Украина и Россия - земля русская.

Россия — великая страна. Россия_великий народ.Страна большой системы ценностей: нравственных, этических и духовных, поэтому в понятие Русской цивилизации обычно включают только русский народ, и это неправильно. Я живу в Украине, в Донецкой области. Жители нашей области разговаривают на русском языке, в отличие от других областей нашей страны. Мои родители, бабушки и дедушки всю жизнь общались на русском языке. Много моих родственников живут в Санкт-Петербурге,на Сахалине,Москве. Я редко ,но приезжаю к ним. Посетила Эрмитаж, Петродворец, крейсер Аврору, театры, отдыхала на Ладожском озере. Встретила много интересных людей, общалась с ними конечно на русском языке, но в разговоре проскакивали и украинские. Но наше правительство издало закон о том, что украинцы должны разговаривать только на родном языке, и в школе у нас нет уроков русского языка, теперь русскую литературу мы изучаем, как зарубежную литературу. Представляете, как смешно звучит Пушкин на украинском языке, английский тоже в переводе на украинский, документация. Но думаем мы все-таки по-русски. Хочу процитировать великого писателя: «Какая у меня душа - хохляцкая или русская- сам не знаю. Знаю только то, что никак не дал бы преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому перед малороссиянином. Обе природы щедро одарены Богом, и как нарочно, каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой – явный знак, что они должны пополнить одна другую» (Н.В. Гоголь,1844 г.) Когда Киевская Русь пришла в упадок, Московия возвысилась. Стала строиться империя. А какая империя без истории, культуры, языка. Это ничего, что Илья Муромец покоится в Киево – Печерской Лавре.
Святослав, великий князь киевский, — сын Игоря и Ольги, в значительной мере правившей при сыне государством (до ее смерти в 969 году), поскольку князь все время проводил в военных походах. В 964—66 годах Святослав предпринял первый самостоятельный крупный поход: освобождение вятичей от власти хазар и подчинение их Киеву. Затем последовали походы на Волгу и Северный Кавказ, разгром Хазарского каганата. Первый раз имя Святослава упоминается в летописи под 945 г. Еще ребенком он принял участие в своем первом сражении. Было это в тот раз, когда княгиня Ольга вместе с дружиной отправилась на войну с древлянами, чтобы отомстить за убитого мужа, князя Игоря. Впереди киевской дружины на коне сидел Святослав. И когда сошлись оба войска – киевское и древлянское, то Святослав бросил копье в сторону древлян. Святослав был совсем маленьким, поэтому копье улетело недалеко - пролетело между ушей коня и ударило коня в ногу. Но киевские воеводы сказали: «Князь уже начал, последуем, дружина, за князем». Таков был древний обычай русов – только князь мог начать битву. И неважно, в каком возрасте пребывал князь.
В 967 или 968 годах, используя предложение Византии, стремившейся ослабить своих соседей Русь и Болгарию, столкнув их друг с другом, князь Святослав вторгся в Болгарию и обосновался в устье Дуная, в Переяславце. Византийское правительство, чтобы воспрепятствовать утверждению Святослава в Болгарии, послало к Киеву печенегов. Он возвратился на защиту столицы, но, отбив печенегов, снова пришел в Болгарию.
Около 971 года Святослав в союзе с болгарами и венграми начал воевать с Византией. После боя с превосходящим по численности византийским войском у Большого Преслава и Доростола, выдержав со своим войском трехмесячную осаду, Святослав Игоревич заключил в 971 году мир с Византией. На обратном пути в Киев князь Святослав у днепровских порогов погиб в бою с печенегами, которых византийское правительство предупредило о его возвращении.
Святослав вошел в историю Древней Руси как яркий пример воинской доблести. Его речь перед последним решающим боем с византийцами под Доростолом — свидетельство высокого понимания значения воинской чести в древнерусском обществе:
«Не посрамим Земли Русской, ляжем тут костьми. Мертвые сраму не имут. Если побежим, осрамим себя. Станем же крепко. Если моя голова ляжет, промышляйте о себе.»
Отвечали ему дружинники: «Где твоя голова ляжет, там и мы свои головы сложим.»
В отличие от своих предшественников, сохранявших скандинавские традиции, Святослав был первым славянским русским князем.
Украина и Россия были всегда родными сестрами. Мне кажется, что это две неразделимых половинки. В Великую отечественную войну воевали русские , украинцы, белорусы много людей других национальностей, и все были родными. Моего прадеда вот уже 3 года, как нет в живых, но до сих пор школьники из Питерской школы пишут ему письма. Прадед с ними вел активную переписку, пересылал свои воспоминания и некоторые исторические документы, которые сейчас хранятся в этом школьном музее.
Россия- страна, дороже и милее которой человеку не найти. Ничто во всем мире не сравнится с красотой русских берез. Это то место, где человек имел счастье родиться. Это та великая держава, которой человек обязан гордиться, которую он всегда должен защищать. Россия… Звучит гордо! Мне очень нравится НАША страна. Я люблю её за бескрайние поля, непроходимые леса, за светлые, высокие, прекрасные небеса. Её богатая история, традиции и культурное наследие восхищали и восхищают многих учёных, как русских, так и зарубежных, интересующихся развитием нашей Родины. Россия всегда давала миру великих людей: писателей, физиков, химиков, биологов, космонавтов…

Я хотела бы жить в такой стране, где взаимоотношения между государством и гражданами построены на честности, порядочности, уважении друг к другу, где царят всеобщее равенство, независимость, честность, справедливость... Самое главное, чтобы ни один человек не был лишним в моей стране, чтобы все нашли свое место.
Хочется, чтобы НАША Родина была великой и сильной державой, с которой считаются в мире, а не служанкой, вечно должной другим. Пусть сейчас в ней не так уж легко жить. Но разве Россия и Украина впервые в трудном положении? И каждый раз русский народ вместе с другими, живущими здесь, возрождал её. Неужели же на нас закончится великий народ, великая страна? Нет. Мы поставим ее на ноги и возродим Великую Россию. Мы должны верить в нее, и это будет давать нам огромные силы. Не покидать ее, а жить в ней и работать, любить ее, ценить и воспевать. Ведь это НАША Родина, наша Россия! Я верю в то, что та страна, о которой я мечтаю, – это Россия в недалеком будущем! Я верю, что в недалёком будущем в НАШУ страну будут приезжать иностранцы, чтобы перенять опыт, а слова «Россия», «русский» в мире станут синонимом высоких достижений в науке, культуре, экономике...
Когда великий и могучий распался на 15 независимых государств, НАША родина не стала меньше, ОНА ОСТАЛАСЬ В СЕРДЦАХ украинцев,белорусов,молдаван,казахов,всех наших родителей,бабушек и дедушек..
Мне стыдно, что язык, который 83% населения считает родным, до сих пор не стал вторым государственным и продолжает ущемляться.
Мне стыдно, что в Украине самый большой запас чернозема в мире, а уровень зарплаты – самый низкий в Европе, включая Беларусь и Молдову.
И я буду стремиться к тому, чтобы мои потомки жили в мире ,С ВЕРОЮ ,НАДЕЖДОЙ И ЛЮБОВЬЮ, и сказали спасибо за то, что у них такая жизнь, и такая СТРАНА ,которой они достойны.

Мозговенко Наталья Андреевна 14 лет.
Украина.
Дом детского и юношеского творчества ,юнкоровский клуб «Блик»

Тайна Егория Храброго. Кого воспевали в духовном стихе?

Какие жанры древнерусской фольклорной поэзии известны на сегодняшний день? Если задать этот вопрос неискушённому человеку, он, скорее всего, назовёт былины. Однако, былины, хотя и самый известный, но далеко не единственный жанр. Известны сохранившиеся до наших дней «скоморошины», кроме того - так называемые «исторические баллады» - предания о событиях, главным образом, XVI-XVII веков. Помните фильм «Иван Васильевич меняет профессию»? Знаменитое: «Куда едет собака - крымский царь?», исполняемое на пиру – как раз подлинная историческая баллада.
Следует заметить, что русские былины, зафиксировавшие, согласно новейшим исследованиям, события времён Великого Переселения Народов, - явление уникальнейшее. Ни у одного народа – подчёркиваю, ни у одного! – такие предания не сохранились в живой устной традиции. Скандинавы, которым принадлежат не менее уникальные исторические и мифологические памятники – «Старшая» и «Младшая» Эдды - в XVII веке, с обнаружением средневековых рукописей этих произведений, открыли их для себя заново. И вплоть до наших дней идут споры: каким образом исполнялись эти песни: пелись или декламировались, если пелись, то на какие мелодии… На Руси же эта устная традиция не прерывалась в течение полутора тысяч (!) лет!
Несколько в стороне от всех этих жанров стоит ещё один, куда менее исследованный и уж точно не настолько широко известный среди неспециалистов. Это – так называемые «духовные стихи». Поэтические произведения по мотивам библейских, евангельских и житийных сюжетов занимали значительное место в репертуаре сказителей, их любили слушать и исполнять как «душеполезные песни» практически во всех районах, где бытовала былинная традиция. Духовные стихи были основой репертуара странствующих певцов – «калик перехожих».
«Об Адаме», «Рождество Христово», «Жена милосердная», «Сон богородицы», «Стих о двух Лазарях», «Стих о страшном суде», «Иоасаф-царевич и пустыня», «Про Алексея, человека божия», «Хождение богородицы» - вот далеко не полный список сюжетов духовных стихов, известных нам по отдельным записям начиная с XV века.
Бесценный вклад в дело сохранения этого поэтического наследия внесли русские исследователи-этнографы XIX-XX веков: Киреевский, Бессонов, Рыбников, Григорьев, Афанасьев, Марков, записывавшие наряду с песнями и «старинами», как именовали в народе былины, и духовные стихи.
Среди прочих был записан ими и «Стих о Егории Храбром» - изложение, если можно так выразиться, «народной версии» жития святого Георгия Каппадокийского, на Руси прозванного «Победоносцем». В записях одного только А.В. Маркова «Стих о Егории» встречается в двенадцати вариантах. Его бытование известно на Мезени, Печоре, на Белом море, в центральных – Рязанской, Московской, Воронежской – областях России. В Сибири тоже встречались исполнители этого стиха. Учёные объясняют это огромной популярностью среди крестьян Георгия (Егория, Юрия) в качестве покровителя посевов и скота…
Значительно труднее объясняется другое. Чем больше читаешь «Стих о Егории Храбром», тем очевидней становится: странен, очень странен этот святой!
Святой, который, будучи по житию (даже в апокрифических его вариантах) сыном просто богатых родителей, в стихе оказывается княжеским, либо царским сыном. Стоит напомнить, что в древнерусском обществе, в отличие от нынешнего, богатство вовсе не было равно знатности рода. Купец мог быть безумно богат (напр. Строгановы), но получить на основании этого право, скажем, заседать в боярской думе, он не мог. Боярин мог быть сколько угодно влиятельным, но начать царствовать (княжить) официально он мог в редчайших случаях (напр. пресечение рода Рюриковичей и воцарение Романовых). Известны случаи, когда о боярине, занявшем княжеский престол (такие случаи были чрезвычайно редки!), говорили: «княжится», т.е. – «строит из себя князя». Так что перевод сказителями святого Егория из одного социального класса в другой представляется несколько странным. Но это, в конце концов, можно списать и на позднее искажение.
Однако, дальше - больше. Георгий из жития – истинный христианин: кроткий, терпеливо переносящий пытки и издевательства. Егорий из стиха, узнав, что его царственный отец убит другим царём, разорившим его царство, тут же вооружается и едет мстить за гибель родителя. Причём в некоторых вариантах стиха, когда вражеский царь предлагает Егорию побрататься и простить друг другу (поступок как раз очень христианский – сначала сделать гадость, а потом – «Простим друг другу!»), в ответ «святой» без лишних слов сносит тому голову. Похоже это на святого?!
По тщательном рассмотрении этих и других подробностей возникает невольный вопрос: «Да святой ли это?! Георгий ли?!». Кто же на самом деле спрятался под тонкой, порой почти прозрачной личиной христианского святого?
Попробуем ответить на этот вопрос.

1. Итак, прежде всего, рассмотрим, каким предстаёт перед читателями святой Георгий из официального жития.

«Будущий великомученик Георгий был сыном богатых и благочестивых родителей, воспитавших его в христианской вере. Родился он в городе Бейруте (в древности — Берит), у подножия Ливанских гор.
Поступив на военную службу, Георгий выделялся среди прочих воинов своим умом, храбростью, физической силой, воинской осанкой и красотой. Достигнув вскоре звания тысяченачальника, Георгий сделался любимцем императора Диоклетиана. Диоклетиан был талантливым правителем, но фанатичным приверженцем римских богов. Поставив себе целью возродить в Римской империи отмирающее язычество, он вошел в историю, как один из самых жестоких гонителей христиан.
Услышав однажды на суде бесчеловечный приговор об истреблении христиан, Георгий воспламенился состраданием к ним. Предвидя то, что его тоже ожидают страдания, Георгий раздал свое имущество бедным, отпустил на волю своих рабов, явился к Диоклетиану и, объявив себя христианином, обличил его в жестокости и несправедливости.
После безрезультатных уговоров отречься от Христа, император приказал подвергнуть его различным мучениям. Георгий был заключен в темницу, где его положили спиной на землю, ноги заключили в колодки, а на грудь положили тяжелый камень. Но он мужественно переносил страдания. Тогда мучители Георгия начали изощряться в жестокости. Они били его воловьими жилами, колесовали, бросали в негашеную известь, принуждали бежать в сапогах с острыми гвоздями внутри. Георгий все терпеливо переносил. В конце концов, император приказал «отрубить ему мечем голову». Это случилось в Никомидии в 303-ем году.
Великомученика Георгия за мужество и за духовную победу над мучителями, которые не смогли заставить его отказаться от христианства, а также за чудодейственную помощь людям в опасности — называют еще Победоносцем. Мощи святого Георгия Победоносца положили в палестинском городе Лидда, в храме, носящем его имя, глава же его хранилась в Риме в храме, также посвященном ему.
На иконах великомученик Георгий изображается сидящим на белом коне и поражающим копьем змея. Это изображение основано на предании и относится к легенде о посмертных чудесах святого великомученика Георгия. Рассказывают, что недалеко от места, где родился святой Георгий в городе Бейруте, в озере жил змей, который часто пожирал людей той местности. Что это был за зверь — удав, крокодил или большая ящерица — неизвестно.
Жители той местности для утоления ярости змея начали регулярно по жребию отдавать ему на съедение юношу или девицу. Однажды жребий выпал на дочь правителя той местности. Ее отвели к берегу озера и привязали, где она в ужасе стала ожидать появления змея.
Когда же зверь стал приближаться к ней, вдруг появился на белом коне светлый юноша, который копьем поразил змея и спас девицу. Этот юноша был святой великомученик Георгий. Таким чудесным явлением он прекратил уничтожение юношей и девушек в пределах Бейрута и обратил ко Христу жителей той страны, которые до этого были язычниками».

А теперь, для сравнения, - один из вариантов «духовного стиха», записанный на Белом море в начале ХХ века собирателем А.В. Марковым.

Когда туры, олени по горам оне пошли,
Когда волки, лисицы по засекам,
Когда серы горностали по темны;м по лесам,
Ишше рыба ступила в морьску глубину,
5Когда на; небо взошол да млат светёл месе;ц,
На земли;-то зародилсе могуцёй богатырь
Ишше на; имя Ёгорей светы храбрыя.
Да во лбу-ту у ёго да красны солнышко,
Во затылки у ёго да млат светёл месец,
10По буйной главе ясны звезды катаютце,
По косицям ясны зари замыкаютце.
Да пошла его вестоцька по всёй земли,
Шьшо по всёй земли да по светой по Руси.
Да дошла ета вестоцька до удоньского цяря,
15Шьшо до этого цяришшя Оньдреянишше.
Да спроведат собака до удоньской цярь,
Уж он Божьи-то церьквы на дым спустил,
Он из Божьих-то икон да взял мосты смостил.
Цяря Федора Смоленьского под гнет склонил,
20Он под гнець-то склонил, взял голову срубил.
Благоверную цярицю изуродовать хотел,
Благоверная цяриця хитра была мудра,
Уходила в пешшоры горы каменныя,
Уносила своего да цяда милого,
25Цяда милого Ёгорья света храбрыя.
Да кормила-поила до пяти годов
До пети-шести годоф до пятнадцати лет.
Да замок тут Ёгорей конем владать,
Да замок ведь тут Ёгорей копьём шурмовати;.
30Да замок ведь тут Ёгорей плеткой шолковою;,
Стал у матери выспрашивать:
«Уж ты, гой еси, маменька родимая моя!
У нас был ли на роду да ро;дной батюшка,
У нас были ли на роду да ро;дны братьица,
35У нас были ли на роду ро;дны сестрицюшки,
У нас был ли на роду да весь и род-племень?
Уж ты, гой еси, маменька родимая моя,
Ишше дай мне-ка благословеньё родительскоё,
Уж мне съезди к собаки к удоньскому цярю,
40Отьмесьти ёму серьцё ретивоё,
Да отьлить ёму сьлёзы горюция». —
«Уж ты, дитетко серьдесьнё, тебе не съездить тут,
Ишше есь веть тут да три заставушки,
Три заставушки три великия:
45Ишше перьва-то застава — лесы темныя,
Как не конному, не пешому проезду нет,
Да не ясному соколу пролету нет,
Не тебе, добру молотцу, проезду нет.
Да ишше друга;-та застава — горы камянныя,
50От земьли-то стоят да оне до; неба,
От встоку стоят оне до запада,
Шьто не конному, не пешому проезду нет,
Да не ясному соколу пролёту нет.
Ишше третья-то застава — река огняная,
55От земьли пламя пашот до; неба,
Ото встоку идет ото до запада».
Как не видают добра молотца сряжаюцись,
Только видели добра молотца поежжаюцись.
Во цисто;м-то поли; да дым столбом стоит,
60Дым столбом-то стоит да курева идёт.
Как приехал тут Ёгорей ко заставушки,
Шьто ко перьвыя заставы к лесам тёмныим.
«Уж вы, лесы, вы лесы, лесы тёмныя!
Вы кого лесыд веруите?» —
65«Уж мы веруем — ф собаку в удоньскаго цяря». —
«Вы не веруйте ф собаку в удоньского цяря,
Уж вы веруйте в Ёгорьёву матушку».
Как приздынёт Ёгорей до злата веньця,
Разодвинулись леса да во все стороны.
70Ишше конному, пешому проезд-от есь,
Ишше ясному соколу пролет-от есь.
Да проехал Ёгорей ко заставушки
Шьто ко той ли ко заставы к горам каменныим:
«Уж вы горы, вы горы, да горы каменныя!
75Вы ф кого горы, горы веруите?» —
«Уж мы веруем ф собаку в удоньского цяря». —
«Вы не веруйте ф собаку в удоньского цяря,
Уж вы веруйте в Ёгорьеву матушку».
Да приздынет Ёгорей до злата веньця,
80Ишше осьветит Ёгорей светлым месецём,
Ишше о;пекёт Ёгорей красным солнышком.е
Разодвинулись горы на две стороны,
Ишше конному, пешему проезд-от есь,
Ишше ясному соколу пролет-от есь.
85Да проехал Ёгорей ко заставушки
Шьто ко этой ли ко заставы к реки огняной.
От земли пламя пошот до неба,
Ото востоку идет до запада.
«Ты река, река, да река огняная,
90Ты в кого, река, да река веруёшь?» —
«Уж я верую ф собаку удонского цяря». —
«Ты не веруй ф собаку в удонского цяря,
Уж вы веруйте в Ёгорьеву матушку».
Как приздынет Ёгорей до злата веньця,
95Ишше осветит Ёгорей красным солнышком,
Ишше опекёт Ёгорей светлым месяцем.
Вот он приехал к удоньскому цярю.
Он ф котли стоит колясом вертит.
Стал он Ёгорья в котли-то варить.
100Он в котли-то варит да стойком стоит.
Он стойком стоит, фсё стихи поет.
Ишше стали Ёгория колясом верьтеть.
Да копали тут яму глубокую,
Да бросали Егорья в яму ту,
105Да задерьгивали решоткамы железными,
Песком завалили.
Пали тут ветры буйныя,
Да розьдергало решотки железныя.
Выходил тут Ёгорей в святую Русь.
110Он хватил тут собаку удоньскаго цяря
За его-то волосы проклятыя,
Тряхнул о землю и отмесьтил ёму ретиво серьце.

Даже не будучи этнографом или историком-религиоведом, можно заметить, насколько различаются два этих рассказа. Если исключить имя героя (тоже, впрочем, видоизменённое в народной традиции с Георгия на Егория) складывается впечатление, что речь идёт об абсолютно разных персонажах.
Георгий – сын хотя и богатых, но не знатных родителей (иначе бы их знатность подчёркивалась, такие подробности очень ценились агиографами). Егорий – сын русского правителя - царя Фёдора Смоленского (в других вариантах стиха город и - очень редко - имя варьируются), стало быть – царевич. Георгий не отличается от других людей ничем, кроме внутренних качеств. Егорий – наделён, скажем так, весьма примечательной внешностью. Георгий становится мучеником, вступаясь за преследуемых императором христиан. Егорий – становится жертвой нападения на родную (Русскую!) землю «цяришшя Оньдреянишше», когда тот убивает его отца, Егорий же со своей «матушкой» вынуждены бежать. Георгий – смиренно принимает муки. Егорий, узнав, кто виноват в его и материнских страданиях – бросается мстить и успешно мстит. Муки Георгия вполне очевидны. Пытки же Егория – чисто номинальные, условные. Георгий – гибнет. Егорий – жив. Первый – Победоносец. Второй – Храбрый. Но последнее – так же может оказаться искажением.
Есть и ещё одно отличие. Знаменитое чудо о змии в стихе никак не отражено. Но к нему мы ещё вернёмся. Пока же – отмечу, что христианское вероучение, которым насквозь пропитано официальное житие, практически никак не отразилось в стихе. Даже иконы и церкви упоминаются только один раз, да и то – безотносительно веры. Христос, Богородица и прочие необходимые в таких случаях небесные силы не упоминаются вовсе. Правда, справедливости ради, отмечу: в других вариантах стиха с этим дело обстоит несколько лучше, но и там особого внимания к христианским учениям, традициям и атрибутам не наблюдается. И совсем иначе обстоит дело в духовных стихах на другие сюжеты.
Дабы не быть голословным, приведу в пример фрагмент духовного стиха «Марко богатый»:

«Нищая братия
Стала у Господа Бога
Просить Царствия Небесного:
"Господи, Господи!
Создай, Господи,
Марку смерть, Царства Небесного,
И смерть Царства небесного!"
И стали бедны люди просить
Господа Бога:
"Господи, Господи!
Сошли ты, Господи,
Марку ангелов, архангелов.
Вынут Маркину душу
И на белы пелена
За Маркино, Господи,
За праведное подаяние,
За Маркино за подаяние,
За праведную милостыню"».

Налицо даже стилистическое различие. Однако оно уже было отмечено учёными, разделившими духовные стихи на «старшие» и «младшие». Младшие носят следы польского происхождения, откуда традиция исполнения таких стихов пришла на Русь приблизительно в XVI веке. К старшим же, кроме «Стиха о Егории», относятся: «Стих (былина) о Фёдоре Тырянине (Тироне)», «Стих о Голубиной книге» и некоторые другие. Все они, по мнению специалистов, стилистически близки к былинам.
Космогоническому «Стиху о Голубиной книге» посвящена недавняя работа историка-религиоведа Дмитрия Михайловича Дудко «Голубиная книга. Славянская космогония», в которой учёный убедительно доказывает её дохристианское славянское происхождение. «Стих о Голубиной книге» повествует о том, как родился мир и все его обитатели, причём описание этого процесса не находит аналогий ни в библейских, ни в каких-либо иных источниках, за исключением древних индоевропейских мифов, изложенных, в частности, в Риг-Веде и Авесте. По мнению Дудко, в стихе изменились лишь имена ключевых действующих лиц, ставшие номинально - христианскими. В той же работе он касается и стиха о Егории. Говоря, что «подвиги Егория не связаны ни с какими житиями», он, однако, идёт дальше, доказывая, что за образом христианского святого скрывается русский бог Ярила.
К сожалению, некоторые доказательства этого предположения оказались куда менее убедительными, нежели в случае с «Голубиной книгой».
Например, взяв на вооружение один из вариантов стиха, в котором Егорий, преодолевающий препятствия (лес, горы, река огненная) не до, а после сражения с царишем Оньдреянищем, Дмитрий Михайлович говорит об «устроении» Егорием «земли Святорусской». Хотя в наиболее архаичных вариантах все эти препоны стоят на пути героя, ещё только едущего на битву с врагом.
Но вместе с тем нельзя не признать за гипотезой учёного права на существование. Особенно - с учётом таких аргументов, как космическая внешность Егория и совпадение заключения Егория в гробницу (а именно гробницей, согласно археологическим данным, и является «яма» или «погреб», засыпанный «песками жёлтыми»), с сущностью Ярилы - умирающего и воскресающего бога. Кроме того – производит впечатление и созвучие варианта имени Егория – Юрий с именем Ярила.
Однако общеизвестен факт, что имена действующих лиц в произведениях устного народного творчества очень часто сильно искажались, превращая, скажем, Хотена (герой былины «Хотен Блудович») в Фадея или даже – в Котенка, и установить, каким было имя изначально в некоторых случаях невозможно.
Остаётся на совести исследователя и эпизод, описывающий гибель отца Егория, который с трудом вписывается в версию о его божественном происхождении.
Но это противоречие исчезает, если предположить, что в стихе о Егории, за исключением позднего и незначительного христианского наслоения, сосуществуют две сюжетные линии: «божественная» и «героическая». С одной стороны Егорий – божество, родившееся с явными признаками божественности (солнце, луна и прочие «звёзды часты» никогда не наблюдаются в качестве атрибутов у классических персонажей былин), умершее («погреба глубокие»), воскреснувшее и победившее в схватке врага. С другой – Егорий-царевич, отца которого убил враждебный правитель, разоривший его землю. Подросши и узнав правду, царевич отправляется к убийце своего родителя и мстит ему.
В пользу такого сплетения двух сюжетов, один из которых - вполне «земного» содержания, говорит и то, что сами исполнители этого стиха не считали его мифологическим или религиозным произведением. Более того, согласно данным А.В. Маркова: «А.М.Крюкова, в репертуаре которой был сюжет о Егории Храбром, называла его “стариной”, отмечая при этом, что “в Золотице (населённый пункт на Белом море) Егория поют за стих совершенно иначе. - Этот стих считается стариной и в Поморье”». А вот другие духовные стихи, даже «старшие», при всём их сходстве с образцами эпической былинной поэзии, старинами не называли.
Стоит упомянуть тот факт, что из этнографических записей известен и совершенно иной сюжет стиха о Егории – «Стих о Егории и Лисафии», «Стих о Елизавете прекрасной». В нём нашло отображение предание «чудо Георгия о змее», и этот стих как раз абсолютно (за исключением топографии и имён) соответствует церковному преданию. Личность Егория в этом стихе не вызывает сомнений – это, бесспорно, святой Георгий. Но неизвестен ни один случай, когда бы сказители объединяли эти стихи между собой (как это случалось с другими эпическими произведениями, посвящёнными одному герою). Что, безусловно, лишний раз подтверждает, хотя и косвенно, предположение Дудко относительно внецерковного, а, возможно, и дохристианского происхождения интересующего нас сюжета «стиха».
Перейдём к прямым доказательствам.

2 «Духовный стих, как и всякое другое литературное произведение, носит отпечаток эпохи, когда он создан или когда получил обработку, изменившую его первоначальный вид» - писал в своё время собиратель русского фольклора А.В. Марков. Значит, имея представление о реалиях той или иной эпохи, можно датировать духовный стих? В принципе – можно. Но такая датировка всегда будет условной. Можно только выделить элементы, вошедшие в ткань стиха в приблизительно обозначенный период. Говорить же о более-менее точной датировке можно лишь на уровне гипотезы.
Так или иначе – стоит попробовать.

Но при этом стоит держать в памяти историю датировки былин. Долгое время считалось, что период их формирования начался со времён Владимира Крестителя и растянулся чуть ли не до XVI-XVII века. Что все события, воспеваемые в былинах должны, так или иначе, отражаться в летописях, либо каких-то иных источниках. Что русских былин раньше конца десятого века не было и быть не могло. На фоне этого мракобесия выделился лишь Б.А. Рыбаков, обнаруживший сходства между изображениями на роге из Чёрной могилы – захоронения заведомо (середина X-го века) дохристианской эпохи, произведённого по языческому обряду – и былиной «Иван Годинович».
Сегодня же можно с уверенностью, опираясь на европейские средневековые источники, топонимику и другие аргументы, говорить, что время начала формирования былин или, по крайней мере, возникновения большинства их сюжетов – время Великого Переселения Народов. То есть – V- VI века.
Другой вопрос – где провести верхнюю границу времени возникновения эпических песен? Существование так называемых «новгородских былин» - циклов о Садко и Василии Буславьеве – позволяет говорить о формировании былин ещё в VIII-IX веках. С другой стороны, «Слово о полку Игореве», относящееся к XII веку, уже нельзя отнести к былинной поэзии. По крайней мере, к той, которая нам известна на сегодняшний день и о которой мы говорим здесь.
Учитывая события, происходившие на Руси с конца Х века и продолжавшиеся едва ли не два столетия, можно гипотетически предположить, что период возникновения былин обрывается с началом крещения Руси. Действительно, до былин ли, когда за веру вырезались и выжигались на корню целые города? Когда рушилась столетиями стоявшая вера, погибал привычный мир, когда каждый третий (!!!) житель Руси был уничтожен насаждающими христианство дружинами, когда князь - надёжа и опора - сделался вдруг предателем, отступником…
Хотя эта приблизительная датировка и не исключает и более поздних изменений, носивший, впрочем, не сюжетный, а стилистический или лексический характер. Илья Муромец в былинах вполне может именоваться «казаком», пользоваться подзорной трубой и стрелять из кремневого ружья. С другой стороны - возникают насквозь христианские «старшие» духовные стихи «Об Алексее, божьем человеке» или «О двух Лазарях». Они подобны былинам, сложены в подражание им, но былинами не являются. Сами сказители чётко отделяют их от старин.
Но и здесь стих о Егории стоит особняком. Хотя встречаются варианты начинающиеся: «На седьмом году восьмой тысящи…», относящие, таким образом, все события стиха в конец XV века, ибо «седьмой год восьмой тысячи» по греческому исчислению «от сотворения мира» соответствует сегодня 1499 году. Но датировка здесь – такое же стилистическое изменение, как и кремневое ружьё в былине об Илье Муромце. Тем более, что в конце XV века, «при восьмой тысяче» то есть – в 1492 году, православные христиане ожидали конца света и страшного суда. В остальном же стих сохраняется без значительных изменений.

Остаётся рассмотреть конкретные разночтения между вариантами самого стиха: в результате таких сравнений зачастую удаётся выявить наиболее близкую к исходной версию произведения. Этому вопросу посвящена статья «Духовные стихи о Егории Храбром из собрания А.В. Маркова» кандидата филологических наук Таисии Валерьевны Хлыбовой.
«В терской версии (один из вариантов стиха этой версии представлен в статье – авт.), помимо наличия архаичных мотивов (напр. – весьма архаичный зачин: «Когда туры, олени по горам пошли…»), широко употребляются и другие общие места героического эпоса: быстрый рост героя, испрашивание благословения, предупреждение о заставах и преодоление застав, предложение врага брататься и т.д. Используются былинные формулы (во цистом поли курева стоит; славы поют ... старины скажут). Характерными для этой версии являются повторы: так, описание рождения героя и набега врага повторяется в пересказе матери. Широко используется синтаксический параллелизм, палилогия, повторы слов. Применяется и излюбленный былинный прием - гипербола (описание погреба 40 сажен). В стихе много прямой речи: обращение царицы к горе, обращение сына к матери с просьбой рассказать о семье, рассказ царицы, просьба сына о благословении, обращение героя к заставам, диалог Егория и неверного царя. Много постоянных эпитетов (солнце красное, звезды цястые, леса темныя, сабля вострая, белый свет, буйна голова), количество церковнославянизмов и специфической религиозной лексики незначительно (благоверный, благословеньице, цядо (чадо), злат венец…) сочетания кровь христианская, Божьи церкви, святы иконы, Святая Русь обычны и для героического эпоса. Все это создает эффект эпичности, неторопливого величавого действия».
По мнению учёного, все остальные версии – более поздние переработки сюжета со значительно меньшим количеством архаики и былинных особенностей. Именно в таких, более поздних версиях, относящихся уже не к Русскому Северу, а к Центральным областям России, встречается взятый Дудко за основу доказательства божественности Егория эпизод об устроении Русской земли.
Но, так же как в архаических версиях былин встречаются иной раз заимствования из окружающей сказителя действительности, так и в более поздних версиях можно встретить неожиданные архаизмы, волею случая уцелевшие в ходе бытования произведения. Вот что говорит по этому вопросу воронежский филолог Татьяна Фёдоровна Пухова, долгое время занимавшаяся «стихами о Егории», записанными в Воронежской области уже в наши дни: «…более древняя былинная основа (стиха) всё ещё даёт себя знать. Это наиболее характерная черта стиха о святом Георгии, как в старых записях, так и в новых».
Поэтому, рассматривая различные версии и варианты стиха, не следует исключать и сравнительно поздние. Хотя, учитывая изменения его фабулы (в некоторых версиях мучения Егория предшествуют даже его просьбе о материнском благословении), опираться всё же необходимо на наиболее архаические из известных стихов.

Итак, попробуем выявить те реалии, которые могли бы хоть и приблизительно указать на эпоху зарождения этого стиха. Начнём с представленного здесь варианта терской версии.

Когда на; небо взошол да млат светёл месе;ц,
На земли;-то зародилсе могуцёй богатырь
Ишше на; имя Ёгорей светы храбрыя.
Да во лбу-ту у ёго да красны солнышко,
Во затылки у ёго да млат светёл месец,
По буйной главе ясны звезды катаютце,
По косицям ясны зари замыкаютце.

В этой своей части стих более всего созвучен, как это ни поразительно, различным русским заговорам и заклятиям.

Стих:
Когда на; небо взошол да млат светёл месе;ц,
На земли;-то зародилсе могуцёй богатырь…
И:
«…Восходил месяц над градом каменным,
А в том граде каменном породила меня матушка…»
(«Заговор на оружие»)

Стих:
Да во лбу-ту у ёго да красны солнышко,
Во затылки у ёго да млат светёл месец,
По буйной главе ясны звезды катаютце,
По косицям ясны зари замыкаютце.
И:
Освечусь я светлым месяцем; осияюсь красным солнышком; препояшусь буйны ветры, отычусь часты звезды.
(Калачов 1854: 53; ркп. XVIII в.)
Или:
"...стану... под красное солнце и на себя надену красное солнце, на голову — светел месяц, обтычусь частыми звездами, как острыми ножами"
(Дмитриева 1988: 63; зап. 1970-х гг.)

Между прочим, согласно последним исследованиям, русские магические заговоры восходят к языческим молениям, так сказать – чину служения идольского. Постоянно присутствующие в их текстах «остров Буян» и «бел-горюч камень Алатырь», стоящий посреди моря (поля, мира) - не что иное, как упоминания основной святыни языческого славянского мира – балтийского острова Руян и находившегося на нём капища – Арконы. Об этом упоминает в своей «Голубиной книге» и Дудко.
Кроме того, на традиционных изображениях индийских божеств, восходящих, как и русские, к древнему индоевропейскому пантеону, так же встречается подобная атрибутика. Например, на одном из живописных изображений бога Шивы – Шива Танцующий или «Натарадж» - в его причёске присутствует месяц, а на затылке, в качестве «диадемы» – солнечный диск.
Такое начало стиха ещё больше отдаляет его от христианской культуры и становится дополнительным аргументом против тех, кто склонен видеть в нём своего рода «устный христианский апокриф».

Да пошла его вестоцька по всёй земли,
Шьшо по всёй земли да по светой по Руси.

В стихах нет никакого намёка на Каппадокию (место рождения), Палестину (место нахождения мощей), или другие земли, связанные с именем Георгия.

Да дошла ета вестоцька до удоньского цяря.

Кого следует понимать под удоньским царём? Вроде бы, следующая строчка объясняет: «до этого цяришшя Оньдреянишше». «Это же Диоклетиан» - в один голос говорят учёные. И ссылаются на обычные искажения имён при устной передаче. Действительно, если рассмотреть другие варианты и версии – образуется чудный бестиарий «царищей»: Оньдреянишше, Демьянище, Грубия;нишша, Идо;лишшо, Кудреянищо, Кудреванко-цярь да Кудревановиць…
При желании, некоторые из них можно возвести к имени Диоклетиан. Но даже эти «псевдонимы» не объясняют наличие у него эпитета «удоньский».
Правда, в других версиях он носит другие и иные «титулы»: бусурманище, царишшо неверноё, тотарин. Но этимология этих эпитетов не отсылает напрямую к Диоклетиану…
Почему удоньский?!
Вадим Кожинов, историк и публицист пишет по этому поводу: «целый ряд фактов свидетельствует, что с течением времени в русском эпосе происходили разного рода замены «иудейского» (царя, царства, земли), – по всей вероятности, из-за утраты исторической памяти об иудейском каганате и борьбе с ним». С течением же времени слово «иудейский» заменилось на «удоньский». «Эту замену можно толковать различным образом – и как простую «ошибку» сказителя (он «услышал» слово «жидовская» или «юдейская» как «задоньския»), и осознанное преобразование: вместо какой-то неведомой ему «жидовской» земли, сказитель говорит о «задоньской» – то есть, возможно, о находящейся за Доном (любопытно, что ведь и центр Хазарского каганата находился именно за Доном…)».
Но совершенно непонятным кажется мне лишь вывод, сделанный историком: «это с особенной убедительностью подтверждает представление о том, что наш богатырский эпос порожден «хазарской» эпохой (а не более поздними временами)».
А почему не более ранней эпохой, на которую потом наслоились «хазарские реалии», как в последствие наслоились «татарские»? Особенно если учесть, что следы этих куда более ранних эпох выявлены в текстах былин историком Л. Р. Прозоровым. Результаты этих изысканий опубликованы под названием "Времена русских богатырей. По страницам былин в глубь веков".
Словом, наблюдение В. Кожинова не доказывает ничего, кроме того, что в эпоху Хазарского каганата русские былины существовали. Отсутствие их бытования до этой эпохи доказать на таком материале невозможно. С другой стороны - заметим, что никаких элементов, отсылающих к более ранней эпохе, в интересующем нас стихе не наблюдается.
Так что упоминание «царства удоньского» делает исходный, так сказать, протостих, как минимум, современником русско-хазарских столкновений. Что для стиха сколько-нибудь христианского содержания опять-таки невозможно: к моменту начала крещения Руси хазары уже остались, пусть не в далёком, но всё же - прошлом. К тому же сражались с ними вовсе не святые мученики, а убеждённые язычники.
Уже к концу XII века память о битвах с хазарами постепенно стирается: в «Слове о полку Игореве» хазары не упомянуты. Ни в контексте географии – битва с половцами происходит на Дону, как раз на землях, по которым пролегала граница с каганатом, ни в контексте воспоминаний о былых победах. Значит, в любом случае, упоминание «удоньского» царя отсылает - минимум - к Х-XI векам, когда память о битвах с «силой жидовской» была живой и яркой.

Цяря Федора Смоленьского под гнет склонил,
Он под гнець-то склонил, взял голову срубил.

Отец Егория Фёдор в разных версиях правит в самых разных городах: Цернилов (видимо, Чернигов), Иерусалим, Москва, Киев, Хлеем (Вифлеем). По большей части упомянуты либо священные для христиан города (Иерусалим, Вифлеем), либо города, известные по былинам (Киев, Чернигов). Уверенно можно сказать только одно: Москва возникла в стихе, скорее всего, очень поздно, уже во времена «Московской Руси». Что же касается Смоленска - он так же стал для стиха поздним приобретением: первым собственно Смоленским князем стал Ростислав Мстиславич, правивший в 1230-1232 годах.
Под царём Фёдором, непонятно почему, принято разуметь Фёдора Стратилата. Однако мне представляется значительно более вероятным, что Фёдор, появившийся в этом стихе – это Фёдор Тирон (Тырянин). К этому предположению подталкивают сразу несколько наблюдений. Во-первых, духовные стихи, посвящённые его подвигам, часто сравнивают с былинами – в силу той же архаичности. Во-вторых – он, как и Егорий, бьётся в стихах с войском иудейским:

Побивал царя Иудейского,
Его силу жидовскую,
Жидовскую, бусурманскую.
Обливала его кровь жидовская,
Жидовская, бусурманская…
«Уж ты, матушка сыра земля,
Расступися на четыре на четверти,
На все четыре на стороны!
Ты пожри в себя кровь жидовскую,
Жидовскую кровь, бусурманскую».
По Божию соизволению
Расступалася мать сыра земля
На четыре на четверти,
Пожирала в себя кровь жидовскую,
Жидовскую, бусурманскую,
Царя Иудейского.
(Стихи духовные. М., 1991, с. 88–89)

В-третьих, былинный Фёдор, так же, как и житийный Георгий, сражается со змеем, но не посягающим на дочь царя, а похитившим его мать. Правда, тут эпизод змееборчества оправдан текстом одного из апокрифов, где Фёдор вынужден сражаться с целым выводком змей… Но ни в каком апокрифе, а уж тем более – житии, Фёдор Тирон, разумеется, не бьётся с иудейским войском! А история об этом сражении занимает, между тем, добрую половину стиха. Кроме того, учёные так же признают родственность стихов о Фёдоре и Егории, оставляя, однако, старшинство за последним.

Благоверная цяриця хитра была мудра,
Уходила в пешшоры горы каменныя,

В одном из вариантов этой же версии стиха мать Егория не просто уходит с младенцем в горы, она молится (!) горам:

Как приходит цариця гору камянную:
«Уж ты гора;, ты гора, ты гора камянная!»
Называёт цариця да го;ру матушкой,
Называет цариця да сле;зно плацёт же:
«Ты прими, прими, гора, ты гора камянная,
Ты не для;-ради миня, ты для-ради цяда моего,
Для того ли для Егорья ты света-Храбраво».
Розьдвига;лась Пешшера, всё гора камянная,
Принимала царицю, всё доць прекрасную.
Как не мог найти цари;шшо всё Грубиянишшо.

Разумеется, такое моление, как и обращение Фёдора Тырянина к «Матушке Сырой Земле» из предыдущего отрывка, не каким образом не совпадает с христианскими представлениями о том, чему или кому следует молиться. Более всего этот эпизод напоминает... плач Ярославны из "Слова о полку Игореве" - произведения совершенно не христианского. Во всех трёх случаях имеет место обращение с просьбой к тем или иным проявлениям природы, подразумевающее наличие у них личности или сознания... Как это называется в рамках христианского учения? Правильно, язычество.

Ишше дай мне-ка благословеньё родительскоё,
Уж мне съезди к собаки к удоньскому цярю,
Отьмесьти ёму серьцё ретивоё,
Да отьлить ёму сьлёзы горюция».

Думаю, не стоит ещё раз останавливаться на том, насколько христианской является тема кровной мести.

…Вот идёт народ от страны северной, и народ великий поднимается от краёв земли; держат в руках лук и копьё: они жестоки и немилосердны, голос их шумит, как море, и несутся на конях, выстроены, как один человек, чтобы сразиться с тобой, дщерь Сиона.

Книга пророка Иеремии, гл. 6, ст. 22-23

Один растиражированный афоризм гласит: «Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты».
Рискну усомниться в истинности данного постулата. История знает массу примеров, когда «друзья» предавали и подставляли и запоздало-удивлённый возглас: «И ты, Брут!», произносимый в разных модификациях на разных языках, неоднократно раздавался на её страницах.
Логичнее с этой точки зрения использовать в качестве зеркала для героя не друзей, а врагов. Враги – они более надёжный показатель. Они объективнее, бескомпромиссней и гораздо реже переоценивают и меняют своё отношение к объекту неприязни, чем друзья к объекту дружбы.
О Святославе поэтому я писать не буду – я напишу о его враге, уничтожение которого можно смело назвать главным делом всей жизни последнего языческого правителя Руси.
В коллективном бессознательном современного русского народа слово «иго» вызывает устойчивую ассоциативную связь со словосочетанием «татаро-монгольское». Чисто хронологически оно было последним на русской земле и затмило собой предыдущие аналогичные напасти. А ещё, если можно так выразиться, татаро-монгольское иго оказалось хорошо пропиарено целыми поколениями историков и сейчас только специалисты навскидку вспомнят, что до татаро-монгольского было ещё, например, аварское иго. А про хазарское иго, по сравнению с которым два вышеназванных покажутся пикником на взморье, боюсь, не вспомнит уже никто.
Все школьные знания о хазарах умещаются в пушкинскую строчку: «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам…». Причём, училка вряд ли сумеет рассказать любопытствующей малышне что-то внятное про то, кто такие хазары и за что им следует мстить. А история Хазарского каганата достойна того, чтобы изучать её в русских школах.
Люди, чей этноним волею судеб оказался в названии самой мрачной и хищной империи своего времени, на заре своей задокументированной истории – во II веке нашей эры – были мирным, если не сказать, забитым племенем рыболовом и виноградарей, обитавшим в Прикаспийской низменности от долины Терека до дельты Волги. Антропологически это были европеоиды, происхождение которых до настоящего времени не установлено. Арабский источник «Маджмал-ат-таварах» возводит их происхождение ко временам ещё киммерийским. Другой араб Абу-Абдалла ал-Мукаддаси отмечал: «В хазарах есть сходство со славянами». Л.Н. Гумилёв в разные годы высказывал по этому вопросу широкий спектр взаимоисключающих мыслей от того, что хазары являются «потомками древнего европеоидного населения Евразии», до того, что хазары – потомки скифов, «сумевших укрыться в зарослях северокавказских речных долин от истребления сарматами».
Долгое время хазар задирал и обижал всяк, кто только мог. Прикаспийские степи были транзитной зоной для кочевых азиатских орд и волны очередных завоевателей прокатывались по ним с завидным постоянством. Воевать хазары и не любили, и не умели, и предпочитали прятаться от очередных агрессоров на многочисленных островах волжской дельты.
И даже если крупных нашествий не случалось, оседлым виноградарям приходилось постоянно отбиваться от набегов кавказских горцев или кочующих к северу от их земель барсилов. Последние, в конце концов, обложили хазар данью, подмяли под себя и в персидских источниках того времени весь Северный Прикаспий стал называться не иначе, как Барсилией.
Мир тем временем стремительно менялся. Около 560 года набирающий силу Тюркский каганат сокрушил полуразложившуюся Согдиану и начал серию завоевательных походов. Разрастание его шло в широтном направлении, чудесным образом совпадая с маршрутами Великого шёлкового пути. К 570-м годам авангарды тюрок вышли к дельте Волги.

И если барсилы сразу начали активную оборону родных кочевий от пришельцев, то покорённые ими хазары, руководствуясь старинным степным правилом «враг моего врага – мой друг», приняли тюрок, как желанных освободителей. А тюркам, слишком далеко оторвавшимся от родных мест, тоже требовались союзники, а, паче того, тыловые базы снабжения и отдыха. Возник хазарско-тюркский союз.
Результаты подобного симбиоза не заставили себя долго ждать: источники IV века сообщают, что уже барсилы прячутся на каком-то острове от хазар. Чуть позже проскальзывает сообщение, что и там их достали, погромили и долго преследовали на север. А ещё чуть позднее хроники начинают пестреть сообщениями об участии хазарских дружин в составе войск Тюркского каганата в боевых действиях против алан и болгар, а в 582-583 годах они замахиваются даже на Византию… Боевым тюркским командирам удалось превратить забитых виноградарей в первостатейных вояк!

Тем временем тучи сгустились и над самими покровителями хазар. В 584 году Тюркский каганат взорвался изнутри. Истощив себя в гражданской войне, империя тюрок уже не возродилась; теперь каганатов стало два – Восточный и Западный. Оба они просуществовали недолго, не вылезая из кровавых международных и междусобойных распрей. Сначала рассыпался Восточный каганат, а в 651 году во время очередного переворота погиб последний законный наследник Западного. После мучительной и кровавой агонии он так же прекратил своё существование.
От некогда великой империи, простиравшейся от Жёлтого моря до Чёрного, остался единственный осколок – Хазария. Жители её сохранили верность тюркам, а потому, даже, когда Хазарский каганат стал независимым государством, правяще-аристократическую верхушку в нём составили этнические тюрки династии кагана Ашина.
Столицей нового государства стал город Семендер, остатки которого раскопаны под станицей Шелковской. На западе Хазария соседствовала с Аланией, на востоке – с печенегами, на севере – с мадьярами, на юге – с многочисленными микроскопическими кавказскими княжествами, чья юрисдикция распространялась на 1-2 горских аула.
Новая опасность, однако, пришла не от близлежащих соседей, а от дальних. В середине VII века, пассионарные арабы, воодушевлённые идеей мирового распространения ислама, развернули экспансию на Кавказ. Одно за другим под копыта арабских скакунов падали прикавказские государства – Армения, Грузия, Абхазия, Южный Азербайджан, Северный Азербайджан… Единственной силой, способной противостоять арабам оказалась Хазария.
С 654-го по 662-й годы началась битва за Дербентский проход и надо отдать должное хазарским воинам, они не только пресекли все попытки арабов прорваться на север, но и сами неоднократно хаживали в набеги на другую сторону Кавказского хребта.
А тем, что у Хазарии связаны руки на южном фронте, воспользовались её северные соседи – болгары, ведшие в ту пору кочевой образ жизни и проживавшие в степях Северного Причерноморья. Они нанесли удар в спину воюющей Хазарии и получили так, что только пыль пошла! На антиарабском фронте в этот момент случилось затишье и всю отмобилизованную, накопившую немалый боевой опыт в боях с арабами, армию хазары развернули против Причерноморской Болгарии. К тому же, прекрасно сработала хазарская дипломатия: хазары заключили военные союзы с мадьярами и русами.
В результате сочетанного удара с трёх сторон Причерноморская Болгария прекратила своё существование, а её земли отошли победителям. Хазарский каганат теперь простирал свою власть на всю Тавриду и Крым: «Хазары, великий народ... овладели всей землей вплоть до Понтийского моря» (Феофан Исповедник). А на северо-западе границы каганата пришли в соприкосновение с владениями русского Северского княжества.
Однако, успех в одном месте привёл к неудачам в другом – арабам удалось прорваться через Кавказский хребет и даже разгромить Семендер. От греха подальше, столицу Хазарии перенесли в низовья Волги – ею стал город Итиль.

В 725 году арабы резко изменили вектор приложения своих сил и тут же добились ошеломительного успеха – им покорилась Алания. А уже с этого плацдарма началась планомерная работа по доламыванию Хазарии.
Катастрофа случилась в 736 году. Арабский полководец Мерван со 150-тысячным войском вторгся на хазарские земли и, не встречая серьёзного сопротивления, дошёл до Волги. 40-тысячная хазарская армия воспользовалась ею как оборонительным рубежом. Два войска медленно стали идти на север по разным берегам реки.
Притупив бдительность хазар, Мерван внезапно навёл в узком месте понтонный мост и бросил по нему в тыл к ним отборный отряд кавалерии. В хазарском войске случилась паника и оно потерпело сокрушительное поражение. Не менее 10 тысяч хазарских воинов было убито, не менее 7 тысяч взято в плен.
На мольбу чудом улизнувшего с поля побоища кагана о мире, Мерван потребовал от хазар принятия ислама и признания власти халифа. И кагану ничего не оставалось, как согласиться на все условия капитуляции.
Но время побед, отведённое историей Халифату, тоже уже подходило к концу. Волею судеб грозный победитель Хазарии вскорости сам стал халифом и бесславно погиб в результате дворцового переворота в 750 году. Вместе с Мерваном угасла династия Омейядов. Сменившие её Аббасиды быстро профукали доставшееся им наследие и привели Халифат к развалу.
Уже в 754 году полководец Ясид бен Усаид-ас-Сулам, грезивший о лаврах Мервана, попытался повторить его поход, дабы напомнить «неразумным хазарам» о невыполненных обещаниях, но углубляться на север не рискнул. Под него грамотно подложили дочь кагана, после чего заключили мир на равных. А к 762 году, оправившись от разгрома, хазары вышибли арабов с Северного Кавказа, перекрыли перевалы, ведущие в их страну, и даже сами сходили в набег на Грузию и Армению.
Но арабы, что называется, заложили несколько мин замедленного действия. Во-первых, они добили Согдиану, чьи купцы контролировали Великий шёлковый путь. И столь выгодный бизнес, пользуясь ослаблением законных хозяев, ловко подмяли под себя рахдониты.
Да не смутит уважаемых читателей иранское слово «рахдонит» - ведающий путь, в отношении национальной принадлежности лиц им обозначаемых; рахдонитами были евреи. Свою экономическую деятельность они успешно сочетали с дипломатической и шпионской работой и во многих случаях оказывались гораздо информированнее, чем соответствующие официальные структуры многих государств. Они-то и нащупали безопасную дорогу в обход пылающей после вторжения арабов Средней Азии. Дорога та шла не по южному, а по северному берегу Каспия, то есть через Хазарию.
Каганат имел немыслимо выгодное географическое положение – он был в стороне от основных театров военных действий на стратегическом перекрёстке, где сходились пути поставок с востока – шёлка, с запада – янтаря, с севера – мехов.
Второй его притягательной для рахдонитов чертой была запредельная толерантность – Хазария отличалась национальной и религиозной терпимостью. Как мы помним, правящая верхушка была в каганате тюркской и в её компетенции находились лишь военные вопросы; основная масса населения, которую составляли этнические хазары, продолжала заниматься дедовскими промыслами; причём и те, и те смотрели сквозь пальцы на то, как чиновничьи должности разного калибра медленно, но неуклонно отходят к ушлым пришельцам.
Постепенно евреи инфильтрировали собой всю общественно-политическую жизнь Хазарии. Под их контроль отошли внешняя и внутренняя политика, торговля, финансы, сбор налогов, даже система обучения… хотя, почему «даже» – воспитывать толерантность в гражданах надо с молодых ногтей!
В очередной раз этническим хазарам пришлось менять образ жизни. Их предки были земледельцами и рыбаками, которых тюрки перевоспитали в воинов. Новому каганату воины больше не требовались – он стремительно превращался в коррумпированную насквозь торговую державу. По большому счёту, хазары евреям вообще уже требовались лишь как обслуживающий персонал – к властным или экономическим структурам чистокровных хазар на дух не подпускали, а кадровые проблемы евреи решали за счёт единоплеменников.
А недостатка в желающих иммигрировать в Хазарию не было: «…владетель Константинополя во время Гаруна-ар-Рашида изгнал из своих владений всех живущих там евреев, которые вследствие сего отправились в страну хазар» (Ибн-аль-Асир).
А, в конце концов, даже лукавые лица прятать под услужливыми масками евреям надоело. Кагана сначала обратили в иудаизм, а потом, прикрываясь им, как марионеткой, его главный советник Обадия в 808 году произвёл государственный переворот, целью которого было устранение тюркской аристократии. Вот невольно мы вернулись к тому, с чего начали – к теме друзей и врагов.
Из тюркской воинской знати спастись удалось лишь тем, кто вовремя сбежал к дружественным мадьярам – остальных поголовно вырезали вместе с семьями и прислугой: «Когда у них произошло отделение от их власти и разгорелась междоусобная война, центральная власть одержала верх, и одни из восставших были перебиты, а другие бежали» (Константин Багрянородный).
А покорные хазары получили новую правящую верхушку – на сей раз еврейскую. Правда, формально главой государства оставался каган из династии Ашинов, но власти он никакой не имел и без разрешения не мог даже покинуть своего дворца. Реально же делами заправлял каган-бек. Каган-беки были фактически параллельной правящей династией, родоначальником которой стал заговорщик Обадия.
Новые правители тут же стали вносить коррективы во внутреннюю и внешнюю политику государства. Этнически чужеродная основной массе населения новая пришлая элита стала воспринимать коренные народы всего лишь, как источник наживы.
Одним из первых указов еврейские «экономисты» отменили старинную традицию, согласно которой налоги в каганате платили только покорённые народы – теперь от них не освобождались и чистокровные хазары, причём должники вместе с семьями продавались в рабство.
Хазары были освобождены от податей в виду того, что несли поголовную воинскую повинность, но воины, как уже выше было отмечено, еврейским властям не требовались, поэтому моментально была проведена «военная реформа», по которой хазарское ополчение упразднялось и подлежало замене наёмниками. Понятно, что такое воинство насмерть за чужую землю стоять бы не стало, но оно обладало одним неоспоримым преимуществом – наёмный воин в любой момент легко мог переквалифицироваться в карателя и быть использован против собственных подданных.
Было покончено и с толерантностью, под тлетворными лучами которой евреям удалось расплодиться и набрать сил. Сначала была ликвидирована Хазарско-Хорезмийская митрополия, а потом христианские организации на территории каганата были запрещены совсем. И хотя гонения последовали на всех неиудеев, ни общенациональной, ни, даже, господствующей религией иудаизм не стал: «Большинство хазар мусульмане и христиане. И есть между ними идолопоклонники. И самый немногочисленный класс у них евреи» (Аль Бекри).
Во внешне-торговой деятельности иудеизированный каганат отметился новым направлением. У него появилась новая статья экспорта – рабы. Женщины шли в гаремы; мальчики (после кастрации) – тоже в гаремы; мужчины – на тяжёлые работы и в наёмники. Ну, а поскольку запасы собственных граждан хазарского происхождения для столь выгодного бизнеса были ограничены, то волей-неволей каганату пришлось искать их источники на стороне. И взор рахдонитов упал на земли славян, где в ту пору людские ресурсы были неисчерпаемы.
В 834 году хазарское правительство закладывает крепость Саркел (она же Белая Вежа), как плацдарм для агрессии на славянские земли.

О грандиозном размахе планов свидетельствует такой факт: Саркел был лишь элементом гигантской системы фортификационных сооружений, возводимой по берегам Дона и Северского Донца. На сегодняшний день обнаружено более 300(!) крепостей, составлявших рубеж протяжённостью более 5000(!) километров. А о наступательной, а не оборонительной направленности этих укреплений свидетельствует то, что они возводились не на восточном – хазарском – берегу, что было бы логично в перспективе обороны, а на западном – славянском. То есть, если эти крепости что-то и защищали, то только речные переправы. И расстояние между крепостями было рассчитано очень грамотно – один дневной пеший переход.
Надо отметить ещё один показательный факт: являясь крупнейшим центром работорговли, Хазарский каганат был миролюбивейшей державой своего времени. Даже с Византией, у которой с каганатом была общая граница и которая встревала в войны с кем можно и нельзя, Хазария не сцепилась ни разу! Академик Ю.В. Готье по поводу данного факта в своих трудах размазывал сопли умиления: «Историческая роль хазар не столько завоевательная, сколько объединяющая и умиротворяющая. Это обстоятельство выдвигает их из множества народов азиатского происхождения, последовательно сменявших друг друга на пространстве между Волгой, Доном и Кавказом». Атрофировавшиеся мозги академика, видимо, не сумели сопоставить воспетое им хазарское «миролюбие» с мировым лидерством каганата в торговле людьми.
А ларчик открывался просто: государству торгашей такое понятие, как воинская доблесть было чуждо – куда больше там ценилась выгода и деловая репутация. А война означала крах торговых связей. Поэтому иудео-хазарские правители предпочитали воевать чужими руками, проявляя при этом чудеса изворотливости. Сначала мадьяр натравили на славян, чем ослабили и тех, и других. Потом мадьяр перенацелили на болгар, а славян подбили на набег на Византию. Ну, а, спровадив самую боеспособную часть славян за море, сами вероломно ударили по их незащищённым тылам (силами, разумеется, наёмников – хорезмийцев и гурганцев).
Покорение славян датируется промежутком с 842-го по 852-й годы. Однако, в «Повести временных лет» говорится, что даже раньше этого срока поляне уже выплачивали хазарам дань «мечами». Вульгарная трактовка пытается интерпретировать это сообщение, как свидетельство высокого мастерства киевских умельцев и непревзойдённого качества их изделий. Несостыковка здесь в том, что тяжёлые прямые обоюдоострые мечи антского типа, которыми пользовались славянские витязи, конным кочевникам были ни к чему – они уже тогда использовали лёгкие изогнутые (для увеличения длины режущей поверхности) сабли.
Меньшая группа исследователей, чьё мнение разделяет и автор этих строк, склоняется к мысли что под «данью мечами» могла пониматься живая сила. То есть полянские дружины привлекались к военным операциям каганата. К каким? Извольте – у нас, на Рязанщине, бывшей тогда вотчиной племени вятичей, обнаружена масса кладов того периода, которыми любой желающий может полюбоваться в краеведческом музее. То есть, люди спешно спрятали свои сбережения, но больше за ними уже не вернулись. Аналогичные находки того же периода найдены на землях наших соседей радимичей и на землях северян, первыми принявших хазарский удар. А вот на землях полян таких кладов нет! Значить это может только одно – хазары туда не дошли. А местные жители знали, что они к ним и не придут и потому ничего не прятали и в землю не зарывали. Что ж, ещё раз воздадим должное мастерству хазарско-еврейской дипломатии и её умению разжигать не только меж-, но и внутриплеменные, братоубийственные конфликты!
Дополнительное подтверждение высказанной версии находится в арабских источниках – в это самое время арабские авторы начинают разделять славян на русов и собственно славян: «Русы… нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают». Как видим критерий такого деления весьма чёток: союзники хазар – русы, а их жертвы – славяне.

Оценить демографические потери восточно-славянских и прочих покорённых каганатом народов едва ли сегодня представляется возможным. Достаточно сказать, что массированные выплёскивания живого товара из Хазарии ежегодно просто обрушивали цены на рабов на восточных рынках. А когда падала цена, брали количеством! Такого рода товар даже получил специфическое наименование – «аль-хозари». А самую большую часть «аль-хозари» составляли «ас-сакалиба» - славяне…
А каганат на этой торговле богател и рос, как раковая опухоль, питающаяся за счёт здоровых клеток. Он и впрямь, как раковая клетка, не жил, а паразитировал, поскольку Хазария сама ничего не производила, кроме рыбьего клея, а богатство её верхушки прирастало исключительно за счёт торгово-посреднических махинаций. Паразитировал и давал новые метастазы...
К 860-м годам Хазарский каганат достиг пика своих успехов и территориальных приобретений. На северо-востоке он подмял под себя Волжскую Булгарию и его граница прошла севернее нынешних Чебоксар. Восточная граница петляла в междуречье Волги и Урала, потом резко уходила на восток к Аральскому морю и нижнему течению Амударьи, от которого возвращалась к Каспию. По ней жили кочевники – гузы, печенеги, куманы (половцы) – во время войн каганат нанимал их в качестве ударной силы, а когда войн не предвиделось, стравливал между собой, покупая затем по дешёвке пленных для последующей перепродажи.
Южная граница проходила далеко по ту сторону Кавказского хребта – по Куре и упиралась в берег Чёрного моря в районе нынешней Аджарии. Отсюда и до Днестра всё черноморское побережье контролировалось каганатом. Западная граница достигала современного Гомеля (Киев оказывался внутри неё). А на севере «зона влияния» каганата проходила по нынешним Смоленской, Московской, Владимирской и Нижегородской областям.

Фактически из всех восточно-славянских племён полную независимость от Хазарии сохранили лишь словене и кривичи. И, как ни странно, спасибо за освобождение от хазарского ига мы должны говорить именно им.
У северных славянских племён была своя напасть – варяги. Л.Н. Гумилёв даже делает смелое предположение, что «сферы влияния» на Руси были поделены между викингами и иудео-хазарами. Версия эта ничем не подтверждена, но наличие тесного и взаимовыгодного сотрудничества между ними никак отрицать нельзя – варяги частенько сбывали добычу в каганат.
Натиск викингов на Русь сдерживал Господин Великий Новгород. Однако, интенсивность их увеличивалась и в конце концов Новгород не устоял. Его летописи сообщают: «…словене и кривичи и меря и чудь дань даяху варягы», а европейские источники той поры начинают изобиловать сообщениями о несметных богатствах, награбленных викингами на востоке, и многочисленных племенах, обложенных данью («Житие св. Анскария»). О том же в своей «литературной» версии бредней Нестора пишет и Карамзин.
«Западник» Карамзин придаёт этому факту, чуть ли, не всемирно-историческое значение – де, скакали славяне по деревьям, а потом пришли цивилизаторы-норманны и обучили их высокой европейской культуре. А для того, чтобы в версии его изъянов не было о другом факте, что пребывание викингов на русской земле долгим не было, Карамзин скромно умолчал. Ведь, не мог же автор «Истории Государства Российского» не заметить в новгородских летописях такого сообщения: «…всташе словене и кривичи и меря и чудь на варягы, и изгнаша я за море, и начаша владеете сами себе. Словене свою волость имяху… и посадиша старейшину Гостомысла…».
Можно предположить, что всё своё правление Гостомысл только тем и занимался, что оборонял Новгород от норманнов. Причём, борьба шла не на жизнь, а на смерть. Мы судить можем об этом по следующему косвенному факту. У Гостомысла было четыре сына. В рассматриваемый нами период все четыре сына Гостомысла как-то синхронно умирают. Конечно, можно предположить, что их скосила какая-то эпидемия, но не более ли вероятно, что они пали в битвах с варягами?
А самому Гостомыслу было уже под 80, поэтому произвести наследника он уже физически был не способен. Над делом всей его жизни нависла тень краха – династия Гостомысла по мужской линии грозила оборваться!
Понимая, видимо, что самому ему осталось недолго пребывать в этом суетном мире, мудрый старый правитель стал перебирать в уме варианты кандидатов в преемники. И, по легенде, Гостомысл увидел во сне, что «из чрева средние его дочери Умилы израстает древо, от плода которога насытятся еси человецы». Волхвы истрактовали этот сон как «от сынов ея имать наследити ему, и земля угобздится княжением его».
А сыном Умилы от ободритского князя Годолюба был Рюрик. Его и призвали на княжение.

И Рюрик на зов явился. Причём, якобы, привёл с собой невесть откуда взявшихся двух других братьев – Трувора и Синеуса. Их происхождением мы обязаны безграмотности автора «Повести временных лет», который не сумел правильно перевести словосочетания sine hus – «его родственники» и thru voring – «его дружинники». Под «родственниками» понимать здесь надо, скорее всего, единокровных Рюрику ободритов; а под «дружинниками» – последовавших за своим командиром варягов других национальностей.
По «канонизированной» датировке приход варягов на Русь случился в 862 году. Рюрику в это время было никак не меньше 54 лет, однако, энергии ему было не занимать. В Новгород старый морской волк не пошёл – свою ставку он сделал поближе к морю, в Ладоге. А гипотетических братьев распределил – «Синеуса» в Белоозеро, а «Трувора» в Изборск. Одного взгляда на карту достаточно чтобы понять насколько грамотно Рюрик расставил силы. Ладога была начальным пунктом пути «из варяг в греки». Изборск контролировал дороги с запада – сухопутную из Эстонии и водную по Чудскому озеру и реке Великой. А Белоозеро запирало выход на Волгу, то есть в Хазарский каганат.
Появление Рюрика тотчас дало ощутимые результаты: после его прихода больше ни одного набега викингов на Русь не было, хотя остальную Европу они продолжали донимать так, что там родилась специальная молитва «Упаси нас, Господи, от гнева норманнов». Обезопасив границы, Рюрик выкорчевал сепаратистские настроения в племенах, входивших в новгородскую коалицию, в которых после смерти Гостомысла началось самостийное брожение и раздавил оппозицию: «В лето 6372 [864 г.] оскорбишася Новгородци, глаголюще: «Яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его». Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго, и иных многих изби Новгородцев съветников его» («Повесть временных лет»). А должным образом «укрепив вертикаль власти» внутри своих владений, Рюрик приступил к их планомерному расширению.
Если делегацию с просьбой придти на княжение слали за море словене, кривичи, чудь и весь, то уже через два года этот список пополняют западно-двинские кривичи, меря и мурома. Граница владений Рюрика проходит уже по городам Полоцк, Ростов, Муром. Последний факт особо примечателен: Муром был данником Хазарского каганата, получается, что Рюрик попросту отобрал этот город у хазар. А своих ставленников Аскольда и Дира Рюрик посылает наместниками ни куда-нибудь, а в сам Киев! То есть, и союзные каганату поляне тоже каким-то образом признали свою зависимость от нового новгородского правителя. Каганат впервые получил по зубам!
Умер Рюрик, согласно «Повести временных лет», в 879 году. Он имел несколько жен, из которых судьбоносную роль в нашей истории сыграла «урманская» (норвежская) княжна Ефанда. Именно она родила сына, которого Рюрик назначил своим наследником. Настоящее его имя мы не знаем, в нашу историю он вошёл под прозвищем Ингвар – младший, которое в русские летописи внесли в искажённой форме – Игорь.
Поскольку на момент смерти Рюрика Игорь был «детеск вельми», регентом при нём Рюрик сделал брата Ефанды Одду. Одда занимал должность командира дружины, которая по-норвежски звучала как хельги. Это слово русские летописцы тоже примут за имя и запишут как Олег. А мы благодаря Александру Сергеевичу будем называть его ещё и Вещим.

Первая внешне-политическая операция Олега – поход на Киев, где после смерти Рюрика опьянённые властью и вседозволенностью (а может быть и соблазнённые хазарской агентурой) Аскольд и Дир провозгласили себя самостийными правителями. Над их трупами, подняв на руки младенца Игоря, Олег многозначительно объявил полянам: «Се ваш князь!». Фактически же это было послание хазарам, что Киев из-под их влияния вышел.
А уже в следующем 883-м году Олег предпринимает поход на северян (тот самый, про который Пушкин пишет в «Вещем Олеге»). А вот это уже серьёзно!
Северяне первыми из славян пришли в соприкосновение с Хазарией и первыми попали под её власть. Это уже не союзники, не данники и не вассалы – это народ, пусть и покорённый, но уже включённый в систему хазарского государства. Если задать трёпку полянам и посадить своих ставленников в Киев – это недружественный акт по отношению к союзнику каганата, то поход на северян – это прямая военная агрессия против самого каганата. Поэтому-то архангелогородский летописец пишет прямым текстом: «В лето 6391 [883] иде Олег... на козары» и ему вторит Пушкин, видимо, знакомый с этим источником:

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам,
Их сёла и нивы за буйный набег,
Обрёк он мечам и пожарам…

Александр Сергеевич тут, мягко говоря, приукрасил – не было ни мечей, ни пожаров. Северянам Олег объявил: «Аз враг им [хазарам], а не вам… аз им противен» и северяне перешли к нему в подданство миром.
И вызвали цепную реакцию, поскольку, узнав об этом, Олегу прислали челобитную о добровольном переходе «под его руку» и замордованные хазарами радимичи. Сразу после этого Олег обрушился на ещё одних союзников каганата – уличей и тиверцев, а потом наподдал мадьярам, которые охотно нанимались для набегов на Русь.
У каганата начинались не лучшие дни! Удары Олега были для него болезненными, но далеко не смертельными. Куда больший урон Хазарии нанёс, сам того не ведая, китайский бунтарь Хуан Чао. В 874 году он поднял восстание, захлестнувшее весь Китай. Иностранные купцы были вырезаны, а шелковичные плантации, ради которых они отирались в Поднебесной, вырублены. Торговля шёлком накрылась, а путь, по которому она осуществлялась, потерял значимость.
Баснословные убытки еврейская олигархия Хазарии решила компенсировать работорговлей. Но таких гигантских демографических ресурсов, как на Руси в её окрестностях просто нигде больше не было. Но речь шла о выгоде и иудео-хазары, запросто наплевав на союзнические отношения, предприняли экспедицию за живым товаром во владения печенегов. Для степняков это оказалось настольно неприятным сюрпризом, что они тут же сорганизовались и пошли в контр-набег. Разгорелась хазаро-печенежская война.
Против бывших союзничков хазары наняли гузов. Те нанесли печенегам разгромное поражение и вынудили их уйти с насиженных мест. И только тут иудео-хазарская дипломатия поняла, что переиграла сама себя.
Печенегов хазары хотели выпихнуть подальше от себя на восток. Но те направления контролировал сильный народ – башкиры. Свернуть себе шею в лобовом столкновении с ними печенегам не светило и поэтому они двинулись на запад, к границам славянских земель. Здесь их гостеприимно приняли и почти 80 лет печенеги прикрывали собой Русь от хазарских ударов, сами при этом не совершив ни одного набега: «Они [печенеги]… острие русийев и их сила» (Ибн Хаукаль). И под прикрытием этой силы Русь подготовилась к решающему удару.
Дальнейшие отношения Руси и Хазарии более походили на перетягивание каната. Так, при Игоре, отце Святослава, внезапно опять каким-то образом попали под хазарскую пяту северяне. Правда, платили они теперь не по «шелягу с плуга» (шеляг – золотая или серебряная монета; огромная сумма по тем временам), а по «беле веверице», то есть по беличьей шкурке, но факт реванша налицо.
А потом произошла совсем уж прескверная история. Хазария собственного флота не имела, поэтому каган-бей Вениамин в 913 году нанял для набега на южное побережье Каспия русскую рать на боевых ладьях. Русичи поставленные задачи выполнили, но на обратном пути, когда они расположились на отдых в Итиле, гвардия каган-бея внезапно изъявила желание отомстить русам за братьев-мусульман. И Вениамин разрешил…
Три дня в Итиле шли уличные бои. Из русов спаслись лишь те, кто сумел пробиться к ладьям и уйти по Волге, но и их добили буртасы и булгары. Гумилев оценивает число погибших в 35-50 тысяч человек, однако, цифра эта представляется явно завышенной. Во-первых, такое число гораздо больше, чем способны были вместить 500 ладей, участвовавших (якобы) в походе; а, во-вторых, ну, что, скажите, могли сделать 4000 гвардейцев, разжиревших от ненапряжной караульной службы во дворце кагана, с 35-ю тысячами отъявленных головорезов?
После вероломного разгрома 913 года и вплоть до похода Святослава Игоревича русские летописи больше ничего сколь-нибудь заметного о русско-хазарских отношениях не повествуют. Гумилёв, однако, раскопал сообщение анонимного еврейского автора. По нему в 940 году некий Хельгу (Олег к этому времени уже давно умер, поэтому, речь, скорее всего, идёт о первородном значении этого слова «хельги» – военный вождь) внезапно захватил Самкерц и разграбил его.
На Хельгу двинулся хазарский полководец Песах. Компанию он вёл более, чем странно, поскольку вместо преследования пресловутого Хельги, пошёл в Крым, где разгромил все греческие колонии, кроме Херсонеса, и вырезал всех христиан. Лишь после этого, Песах «пошёл в его [Хельги] страну» и якобы принудил последнего вернуть всё, награбленное в Самкерце.
Гумилев, отталкиваясь от показаний еврейского анонима, идёт дальше и домысливает, что Песах, чуть ли не поработил Русь и привязывает именно к этому походу упомянутую в «Повести временных лет» выплату киевлянами каганату дани мечами. Не нам, конечно, спорить со Львом Николаевичем, но масштабы катастрофы, раздутые им до вселенских размеров, видятся несколько преувеличенными.
Во-первых, никаких иных свидетельств о героическом еврейском полководце Песахе не существует. Во-вторых, нет данных, что Киев в это время брался хазарами или кем бы то ни было. Ну, и, в-третьих, зададимся вопросом, а какую такую армию мог Песах вести на Киев? Как мы помним, собственных вооружённых сил у Хазарии не имелось, а нанимаемые иноплеменные дружины приходили на службу не только «конно, людно, оружно», но и уже организованные в привычные им боевые структуры с собственными командирами. Пейсатые «представители заказчика» в таких войсках присутствовали только в качестве наблюдателей и политруков, но в вопросы оперативно-тактического руководства не допускались.
Так, что, скорее всего, хазары прибегли к испытанной тактике и, в ответ на набег Хельги, пустили в контр-набег на Русь мадьяр. Это предположение, кстати, имеет подтверждение в венгерских летописях, говорящих, что где-то в это время мадьяры ходили под Киев.
А через два года уже родился тот, кому суждено было поставить жирную точку в истории каганата – Святослав Игоревич.

Нейтрализовали и ещё одного потенциального противника, чьими руками хазары любили сводить свои счёты с Русью – мадьяр. Правда, для этого Святославу пришлось пожертвовать личным счастьем и жениться на венгерской царевне, но для правильного правителя благо государства всегда выше блага личного.
Были, видимо, и какие-то контакты со Священной Римской империей. По крайней мере, едва Ольга приняла крещение по греко-восточному обряду, к ней принеслись посланники императора Оттона I. Однако, его помощь не потребовалась и посланников завернули несолоно хлебавши.
И лишь, когда вся подготовительная работа была завершена, мудрая женщина передала власть сыну. Случилось это в 964 году. И тут же внешняя политика Руси кардинально изменилась.
В тот же год Святослав предпринимает поход на вятичей. Близорукие трактователи объявили этот поход безрезультатным. Действительно, вятичи остались данниками каганата и внешне ничего, вроде бы, и не изменилось, но…
Вот как начинает главу, посвящённую походу Святослава на хазар Гумилёв: «Весна 965 года застала Святослава в землях вятичей». Гениальная фраза! Другими словами, иностранный правитель, он же верховный главнокомандующий, оказывается каким-то чудесным образом вместе со своей армией в глубоком тылу враждебного государства, где «встречает весну»! По аналогии можно было бы написать: «Осень 1812 года застала Наполеона в Москве». Мягко говоря, неординарность такой ситуации не только процитированного Гумилёва, но и ни кого больше из историков не смущает.
На самом же деле участь Хазарии была решена тогда, когда вожди вятичей негласно перешли на сторону Святослава. Эта великолепная дипломатическая победа предрешила исход войны.
Киевский князь, во-первых, получил возможность обойти 5000-километровую Саркельскую пограничную линию с севера, не тратя сил на штурм её укреплений в лоб. А, во-вторых, Святославу вятичи не просто предоставили транзитный проход по своим землям, но и обеспечили его дружину тыловыми базами, организовали снабжение, выделили места для верфей и дали необходимый для строительства боевых ладей лес. И всё это было организовано в такой жёсткой тайне, что мы можем спокойно сказать, что вятичи вступили в войну на стороне Святослава. И это было результатом его похода 964 года.
А объём проведённых перед главным наступлением предъуготовлений (одно только строительство на Оке целого флота ладей чего стоит – это не день и не два!) говорит, что Святослав встретил во владениях вятичей не только весну 965-го года, но и зиму 964-965 годов, и даже осень 964-го.
И с весенним половодьем 965-го года боевые ладьи русской дружины устремились вниз по Оке и по Волге. Летописец скуп в своих описаниях: «В год 6473 [965] пошел Святослав на хазар. Услышав же это, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар и город их и Белую Вежу взял...».
На самом деле всё было гораздо сложнее и интересней. Первой на пути русской дружины лежала Волжская Булгария. С каганатом у неё были дружественные отношения, зиждущиеся, разумеется, на гешефте: Булгария была воротами в пермяцкие земли, богатые пушниной. Оставлять у себя в тылу такую силу было бы большой глупостью, поэтому Булгарию разгромили. Да так, что она, как государство, прекратила своё существование.
Ну, а дальше настала очередь Хазарии: «Булгар – маленький городок, и нет у него большого числа округов. Он был известен как пристань для этих государств, и опустошили его русы, а [затем] пошли на Хазаран, Самандар и Атиль…» (Ибн Хаукаль).
И выяснилось, что этот хищник так достал всех своих соседей, что на помощь к каганату не пришел никто. Даже напротив, выяснилось, что желающих свести с ним счёты более, чем достаточно. Конечно, роль свою сыграла и блестящая русская дипломатия, поэтому дружина Святослава, по мере приближения к Итилю, стала обрастать новыми союзниками. С запада подошли старые враги хазар печенеги, а с востока – недавние их союзники гузы (торки).
Не зная, что Итиль взят в кольцо, обгадившийся со страху еврейский каган-бек Иосиф бросил своих подданных на произвол судьбы и попытался бежать. Судьба его не известна, но, судя по всему, далеко уйти ему не дали.
Оборону попытался организовать каган – тот, в котором ещё текла кровь Ашинов. В роковой момент генетической памятью он вспомнил, что он не еврейская марионетка, а тюркютский воин! К сожалению, даже имени последнего законного правителя Хазарии мы не знаем. Я не оговорился – к сожалению, поскольку, он погиб, как мужчина и достоин нашего уважения.
Предположу, что с хазарской стороны в толпе наспех вооружённых перепуганных торгашей и лавочников последний из Ашинов был единственным настоящим бойцом. С его гибелью всё и закончилось. Итиль был взят.
Ну, а дальше последовало то, что языком нашего прагматичного времени называется «зачисткой». Нет, славяне пришли в Хазарию не пограбить в стиле а-ля викинги – они пришли выжигать нечисть калёным железом. Планомерно, здание за зданием столица государства-монстра была стёрта с лица земли: «Не осталось в наше время почти ничего от булгар, буртасов и хазар, так как напали на них русы и захватили все их области, те же, кто спасся, рассеялись по соседним областям» (Ибн Хаукаль).
По Ибн Хаукалю следующим был уничтожен Семендер: «И ал-Хазар – сторона и есть в ней город, называемый Самандар, и он в пространстве между ней и Баб ал-Абвабом, и были в нем многочисленные сады..., но вот пришли туда русы, и не осталось в городе том ни винограда, ни изюма… В Самандаре были мечети, церкви и синагоги, и совершили они [русы] свой набег на всех, кто обитал на берегу реки Атиля из хазар, булгар, буртасов, и овладели ими, и искали люди Атиля убежище на острове Баб ал-Абваб, и укрепились они там, а некоторые на острове Сийах-кух, и оставались они там в страхе…».
Точная последовательность, в какой Святослав доламывал каганат, нам не известна. Версий – море; желающие могут ознакомиться с далеко неполным их перечнем, хотя бы, в Википедии.

С большей или меньшей степенью достоверности мы можем сказать, что первым пал Итиль, последним – Саркел (Белая Вежа). Саркел в этом списке был не просто очередным городом, а центром линии хазарских пограничных крепостей. С его уничтожением прекратил своё существование последний бастион Хазарского каганата.
Побеждённые с первых же дней разгрома стали мечтать о воссоздании Хазарии, даже, если бы для этого потребовалось признать над собой власть язычников-русов: «…Те же, кто спасся, рассеялись по соседним областям, надеясь, что [русы] заключат с ними договор и они смогут вернуться, [поселившись] под их властью» (Ибн Хаукаль). Однако, Святослав несгибаемо шёл до конца: на местах бывших хазарских городов он оставил «ограниченные контингенты» славянских воинов, а на охоту за разбежавшимися иудеями направил гузов.
Какая-то часть хазар зацепилась в Крыму. Их добьют в 1016 году совместными усилиями византийцы и славяне, причём, взятый в плен каган крымских хазар Георгий Цулу уже окажется христианином.
Ещё одна часть беженцев со своим альтернативным каганом поселится на Мангышлаке. Когда славянские войска покинут дельту Волги, они примут для видимости ислам в надежде на поддержку Хорезма. Под защитой хорезмийских сабель мангышлакские изгнанники предпримут попытку восстановить Итиль, но их разгонят нацелившиеся на эти места булгары: «В том же году [1064] и остатки хазар численностью в 3000 домов [семей] прибыли в город Кахтан из страны хазар, отстроили его и поселились в нем» (Мюнаджим-баши).
Тут бы и сказочке конец, но… далее история Хазарии принимает совсем, уж, фантастический оборот.
В конце 1923 года видный деятель большевистской партии Юрий Ларин… хотя, я погорячился, назвав его «видным деятелем» – деятельность его никак не предусматривала публичности, поэтому, хотя зловонный его прах до сих пор поганит собой кремлёвскую стену, мало кто помнит сейчас «заслуги» этого революционера.
Юрий Ларин (в девичестве Ихим-Михоэл Залманович Лурье) был «экономическим консультантом» Ленина. До революции – курировал германское финансирование РСДРП через Швецию; после революции – разрабатывал экономическое обоснование политики продразвёрстки и военного коммунизма. И вот в 1923-м году вдруг выступил в необычном для себя амплуа – Ларин-Лурье стал инициатором создания еврейской автономии.
Автономию предполагалось создавать в Крыму, для чего туда предполагалось переселить не менее 280 тысяч евреев (экономист Лурье рассчитал, что это минимальное количество евреев, необходимое для создания этнического преобладания). Идея встретила горячее одобрение и под Лурье даже была создана специальная структура – Общественный комитет по земельному устройству еврейских трудящихся (ОЗЕТ), несмотря на то, что аналогичная структура – Государственный комитет по земельному устройству еврейских трудящихся при Президиуме Совета национальностей ЦИК СССР (КомЗЕТ) под руководством П.Г. Смидовича уже существовала.
Проект получил «рабочее» название – Хазарская республика!
Дело здесь не в том, что Лурье был махровым жидо-масоном и германским шпионом – в ленинской партии таковыми были все поголовно, а в том, что прошла без малого тысяча лет, всё, казалось бы, забылось и быльём поросло и единственное, что знает историческая наука про Хазарию – это пять карамзинских строчек в «Истории государства Российского»… а оказалось, что есть те, кто её помнит! Мало того, вынашивает надежды на возрождение!
И работа закипела! Руководитель еврейской секции РКП(б) А.Г. Брагин, предложил отдать еврейской автономной области уже не только Крым, но и передать ей всю степную полосу Украины, Приазовье, Кубань и Черноморское побережье вплоть до границ Абхазии. Где предполагалась восточная граница автономии не оговаривалось – не факт, что реаниматоры Хазарии не мечтали провести её где-нибудь за Волгой, восстановив тем самым каганат в его «исторических» границах.
Кое-что решили поменять и в количестве переселяемых. Представитель Отдела национальностей ВЦИК И.М. Рашкес по недоумию сболтнул в интервью газете «Красный Крым»: «Мы стремимся создать сплошную земельную площадь с автономией в перспективе не для концентрации всемирного еврейства, а в целях устройства на земле трех миллионов евреев СССР». Застенчивые квоты идеалиста Лурье в 280 тысяч евреев раздувались более, чем в 10 раз!
НКВД Крымской АССР получил предписание: «Разработать... план разделения на сельсоветы отводимых для еврейского земледелия площадей с учреждением соответствующих сельсоветов по мере фактического заселения и с признанием в них языками делопроизводства русского и еврейского на равных правах». Готовясь к встрече еврейских переселенцев, товарищи с «горячими сердцами и холодными головами», организовали встречный поток переселения – коренные крымчане, под предлогом раскулачивания, высылались за Урал. А освободившиеся таким образом земли предназначалось отдать еврейским «хлеборобам».
Помимо переселенческих субсидий и суперльготных кредитов, советское правительство готовило будущим гражданам Хазарской советской республики и настоящие подарки. Например, им предполагалось передать монополию на производство винного спирта!
При этом советское правительство было далеко не самым щедрым спонсором «проекта Хазария». 80% финансирования брали на себя всякие зарубежные, в том числе и классово-чуждые, благодетели. Первую скрипку в этом вопросе играли американская еврейская благотворительная организация «Джойнт» и братья-банкиры Феликс и Пол Варбурги; свою щедрую руку протянуло другое банковское семейство – Отто Кан с супругой; подкармливали «новохазар» Л. Маршалл и Д. Розенвальд; в стороне не остался Фонд Ротшильда; специально под эти цели создалось «Американское общество помощи еврейской колонизации в Советской России»; подключилось к американским соплеменникам «Французское еврейское общество»… да, всех и не перечислишь!
Но, не смотря на столь серьёзную поддержку со всех сторон, «проект Хазария» не реализовался по неожиданной причине: сами евреи с момента гибели Хазарского каганата совсем не изменились. Справка НКВД по социальному составу вновь прибывших дала такой расклад: торговцы - 50%, ремесленники - 20%, рабочие - 10%, неопределенных занятий - 15%, интеллигенция - 5%. И, как видим, ни одного пахаря-хлебороба или, хотя бы, виноградаря!
Копаться в каменистой крымской земле евреям-переселенцам не очень-то и хотелось, а потому большая часть из них, обналичив подъёмные капиталы, перебиралась из колхозов в города, где возвращалась к исконным еврейским занятиям, мало изменившимся со времён праотца Авраама.
По мере укрепления единоличной власти Иосифа Виссарионовича Сталина, создание республики Хазария всё больше и больше пускалось на самотёк. Датой ликвидации «проекта Хазария» считается 4 мая 1938 года, когда Постановлением Политбюро ВКП(б) в СССР была запрещена деятельность организации «Джойнт». Самый щедрый канал финансирования (суммарно глава «Джойнт» Д. Розенберг израсходовал на мероприятия по созданию еврейских колоний в Крыму 30 миллионов долларов) был перекрыт и всё окончательно увяло.
Но и это ещё не было концом истории! После войны В.М. Молотов, находившийся под сильным влиянием жены Полины Жемчужиной (настоящее имя Перл Карповская), неожиданно выступил с предложением о передаче Крыма под еврейские поселения. Ответ Сталина расставил точки над «i»: «Молотов – преданный нашему делу человек. Но нельзя пройти мимо его недостойных поступков. Чего стоит предложение Молотова передать Крым евреям?.. Товарищу Молотову не следует быть адвокатом еврейских претензий на наш Советский Крым... Ясно, что такое поведение члена Политбюро недопустимо».
Молотову его инициатива стоила карьеры, его жене – свободы. 29 января 1949 года П.С. Жемчужина-Карповская была арестована за «преступную связь с еврейскими националистами». Расстрелять её помешала лишь несвоевременная кончина И.В. Сталина.
И хотелось бы тут поставить точку; вернее, жирный восклицательный знак, но, уверен, что эта история ещё не окончена. Наследники Хазарии живы и по сей день, они здравствуют и систематически дают о себе знать. Почерк их легко читаем – они любят глубокий символизм. Например, династию, начавшуюся в Ипатьевском монастыре, они уничтожили в доме Ипатьева.
Вспоминаем теперь, падение какого города завершило гибель каганата? Правильно, Саркела. Второе его название Белая Вежа. 1026 лет спустя Ельцин, Шушкевич и Кравчук подписали документ, который иначе как «Беловежским соглашением» не именуется. Документ гласил: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование». Совпадение? Роковая случайность, как и в случае с домом Ипатьева? Или всё же кто-то замкнул каббалистический круг от Белой Вежи до Белой Вежи?!
И что-то подсказывает мне, что точку, а, тем более, восклицательный знак ставить в моём повествовании рано.

Мёртвые сраму не имут!

Святослав свою битву выиграл – выиграем ли мы свою?!

Орлов Владимир
г. Рязань,
апрель 2010 г.

Уже ни для кого не секрет, что слова для наших предков не были пустым сотрясанием воздуха. За каж-дым словом был образ, каждое слово и звук несли свою особую функцию. Слово было свято для пра-щуров и имело волшебную силу. Многое из наследия нашего славного прошлого было «благополучно» забыто, что-то сохранилось, но утратило первоначальную образность, а что-то было намеренно искаже-но.

Из глубины веков былины о богатырях родной земли доносится до нас «Ой, ты гой еси, добрый моло-дец!» С «добрым молодцем» понятно, а вот в плане «гой еси» существует множество споров и разно-чтений. Значение этого таинственного выражения не объясняют ни в школьных учебниках, ни в сбор-никах былин.

Спросите случайного прохожего: Что такое «гой еси»? В лучшем случае он скажет, что это значит: «будь здоров» или просто восклицание типа «ой!» или «эй!» или вспомнит, что «гоями» называют не-евреев.

В своё время происхождение этого выражение интересовало и В.И. Даля. В своём толковом словаре он пишет: «Гой - междометие, вызывательное восклицание, ободрительный вызов. Например, "Ох ты гой еси, добрый молодец", в сказках». Неувязка в том, что между «гой» и «еси» нет знаков препинания, ко-торые должны отделять восклицание от остального текста, но Даль их не ставит… Случайно ли?

Не задумываясь над истинным значением слова «гой» русские классики так и использовали его, как восторженное восклицание. Например, С.Есенин «Гой ты Русь моя родная!», А. Толстой «Ты гой еси, гой ты, дубравушка-мать…», «Гой ты, родина моя!» и т.д.

В некоторых обрядовых текстах (наиболее вероятно, новодел) мне также встречались обращения по ти-пу: «Ужъ ты гой еси, Мати Земъля сырая», «Ужъ ты гой еси, Государыня Вода». Точно так же - "гой еси" некоторые обращаются и к Ладе, и к Макоши.

Кто-то может спросить: а собственно в чём вопрос? А в том, что слово ГОЙ в обращении издревле при-менялось только к мужчинам, означало - активное творящее мужское начало, а так же слово "гой" озна-чало и мужской половой орган... не утверждаю, что трактовка эта единственно верная, но если принять её во внимание, то обращаться к какой-либо из женских ипостасей РОДа "Гой еси" по меньшей мере странно!

Поначалу я думала, что фаллический символизм слова "гой" чьи-то спекуляции, но как оказалось – нет.

Вот что пишет авторитетный историк Борис Рыбаков в книге «Язычество древних славян»: «В славян-ских языках "гойный" означает "изобильный"; "гоити" - "живить" (отсюда "изгой" - исключенный из жизни). "Гоило" переводится как фаллос, и поэтому выражение русских былин "гой еси, добрый моло-дец" означает примерно: "vir in рlenis рotentia".Весь комплекс слов с корнем «гой» связан с понятиями жизненности, жизненной силы и того, что является выражением и олицетворением этой силы» (с. 70)

Чтобы понять на что намекает авторитетный исследователь древних славян, достаточно глянуть на пе-ревод с латыни - буквально он выглядит как "Мужчина полностью способный" (т.е. полноценный муж-чина у которого с потенцией всё в порядке, тот мужчина, который может - "могучий") В общем, в свете изложенного становится понятно, чем, «гой еси, добрый молодец» отличается от обычного "доброго молодца". Дополню, что «гоем» ещё называют столб-огнивец, которым мужи возжигают живой огонь на праздниках.

Получается, что к Богам мужского рода выражение «Гой еси» вполне применимо - как признание их творящей жизнь активной силы (мужской по природе).

К сожалению, многие сейчас не зная, что значит эта «присказка» вставляют её в любые тексты, которым нужно придать вид древнеславянских. Отсюда, возможно, и появляются странные извращенные обращения типа «гой еси, красны девицы» и т.п.

В псевдо-сказочный фольклор данное выражение тоже проникло – и детки читают сказки, где «гой еси» даже у лебедей, у Земли и у речки. Но! Ежели обратимся к древним былинам - не найдём там ни одного обращения "гой еси" к кому-то женского рода!

Вот и получается, что в нашем богатом и многогранном языке есть ещё множество загадок, отгадки на которые не так уж очевидны, как кажутся на первый взгляд. Тайны познания Мира, сокрытые в нашей родной речи, всё ещё ждут своего открывателя. Им может стать каждый из нас, кто, обратившись к сво-ей Родовой памяти, отыщет ключи к знаниям славных предков.

Ольга Ткаченко

Стояли на Онежском озере два храма — двадцатидвухглавый Преображения Господня на острове Кижи (1700) и двадцатипятиглавый Покрова Богоматери на реке Вытегре (1708-1962). Вытегорский храм сожгли москвичи-туристы. Кижский храм признан ЮНЕСКО «Памятником мирового художественного наследия». Он пока стоит, но его намерены раскатать по бревнышку, а потом, если получится, собрать заново. Один храм мы не уберегли, второй можем потерять… Но что это за храм? Хорошо ли мы его знаем? Независимое исследование Григория Салтупа открывает совершенно новую страницу в поисках глубинных корней русских многоглавых культовых сооружений.

СТАТЬЯ ПОЛНОСТЬЮ

Александр Лесостепной. Чингисхан. История из первых рук

Увлекательное это занятие – глубокой ночью бродить по просторам Интернета, наслаждаясь плодами информационной революции. Единомыслие с его горами лжи, сказочных мифов, бредовых теорий ушло в прошлое. Все стали писателями, критиками, аналитиками, у каждого свой собственный взгляд на Политику, Историю, Науку. Всё подвергается сомнению, опровергается, излагается в новой редакции. Голова кругом идёт. Ну, с точными науками ещё можно как-то разобраться, хотя и тут монбланы мусора и горячечных фантазий (одна теория относительности чего стоит), а как быть, например, с Историей? Официозная История, ясное дело – политическая про…стите, ну очень легкого поведения девушка пенсионного возраста. Не может прямо сказать, что было буквально вчера на глазах у почтенной публики без указания хозяев. Что уж говорить про дела давно минувших дней? Про монголо-татар, например?
Вот, современники отмечали, как особую примету – несколько странный цвет глаз Чингисхана. В самом деле, у всех его родичей глаза небесно-голубые, а у него, видите ли, – с зеленоватым оттенком. Для настоящих профессиональных историков здесь нет ничего необычного. Ну, бродили по монгольским степям рыжебородые, синеглазые скотоводы-кочевники. Ну, назвали своего предводителя весьма распространённым в безводных краях прозвищем «Царь Морской». Ну и что? Обычный исторический факт, каких огромное множество. Что теперь над ними всеми голову ломать? А вдруг, хряп – сломается? А ведь это очень важный орган: во-первых, они им едят, а во-вторых – озвучивают разные умные мысли, которые у них возникают совсем в другой части тела.
Как жить? Кому верить? Мюллеру? Или Миллеру? – Невелик выбор. Вызывать духов исторических личностей и допрашивать их как свидетелей? – Смешно!
– Нет, не смешно! – грозный голос раздался где-то рядом, хотя в комнате я был один. По моей шкурке шустро забегали мурашки. Тем временем воздух прямо передо мной стал как будто светиться, превращаясь в полупрозрачный, словно голографический облик мужа c гордой осанкой, с русыми кудрями, ниспадающими из-под отороченной соболем шапки и рыжеватой окладистой бородой, одетого неброско, но опоясанного мечом с рукоятью, усыпанной драгоценностями. Мурашки забегали ещё шустрее, волосы встали дыбом и, превратившись в жёсткую проволочную щётку, мелко дребезжали. – Призрак!!!
– Тимофей, – представился призрак, – на татарский манер – Темучин, на китайский – Тэмочжэнь, ну, а знают все меня как Владыку Востока, Властителя Мира, Потрясателя Вселенной и так далее и тому подобное, короче, Чингисхан я.
– П-п-правда?... Я Вас несколько иначе себе п-п-представлял.
– Знаю. Чего только не настрочили обо мне эти писаки-историки. Повстречались бы они мне, уж я бы их…
– На бочку с п-п-порохом посадил? – услужливо подсказал я.
Большие зеленовато-серые глаза Чингисхана непонимающе уставились на меня. Наконец до него дошло:
– Экие вы в будущем придумщики. Нет, у нас проще: секир-башка и все дела..., да и порох жалко – им любое препятствие с пути смести можно. А ты, как мой прямой потомок (честное слово, не понимаю, почему он так сказал), сейчас вкратце узнаешь мою подлинную историю.
Услышав, что мы не чужие, мурашки стали понемногу успокаиваться.
– Постой, Чингис, я не историк, я простой российский инженер…
– Помолчи! Ты хоть понял, что я тебе сейчас сказал?
– Ну, типа, мы – родственники…
– Прямой потомок имеет право на всё наследство!
– То есть, практически на всю Азию, плюс пол Европы!?
– Именно! Хотя я бы не стал ограничивать своё наследство столь узкими рамками.
– Ну конечно, помню: «…до последнего моря». Только где оно, это последнее море, ведь Земля-то круглая… Чингис, у меня уже есть участок, пятнадцать соток. Я с ним-то едва управляюсь.
– Ничего, ты же знаешь, русские не сдаются! Так что будь готов принять наследство.
– Ё-ё-ё моё!!!... Это ж сколько вкалывать придётся!... Впрочем, конечно, как учили – всегда готов!
– Теперь замри и внемли, – «рысьи» глаза Чингисхана пристально смотрели, как бы внутрь меня, не моргая. Мурашки окончательно успокоились. Окружающая реальность плавно растаяла…
. . .
Убивать родственников нехорошо, неэтично как-то, поэтому поступили с ними традиционно по старинному русскому обычаю: соорудили бочку побольше, посадили в неё вдову с сыном, заколотили, засмолили и – в море. На усмотрение Господа, так сказать.
Тут такое дело: у вдов князей детей быть как бы не должно. Князь неожиданно погиб от рук враждебных соседей, на его наследство быстро отыскались охотники, осталось немного подождать, пока помрёт княгиня (не без помощи, конечно), а тут на тебе – появляется ещё один, к тому же юный, претендент, ну прям Персей! Возмутительно!...
. . .
Невероятно трудолюбивы и талантливы русские люди, ленивы и нерадивы они только для любителей удобно устроиться на их натруженных холках. К тому же очень вольнолюбивы: на край света готовы уйти, лишь бы не было им никакого угнетения. Двигаться же им издавна приходилось в малонаселённые земли, на восток. По всей Сибири и Дальнему Востоку разбросаны их посёлки и городки, до островов, где восходит Солнце, добрались и поселились там, бескорыстно делясь с местными жителями (не очень склонными к благодарности) своими знаниями и умениями. А кто ещё дальше проник в неведомую землю за Великим Океаном, неся свет Истинной Веры, оставив и там добрый след: аборигены боготворили пришельцев, что, однако, сыграло с туземцами злую шутку, когда гораздо позже им пришлось столкнуться с оголтелыми, в своей жажде наживы, европейцами, высадившимися с противоположной стороны их континента…
Долгие годы скитался Тимофей со своей дружиной в поисках лучшей доли под знамёнами, с вышитыми на них крестами, сохраняя в сердце любовь к своей далёкой родине – Святой Руси. Вот и сейчас, бредя по степи, Тимофей размышлял о своей жизни. Он помнил, как непрестанно молилась его мать в плывущей по воле волн бочке, и после чудесного спасения навсегда сохранил в себе искреннюю, глубокую набожность. А ещё получил прозвище Царь Морской, которое потом в тюркском звучании, затаив дыхание, услышал весь Мир. С малых лет мать воспитывала Тимофея как будущего князя, дала хорошее образование. Но кому нужны его знания, если нет своего града стольного? Да, незавидная доля у княжьих отпрысков, лишённых права наследства: или наниматься на службу к другим или разбойничать и захватничать, как когда-то такой же собрат Аттила. Вон, в католических странах таких собирают в рыцарские ордена, чтоб не озорничали от безделья. Направляют агрессию алчных, ненасытных хищников вне Европы, на Восток, в том числе эти псы давно на Русь поглядывают, щёлкают зубами и давятся слюной. Для отпора этой своре надо бы и нам организовать что-то своё – взгляд Тимофея остановился на драгоценном медальоне, висящем на шее – да, например, «Золотой Орден». Неплохо бы и превентивно наведаться в Европу, пройтись по ней огнём и мечом … слегка, только для приведения в чувство и освежения памяти. Уж больно она короткая у наших лживых и лицемерных западных друзей. Да и с востока прикрыть Русь надо, чтобы не беспокоили кочевники постоянными набегами.
Навалилась усталость. Почесав бороду, Тимофей зевнул, перекрестился и стал снимать пыльные сапоги. Помыть бы их…, в тёплом южном океане – усмехнулся он про себя. Слышал он, что далеко на полдень по берегам двух великих рек, впадающих в этот океан, тоже живут потомки русских людей, покинувших свою родину ещё в ведические времена.
Закрыв глаза, Тимофей провалился в глубокий сон. Странные видения нахлынули на него: прекрасные города с великолепными дворцами в «русском» стиле, только каменными, цветущие сады, торговые караваны, стекающиеся на шумные базары со всех концов обитаемого мира, тьмы-тумены воинов, повинующиеся его воле…
Тимофей понял смысл видений: нужно самому строить своё княжество, свой рыцарский орден. Да где взять подходящих людей: крестьян, воинов, мастеровых? Кругом одни полудикие варвары. Живут скотоводством, кочуют небольшими куренями со своими стадами по Cтепи. Воины из них никакие, пешего строя не знают, доспехов, мечей, копий, боевых топоров в глаза не видели, вооружены лишь лёгкими луками. Недавно наскочили такие на дружинников на своих мохнатых низкорослых лошадках. Постреляли издали и ускакали. Дружинники со смехом вытаскивали, попавшие в незащищённые кольчугой места, стрелы, ломая их тремя пальцами. Стоп!... А если вооружить этих диких всадников настоящими боевыми луками? Такая их тактика может принести успех в сражениях на открытых полях. Только с дисциплиной кочевников будут большие проблемы, но, кажется, есть и их решение – круговая порука. Мастеровых и пеших воинов можно будет набрать в Сибири да на Руси, заключив союз с русскими князьями, чай не чужие – поделятся, от десятины не обеднеют, ну а кто не захочет делиться..., Тимофей прихлопнул успевшего напиться комара, превратив его в кровяное пятно. Кстати, окоротить бы надо этих князей, а то зарвались, своими междоусобными распрями разоряют Русь, даже храмы и монастыри грабят, священников убивают – вот за это никому пощады не будет, узнают паскудники, что такое бич Божий. За ярлыками на княжение будут в ставку Ордена приезжать, а на строптивцев и ослушников управа быстро найдётся.
Тимофей размечтался, какое у него будет большое и устроенное княжество, даже не княжество, а царство на огромных просторах от Руси до великого восточного океана, и от студёных северных морей до теплого южного океана. Себя он уже видел великим князем, Монголом – единовластным самодержцем, власть которого будет опираться на самую могучую армию мира, ядро которой, её гвардию составит русская дружина во главе с молодым воеводой Плоскиней. Подданные его царства будут равны независимо от веры и рода-племени, и будут знать только одно иго – иго Закона (Джасана), его ясного и справедливого закона, составленного из наставлений, данных ему когда-то матерью. Да, планы огромные. Но, что не суждено успеть исполнить – достанется потомкам…

Русские долго запрягают, но быстро ездят. Приняв решение, Тимофей рьяно взялся за дело. И услышали просторы Азии исконный русский боевой клич: «Ура-а-а!», рвущийся из глоток разнородных богатырей-батыров Чингисхана…
. . .
Очнувшись, я заметил, что за окном уже забрезжил рассвет. Тут в старинных резных часах, давно не ходивших, висевших на стене лишь для красоты, что-то зашуршало, заскрипело, распахнулась маленькая дверца, выпустив облачко пыли, из неё выпорхнула кукушка и звонко… прокукарекала.
– Ну, мне пора. Ты эта,… если захочешь узнать что-то ещё из подлинной Истории, обращайся. Мои воины быстро доставят тебе дух любого исторического деятеля, и уж, поверь мне, заставят его рассказать всю правду… и даже больше, – это были последние слова, которые успел произнести Чингисхан, растворяясь в воздухе.

Александр Лесостепной

2008г.