это соглашение, надеясь на военную помощь Европы в борьбе с турками-османами. Но в 1453 году Константинополь — Второй Рим — все же пал под ударами завоевателей. Русь не признала Флорентийскую унию, и крушение Византийской империи сочла карой небесной за предательство православия. Третьим Римом, призванным сохранить соборную и апостольскую Церковь и явить всему миру свет православия, должна была стать Москва. Известно и материальное подтверждение этой концепции - шапка Мономаха, присланная императором Константином Мономахом великому князю киевскому Владимиру II Мономаху.
Однако, думаю, в те времена Русь считала себя несколько большим, чем просто приемником истинной веры. Она видела себя прямой наследницей государства, где христианство впервые стало государственной религией – Римской империи. Не Священной Римской империи средневековья, а античной Римской империи.
Одной из попыток в раннем средневековье доказать этот постулат и был дурацкий поход Игоря в половецкие степи. Впрочем, не такой и дурацкий, если разобраться. Когда я читал исследования новейших историков о том, когда и где могло встретиться войско Игоря с силами хана Кончака, меня часто разбирал смех. По их подсчетам за несколько недель похода Игорь мог дойти только, в лучшем случае, до низовьев Северского Донца, а, скорее, это было выше. Поэтому, когда еще в советское время в Белой Калитве Ростовской области поставили памятник воинам Игоревой рати, это ни у кого не вызвало протеста. Да и пусть себе стоит на здоровье, тем более, что Игорь действительно в походе проходил эти места. Только сражение (вернее, подобие сражения) произошло совсем в другом месте.
Почему же мне становилось смешно? Да потому что эти кабинетные ученые строили свои расчеты на совершенно несусветных предположениях о скорости движения игорева войска. Если им верить, то Игорь с войском проходил (по разным цифрам у разных ученых) от двадцати до тридцати километров в день. Но это же бред! Такие расстояния действительно проходило, но уже в позднем средневековье, тяжеловооруженное конное войско, таща за собой пушки, обозы, иногда даже гоня следом скот для пропитания. А легковооруженная конница Игоря (да еще наверняка у каждого всадника была сменная лошадь) легко покрывала 80-100 километров в день. Без всякого обоза, только переметная сумка с харчами на сменной лошади.
Нет, уж, извольте, я больше не буду себе и Пушкину приписывать никаких открытий. Правильно определил, где настиг Кончак Игоря, еще первый исследователь «Слова» великий русский историк Н.М.Карамзин. Он-то, в отличие от ученых ХХ века, вдоволь поездил на перекладных по всей Европе и прекрасно знал, сколько за день может пройти лошадь. Так вот, именно Карамзин впервые определил, что никчемное, с военной точки зрения, сражение произошло на южном берегу Азовского моря. И именно он обратил внимание на слово Каяла в рукописи. А Каяла, Кагала, Кагальник по законам языка - одно и то же.
На реке Кагальник в Кагальницком районе Ростовской области мне довелось три года проредакторствовать в районной газете. Красивейшее место, скажу вам.
Видимо, войско Игоря дозоры Кончака заметили, когда он еще переплавлялся через Дон. (Только в глазах кабинетных ученых конная переправа через Дон - что-то очень сложное. А с лошадью-то еще проще, чем плыть самому. Держись за хвост верного друга и плыви, коли не умеешь плавать сам.)
И именно возле устья Кагальника Кончак догнал Игоря, где, по моим догадкам, просто загнал его в Азовское море, которое здесь очень мелководно. Загнал, потеснил своими более выносливыми степными лошадками и разоружил. Это было еще проще, чем штурм Зимнего в 17-м году. Может, и потопло несколько человек, да история об этом умалчивает.

Исчезнувшая строка. Пушкин и Слово. Часть 7
Когда я читаю «Слово о полку Игореве», порой меня изумляет упорное нежелание исследователей прошлого века видеть очевидное.
Римский император Марк Ульпий Траян, родившийся в 53 году нашей эры, прожил бурную жизнь, начав монетным триумвиром (ответственным за чеканку валюты), потом был квестором, претором, консулом и прокуратором, то есть прошел все ступеньки римской правящей элиты. В 97 году, то есть в возрасте 44 года, он был усыновлен императором Нервой. (Был такой способ в Риме готовить себе преемников). Через год он стал соправителем Нервы, а еще через месяц Нерва умер. Траян стал императором, совмещая эту должность (именно должность, тогда звание императора вовсе не означало абсолютного самодержца всея Рима) с другими важными должностями. Он совершил много походов, но в историю вошел как завоеватель Тракии (территория нынешней Румынии, румынские и молдавские националисты считают и себя, и свой язык наследием Рима). Но здесь Траян и закончил свое продвижение в Восточную Европу, столкнувшись с ожесточенным сопротивлением …славян.
Непобедимые римские легионеры были изгнаны из русских земель. О том периоде русской истории нам почти ничего неизвестно, но праздник «Троян зимний» - 18 февраля – дошел до наших дней через почти двадцать веков. Этот день наши предки считали днем воинской славы, когда много русских воинов пали от римских воинов в придунайской области, у Трояного Вала (остались следы протяженной оборонительной насыпи, но этимология названия не выяснено до сих пор). Воины бились, не сложив оружия и не показав спины. Этот праздник известен также под названиями: «Стрибожьи внуки», «поминовение падших у Троянова Вала». К сожалению, на сегоднешний день многое не выяснено из истории героического подвига у Трояного Вала, в том числе нет и точной даты (около 101 года нашей эры), других подробностей. Однако, этот эпизод в истории Древней Руси четко упоминается в Велесовой книге (если, правда, согласится с подлинностью этого источника).
«То ведь римляне нам завидовали и замыслили зло на нас - пришли со своими возами и железными бронями и ударили на нас, а поэтому долго отбивались от них и отбросили их от земли нашей; а римляне, видя, что мы крепко защищаем свою жизнь, оставили нас» (Велесова книга)... «И они на прямом пути к тризне полегли, и Стрибоговы внуки пляшут над ними, и плачут о них осенью, а студеной зимой о них причитают. И голуби дивные так говорят, что погибли они славно и оставили земли свои не врагам, а своим сыновьям. И так мы потомки их, и не лишимся мы земли» (Велесова книга)...
В «Слове»также рассыпано много упоминаний о Траяне. «…рища в тропу Трояню чрес поля на горы!», «Были века Трояновы, прошли лета Ярославовы», «На седьмом веке Трояновом бросил Всеслав жребий о девице, ему любой».
Ставя в один ряд века Траяна и года Ярослава, ведя летопись от Траяна (на седьмом веке Траяновом), автор слова совершенно недвусмысленно видит историю, как непрерывный процесс. И …преемственность власти на Земле, как чего-то единого целого. И тут появляется …Тмутаракань!
«…были походы Олеговы, Олега Святославича. Тот ведь Олег мечом крамолу ковал и стрелы по земле сеял; ступит в золотое стремя в городе Тмутаракани - звон тот слышит старый великий Ярославов сын Всеволод, а Владимир каждое утро уши себе закладывает в Чернигове. Бориса же Вячеславича похвальба на суд привела и на ковыль-траве покров смертный зеленый постлала за обиду Олегову - храброго и юного князя. С той же Каялы Святополк прилелеял отца своего между угорскими иноходцами ко святой Софии к Киеву."
«Див забился, на вершине дерева кличет - велит послушать земле незнаемой. Волге, и Поморью, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, тмутараканский идолище! А половцы дорогами непроторенными побежали к Дону великому; скрипят телеги их в полуночи, словно лебеди кричат распуганные."
Думаю, нет никакой нужды мне здесь пересказывать долгую историю Боспорского царства, образовавшегося еще в пятом веке до нашей эры на Таманском и Керченском полуостровах, а во втором ставшем вассалом Рима. Царство рухнуло уже в четвертом веке нашей эры под ударами гуннов, но практически и потом здесь оставались города-полисы, сначала с греческим, а потом со смешанным населением. Их история хорошо изучена. И именно сюда рвался Игорь, чтобы доказать свое первородство. (Кстати, тмутараканский идол, а точнее камень, сохранился до наших дней). Только одна пикантная деталь - в Тмутаракани тогда преобладающим населением были хазары, верхушка которых исповедовала иудаизм.
Ну, а дальше всё ясно. Добавлю только одно. Столь красочно описанный в «Слове» побег Игоря из плена кажется мне идеологической «дезой» XII века. «Слово», как давно замечено, насквозь идеологизировано – а чему, собственно, тут удивляться, что вещь была сделана на заказ. Так было всегда, и так будет всегда. Автору-то тоже хочется кушать.
Вслушаемся еще раз: «Вспенилось море в полуночи; смерчи идут туманами. Игорю князю бог путь кажет из земли Половецкой на землю Русскую, к отчему столу золотому. Погасли вечером зори. Игорь спит, Игорь не спит, Игорь мыслию степь мерит от великого Дону до малого Донца. В полночь Овлур свистнул коня за рекою; Велит князю не дремать. Кликнул; стукнула земля, зашумела трава, ежи половецкие задвигались. А Игорь князь поскакал горностаем к камышу, пал белым гоголем на воду. Кинулся на борзого коня и соскочил с него серым волком. И побежал к лугу Донца, и полетел соколом под туманами, избивая гусей и лебедей к обеду, и полднику, и ужину. Когда Игорь соколом полетел, тогда Овлур волком побежал, труся собою студеную росу; надорвали они своих борзых коней».