Поспорили сыновья царя Досифея.
Старший - Иван, говорит:
- Я самый сильный, самый ловкий и самый меткий!
- Нет, я! – кричит средний – Пётр.
А младший – Гаврила сидит и молчит.
- А ты что же, ничего делать не умеешь? Чего помалкиваешь? Скромника из себя корчишь! – смеются над ним братья.
- Нет. Я ещё мал да не удал! – усмехнулся в ответ Гаврила.
Иван Петру предлагает:
- Давай в стрельбе состязаться! – вышли братья на широкий луг, в подзорную трубу глянули, увидали берёзку, в неё метиться начали….
- Велико дело - в берёзку попасть! Вы так попробуйте, чтобы стрела по заданному курсу вокруг земли несколько раз пролетела и к вашим ногам вернулась! – смеётся Гаврила.
- Мал ещё учить-то! – цыкнули братья. – Пошли с нами на охоту, вот там своей ловкостью да удалью докажи, на что способен, а не балаболь!
- Велико дело - медведя завалить! Я слыхал, что хозяин гор каждый день вершины переставляет. С ним бы силами помериться.
- Много ты знаешь! – обиделись братья.
С охоты вернулись, по медведю принесли.
- А теперь давайте на смекалку поиграем, пойдём к отцу, он задачу задаст! – предложил Пётр.
Выслушал их отец и говорит:
- Погодите, тут такая заваруха, подумать требуется! – пока думал, соображал старик, ему слуги доложили:
- Заморский король Чики-Брики в гости пожаловал!
Встретили гостя, а тот весь из себя важный. Разуменьем кичится, собою гордится и то, какой грамотный, хочет похвалиться. По-немецки шпрехает, по-французски балакает, по-гречески лопочет, по-английски балаболит, по-турецки бекает и по-русски несколько слов знает.
Как этикет предполагает, Досифей с сыновьями пригласили гостя на охоту.
Заехали в дремучий лес, на берлогу медведя набрели, в рожок заиграли, чтоб зверя из лежбища выманить.
Не выходит медведь, тогда иностранец несколько русских слов произнёс. Окружающие уши заткнули, а медведь выскочил и в ответ королю:
- Ты чего мне спать мешаешь, растяпа!
- Что ейст растияп? – поинтересовался гость.
- А это выше, чем Ваше Величество! – ответил ему Гаврила.
Польщённый такой честью, в знак благодарности, король хотел медведю лапу пожать. А косолапый, незнакомый с человеческими любезностями, подмял под себя короля. Не окажись рядом братьев, изодрал бы до смерти.
Вызволили из звериных лап, у короля от страха глаза из орбит повылезали, одежда изодрана, клочьями болтается. Роскошный парик с головы слетел, лысина алмазным блеском светится.
- Ну, чисто растрёпа! – смеются братья.
- Ещё охотиться будем? – спрашивает короля Досифей.
- Не-е-е-ет! – дрожит король и спрашивает, показывая на медведя: - Этот как называйт?
- Это медведь, а вот зайца встретим, так тот пострашней зверина! – говорит ему Гаврила.
- Зачем зайца! Не надо яйца, мне этот медена хватит! – замахал руками Чики-Брики и от страха чуть в обморок не упал.
- Не слушайте его, он пошутил! – решил успокоить гостя Досифей.
- Что это - пошутил? – не понял гость.
- Шутит - то есть смеётся! – пояснил ему царь.
Погостил Чики-Брики, отдохнул и восвояси укатил.
Только гостя проводили, тут на царство Досифея беда обрушилась. С юга на них хан Фарух ополчился, с севера король Вихрей высадился, с запада император Чертополох войной спешит.
Расстроился, пригорюнился Досифей, а Гаврила его успокаивает:
- Ничего батюшка, выдюжим, у нас ещё четвёртая сторона имеется, она и выручит!
Я на юг поеду, с ханом Фарухом встречусь, скажу ему, будто Вихрей нам пушки и порох доставил, чтобы его, Фаруха разгромить!
Иван пусть к Вихрею скачет да предупредит, будто Фарух на торг нам хлеб привёз, чтобы его войска голодали!
Пётр пусть навстречу Чертополоху спешит да во все трубы трубит, будто Фарух с Вихреем на нашей стороне воевать согласны, против него дула повернули!
А пока мы время выиграем, да пока враги разберутся и поймут в чём дело, ты, батюшка, на четвёртую сторону скачи. Перед народом поклонись, всю правду им раскрой, клич кликни, рать несметная соберётся, восстанет народ, свою родину на поругание да себя на растерзание не отдаст!
Приехал Гаврила к хану Фаруху и сказал, что Вихрей порох да пушки в распоряжение Гаврилы предоставил. Фарух побагровел от злости, последними словами обругал, и воевать против Вихрея поспешил, рьяно из всех пушек запалил, а Вихрей ответный огонь открыл…
Тут и Чертополох подоспел, а с кем и против кого воевать, не знает и, не подумавши, взял, да и против всех, во все стороны огонь пустил….
Так Досифей с сыновьями войны избежали, крепкую, надёжную дружину собрали и с той поры зорко свои границы охраняли.
По прибытии домой победу не победу, а радость оттого, что врага обхитрили, отметить решили. За праздничные столы чинно расселись, а тут, откуда ни возьмись, вихрь налетел, Гаврилу подхватил и унёс.
Принёс вихрь Гаврилу и под ноги хана Фаруха бросил.
Увидел хан царевича, обрадовался и, гордо восседая, воскликнул:
- Я великий из великих! Я непобедим! Я…
- Ты, конечно, умный хан и знаешь, себя не похвалишь, будешь, как оплёванный, обгаженный сидеть! – не дал ему Гаврила договорить, чтоб разговор поддержать.
- А я вовсе не хвалюсь, сам себе признаюсь, что в моём ханстве нет таких смекалистых. Я тебя главным визирем-советником назначу, ещё величественнее и могущественнее стану!
- Ты не меньше меня смекалистый и хитрый хан, но одного не учёл, что не подобает царевичу в визирях служить. Мне по роду и по чину не меньше, чем полцарства положено! – усмехнулся и почесал затылок Гаврила.
- Ишь, куда метишь! Под моей славой подписаться хочешь! – более величественную позу принял Фарух.
- Слава твоя - невеличка, почёта вовсе не вижу, чтоб под ними имя своё обозначить, а вот гордыня и спесь из тебя фонтаном хлещут, брызгами рассыпаются! А гордыня и спесь в едином обличье ходят, за собою пальчиком поманят, а потом поглумятся, в бесчестье заведут, да и в грязную яму забросят!
- На себя посмотри да бревно из глаза вытащи, гордость из тебя со всех сторон так и прёт! - упрекнул Гаврилу Хан.
- Я не гордый, а свободолюбивый! – поправил его царевич.
- Я много стран завоевал, покорил, поработил, скоро и твоим царством завладею да под пятку положу! – никак не мог успокоиться Фарух.
- А с натуги пуп не развяжется?! – усмехнулся Гаврила.
Тут уж Фарух разозлился:
- Моё терпение иссякло! Не хочешь покориться и добровольно мне служить, я из тебя послушного барашка сделаю! Гордость и заносчивость из тебя вышибу! – и визирям строго приказал: - Приковать его к столбу позора! Ночь простоит, устанет, а как утро настанет, голову на солнцепёке не прикрывать! Пить начнёт просить, пусть каждый прохожий плюнет на него! Да зорко за этим проследить, кто ослушается, того казнить!
Хлопоты не заставили себя долго ждать, всё чётко, исправно исполнили.
Простоял молодец всю ночь, ноги затекли, ноют, болью аж до сердца достают. Солнце взошло, нещадно палить начало. У Гаврилы от жажды в горле пересохло так, что дышать тяжело, во рту огонь горит. Перед глазами искры мелькают, голова кружится, а он стойко держится, пить не просит, терпит, молчит.
И вдруг видит, горожане забегали, засуетились, залопотали. От ханского дворца до городских ворот ковровые дорожки расстелили. Фарух, одетый, словно на парад, на крыльцо вышел, высокого гостя встречает.
Глядит Гаврила, а это Чики-Брики въезжает.
Встретил хан гостя и перво-наперво повёл достопримечательности показывать.
Увидел король Гаврилу, через лорнет внимательно со всех сторон рассмотрел. А как убедился, что не ошибся, очень удивился:
- Это же Пошутил! Как он здесь оказайт? Что делайт? – засыпал вопросами хозяина.
- Какой ещё Пошутил? - не меньше удивился хан, а у самого сомнения в душу закрались, думает: «А может моя сестра Варуха, Чертяка старая, сослепу что-то перепутала да не того мне принесла?» Приказал отвязать молодца, во дворец доставить.
В честь высокого гостя, хан пышный праздник с обильным ужином устроил.
Приятно заморскому королю слух музыкой ублажать, а приятней на танцующих красавиц молоденьких взирать, но Фаруху говорит:
- Я хочет, чтобы Пошутил с нами обедайт.
Делать нечего, не зря же гостя пригласил, в любезностях пришлось рассыпаться. Частыми набегами и войнами страну разорил, по ветру пустил, а сердце злобой потешать хочется. Вот и решил у Чики-Брики помощь и поддержку найти, чтобы Досифея наказать за то, что, как мальчишку, вокруг пальца обвёл, объегорил да против союзников воевать заставил. А больше всего его душе ни сна, ни покоя нет, когда страну богатую и процветающую видит, сердце щемит от желаний, чтоб её завоевать, разорить и разграбить, тогда вдоволь своё величие потешил бы.
А когда желание есть, а возможностей нет, надо кого-то в друзья и союзники себе назначить, на свою сторону переманить. Тогда необходимо много лгать, лебезить, его желания упреждать, угождать, да капризам потакать.
Насытившись винами крепкими, угощениями сладкими да зрелищем азартным, Фарух курительные трубки предложил.
Гаврила от своей отказался и Чики-Брики предупредил:
- Трубку не кури, задуришь!
- Что это задуришь? – не понял король.
- Будешь пьян и нос в табаке! – пояснил Гаврила.
- Я ейст не хочет носом в табак! – бросил трубку король.
В полумраке, под тихую и приятную мелодию, девушки-красавицы бёдрами выкрутасы выкручивают, бренделя-кренделя выделывают, нежно позвякивая украшениями…
- Выбирайте любую в подарок! – предлагает хан гостям.
- Не бери, беду на себя накличешь! – опять предупредил короля Гаврила.
Но у Чики-Брики при виде юных созданий голова вскружилась, а сердце, хотя и млеет, но учащённо бьётся. Глаза, как у голодного волка при виде добычи, разгорелись, а девушки одна краше другой…
Выбрал Чики-Брики себе красавицу, а Фарух говорит:
- Красавицу эту получишь, если испытание выдержишь. Я тебя к стене поставлю, а Пошутил стрелу выпустит. Стрела в тебя не попадёт, войском мне поможешь, а попадёт, красавицу получишь!
- Гостей так не принимайт! – завопил от страха гость, а Гаврила его успокаивает:
- Моя стрела вокруг земли три раза облетит, через три дня вернётся, к твоим ногам упадёт! – натянул молодец тетиву, стрела с песней над головой короля пролетела, в открытое окно вырвалась и из виду скрылась.
- Почему так плохо стреляешь? Куда стрела твоя делась? – возмутился Фарух и вдогонку Варуху отправил….
Вихрем вскружилась старуха - Варуха, за стрелой полетела, но поймать не смогла, только в скорости её подогнала.
К вечеру стрела возвратилась и не к ногам Чики-Брики упала, а в спину хозяина угодила.
Завопил от боли Фарух, на Гаврилу с бранью набросился…
- Сам виноват, траекторию движения нарушил! – спокойно ответил Гаврила.
А Чики-Брики с радостью воскликнул:
- Он пошутил! Он пошутил!
- За такие шутки я прикажу его вздёрнуть! – взбесился хан.
- Я ейст его выкупайт! – предложил хану король.
- Он не пленник, не продаётся! – ответил Фарух.
- Тогда не имеешь права вешайт! – обрадовался Чики-Брики.
Наступила ночь, Чики-Брики в опочивальню привели, а у него в постели кто-то лежит. Обрадовался гость, что с юной красавицей ночь проведёт, поспешно одеяло откинул, а на него беззубый рот древней старухи оскалился.
Чики-Брики хотел от старухи убежать, а та за ним погналась. Так всю ночь пробегали: король - от ведьмы старой, а та - за ним, пока Чики-Брики без сил на пол не свалился. А как упал, старуха его за шиворот схватила и к хану поволокла. Бросила к ногам Фаруха, истерично завопила:
- Этот негодяй меня всю ночь домогался! Накажи его!
А Чики-Брики от неё отбивается, тоже в истерику ударился:
- Этот ведьма древний мне не нужен, мне тот молоденький девушка мил!
Тут старуха в молодицу-красавицу превратилась, а Фарух расхохотался и над гостем потешается:
- А такая тебя устроит?
- Такой нравится! Такой мне приятен! – искренне восхитился гость. А та опять в старуху превратилась, на шею к Чики-Брики бросилась, со страстью целует.
Чики-Брики от неё отбивается, на Фаруха ругается:
- Я ейсть уезжайт! Парик и штаны мои королевские верните!
Видит Фарух, что гость не на шутку оскорбился, обиделся. Решил успокоить гостя:
- Не сердись, я пошутил!
- Когда Гаврила пошутил, он от меня медена гонял, а потом его шкуру мне дарил! А ты старый, древний, как сама жизнь, мне старуха подсовал! Я ейст уезжайт немедленно! – не может никак успокоиться гость.
Но Фарух строго возразил:
- Пока против Досифея военный договор не подпишешь, я тебя казнить прикажу за посягательство на честь моей сестры!
- Против Пошутил я воевайт не будет! – категорично утвердился во мнении Чики-Брики.
Тогда Фарух ему злобно пригрозил:
- Если договор не подпишешь, оба в петлях болтаться будете, а подпишешь, я его с тобой отпущу!
- А этот вопрос я с Пошутил решайт! – категорично заявил Чики-Брики.
Выслушал Гаврила короля и говорит:
- Срочно договор подписывай, иначе вовек отсюда выбраться не сможем!
- Но я не хочет быть предатель другу! – растерялся король.
- Ты подпиши, бумага всё стерпит, а предателем можешь и не быть, там уж думать да кумекать начнём, когда дома окажемся! – уговаривал Гаврила заморского короля.
Что делать, когда в безвыходное положение попадёшь, на любую хитрость пойдёшь. Подписал Чики-Брики военный договор с Фарухом, и с Гаврилой домой поспешили.
Как из города в чистое поле выехали, глядит Гаврила, погони за ними нет, говорит королю:
- Меня Фарух так просто отсюда не выпустит, ты домой езжай, а я возвращусь.
- Я никуда без друга не поехайт, Фарух и меня может возвращайт, про тебя спрашивайт….
- И верно! – поддержал его Гаврила.
Они город вокруг объехали, с другой стороны обратно вернулись. В нищенские одежды обрядились, в бедной лачуге поселились.
А Фарух рассчитал, когда они в чистое поле заедут, чтоб не было свидетелей. Снова Гаврилу похитить решил, когда тот верхом быстрее Чики-Брики поскачет, поспешит отца о нападении предупредить. Опять старуху-Варуху за ним вдогонку послал.
Поспешила Варуха, найти путника не смогла, вернулась, Фаруху доложила:
- Даже их следов нигде не обнаружила. Наверное, на ковре-самолёте улетели! Зато братьев Пошутила встретила, на выручку брата спешат!
- Я им «пышную» встречу устрою! – обрадовался Фарух.
Встретил Фарух гостей, делает вид, что очень рад. Напоил, накормил и курительные трубки подсунул.
Ничего не подозревающие гости в искренность Фаруха поверили, трубки с удовольствием затянули, мертвецким сном заснули.
А как гости уснули, хан приказал:
- Обезглавить!
Но с той минуты, как Гаврила тайно в городе поселился, зорко за дворцом Фаруха наблюдал и видел, как братья за его дверью скрылись.
Пока Иван и Пётр гостеприимством и угощениями наслаждались, он в лачугу, где остановился, поспешил, там с ног до головы сажей вымазался, наизнанку тулуп вывернул, на себя одел и назад к дворцу вернулся. Встал у дворцовых ворот и кричит, что есть мочи:
- Если мне сейчас с ханом Фарухом не встретиться, у него завтра утром сын умрёт!
Как услыхали слуги Чёртовы угрозы, к хану поспешили, доложили.
Вышел хан на крыльцо, руку к сердцу приложил, низко поклонился:
- О! Достопочтенный Шайтан, отчего мне такую беду кликаешь? Разве я тебя чем обидел?
- Вчера моя мать в твоём саду была, яблоко сорвала, твои слуги её за это наказали, а теперь она твоего сына в кипящий котёл головой окунёт!
Испугался Фарух, как осиновый лист затрепетал, снова спрашивает:
- Любезный, а если я от твоей матушки откуплюсь, она моего сына не тронет?
- У моей матушки аппетит безграничный, она большой выкуп потребует, что ты можешь взамен дать?
- Отдам двоих гостей вместо моего сына, она согласится на это или нет?
Гаврила голову вверх задрал и, размахивая руками, что-то нашёптывал, делал вид, будто с Шайтанихой говорит. Пошептал, пошептал, отвечает:
- Согласна мать на замену, давай двоих, но чтоб чужестранцы были, своих она не признаёт!
Обрадовался Фарух, что может Шайтаниху задобрить, слугам приказывает:
- Тех двоих немедленно на телегу грузите и достопочтенному Шайтану отдайте.
- Головы рубить? – спрашивают слуги хана.
- Головы гостям рубить? – спрашивает хан у «Шайтана».
Гаврила опять сделал вид, будто с матерью разговаривает. Пошептал, пошептал, отвечает:
- Нет, они ей целёхонькие, свеженькие нужны!
Увёз Гаврила братьев, те выспались, а утром никак не поймут, где находятся, и как они в такой нищенской лачуге оказались. А Гаврилу увидели, очень обрадовались. Гаврила им рассказал, как их ночью спас, они и устыдились:
- Вот так, спасители, если бы не Гаврила, отправились бы в тартарары, не в гости, а навсегда - к Нечистой Силе.
Так они, счастливые, все домой отправились.
Ехали, ехали и вдруг Чики-Брики безудержно хохотать начал.
- Что случилось? Над нами, что ли, потешаешься? – не могут остановить его братья от смеха.
А тот продолжает смеяться и отвечает:
- Я с Фарух против Пошутил военный договор подписал, он с меня будет войска ждать, а я ему комбинацию из трёх пальцев буду рисовайт, подписайт и отправляйт: «Пошутил тебя второй раз, как младенца обмануйт, дурачка обставляйт, а я дурак не хочет быть!» Вот он позлится! – снова рассмеялся король.
Братья его поддержали и, наконец, у них неприятные и тяжёлые чувства от пережитой ночи стали рассеиваться.
КАК ЧИКИ-БРИКИ С ФАРУХОМ ВОЕВАЛ
Узнал Фарух, что его Чики-Брики обманул, как зверь разъярился и тут же войной против него снарядился.
Но Чики-Брики тоже не лопух, знал, что Фарух ему обман не простит, с письмом к Досифею гонца отправил.
Прочитал Досифей послание сыновьям:
- Гаврила-Пошутил меня от медена спасайт, а теперь на
меня злой Фарух-яйца нападайт! Я за помощью
обращайт, чтобы Пошутил меня опять от дикий зверь
спасайт! А за это я свой моря Ваш торговля
открывайт!
- Условия выгодные, помочь надо! – говорит сыновьям Досифей.
Снарядились братья, в поход отправились.
Прибыли в королевство Чики-Брики, а тот окна своего дворца заколачивает.
- Что ты делаешь? – спрашивают его братья.
- Чтоб злой зверь Фарух-яйца мне пострелёнка не делал!
- Ты бы лучше брешь в мозгах заделал! – смеётся Гаврила.
- Что это "брешь"? – лупает на него глазами король.
- Дырка, значит! – пояснил Гаврила.
- О! Ты опять пошутил! – многозначительно поднял палец Чики-Брики.
И тут дозорные докладывают:
- На горизонте войска появились!
Чики-Брики за Гаврилу спрятался:
- Я ейст прятать, а ты меня охраняйт!
- Я тебя не охраняйт, а защищать приехал, – отвечает ему Гаврила. – У тебя слуги есть, пусть они о своём короле пекутся! А если смелый герой, вон, в окоп полезай, оттуда за боем наблюдай!
Смело, уверенно корабли Фаруха к королевству Чики-Брики через море приближались, да только не ожидал Фарух, что сыновья Досифея его шквальным огнём встретят…
Понял, что впросак попал, решил их обхитрить. Сделал вид, будто отступает. Решил в открытое море заманить, а там на помощь сестры надеялся, что она вихрем налетит и все судна братьев разобьёт.
Одного не учёл, что судна у братьев лёгкие да в любую погоду манёвренность не теряют, как пушинка по морю летают.
Налетела вихрем Варуха, разлетелась эскадра, плотным кольцом сдавила и наголову разбила Фаруха.
Доложили генералы Чики-Брики, что его друзья победу одержали, король приказывает:
- Белого коня королю!
Усадили его на коня, парик на голову нахлобучили. Радостный, счастливый Чики-Брики гарцует, языком прищёлкивает, рот до ушей:
- Майн Гот, ВИКТОРИЯ!
Получил Фарух сокрушительный удар на море, решил на суше счастье попытать, сдаваться на милость победителя не хочет. Собрал последние крохи некогда великой армии, в атаку бросился…
Увидал Чики-Брики, что воины хана храбро сражаются, от неудачи не теряются, назад коня повернул и прямо с седла в укрытие свалился, но храброй осанки королевской не потерял.
Как в укрытии оказался, выхватил из рук генерала подзорную трубу, внимательно за боем следит и командует:
- Да ты что, Пошутил! Да ты спятил, Пошутил! Правый фланг атакуй! Правый! Ну что же ты, Пошутил! – увидал, что воины Фаруха силой превосходят, в животе колики ощутил, упал на землю, скорчился от боли, а потом приказал: - Переодеть короля! – и сам от себя нос воротит…
Переодевают славного воина, а он наблюдающего за боем спрашивает:
- Что там?
- Бегут! В панике отступают! Бегут! – кричит радостно наблюдающий.
Чики-Брики подзорную трубу выхватил и, убедившись, что Фарух в панике отступает, забыл, что ему штаны одеть не успели, из укрытия выскочил, парик с головы сорвал, над головой им размахивает, что есть мочи, заорал и вперёд побежал:
- Правильно, Пошутил! Правильно! Меня слушайт и победил! Ай да Пошутил, такой славный победа одержал! Если бы я мог, сам себя бы поцеловал, что правильно Пошутил подсказал!
А как перед воинами предстал, те сначала, втихаря прикрываясь, прыснули, подхихикивали, а потом, не удержавшись, все расхохотались.
Сначала Чики-Брики не мог понять, над чем смеются, думал, что победа вселила всеобщее веселье, а как увидал, что без порток, а в шляпе перед войском стоит, сначала стыдливо прикрылся, а потом со всеми вместе стал веселиться:
- Майн Гoт ВИКТОРИЯ! Чики-Брики - смелый и славный воин-король! Да здравствует король! – и, погрозив кулаком в сторону бегущих разбитых врагов, гордо, с достоинством сказал: - Я тебе кузькин мать показывайт! Будешь честь и совесть знать! У-у-ух, злой зверь Фарух-яйца.

Евгений Крымов.

В некотором царстве, в некотором государстве правил князь – Дмитрий Ясное Солнышко. Звали его так, потому, наверное, что народу он являлся, как солнышко красное в непогожий день – редко и ненадолго. Даже ближние его бояре - помощники и те не всегда его в лицо узнавать могли.
И вот вздумал князь Дмитрий Ясное Солнышко по землям своим походить, посмотреть, как народ живет-поживает, послушать, что люди промеж себя о князе своем говорят, что думают. Сказано – сделано. Тем более, что и собираться-то ему много не нужно было: оделся попроще –
и айда. Но кольчугу стальную тонкую, крепкую под рубашку надел – таки.
Да в товарищи себе друга верного, богатыря надежного Илюшку Московского взял. И пошли.
Илюшка дорогой песни поет, да сказки сказывает – князя своего веселит. А князю-то и не весело. Обидно ему, что народ его не узнает, да и не говорит о нем ничего, как будто и на свете его, князя-то, не существует.
- Пошто бы так? – спросил у Ильи. Задумался Илюшка, что ответить? Да сразу и нашелся: - А что ты, княже, сделал для людишек своих, чтобы они тебя знали, величали и помнили? Может, леса рубил, болота гатил? Или дороги надежные делал? Может, промыслы развивал, дворцы, храмы строил?
Вот то-то… потому и не знают тебя. Да, радуйся! Ведь и худых-то слов мы ни одного не слышали.
А тут, как раз, навстречу мужик сиволапый, бородатый, непричесанный.
Остановили. Илюшка и спрашивает его: - А скажи-ка, мил человек, не знаешь ли ты, как князя нашего зовут? Где он? Что с ним? – Почесал мужик за ухом, да и говорит: - А зачем мне знать-то. Не знаю - и хорошо. Значит, спору у меня с ним нету. Значит, подать посильная и плачу ее исправно.
- А вдруг встретишь нечаянно? – Илюшка не отстает. И не знаешь. А вот, может, я и есть твой князь? – Покосился мужик подозрительно, опять за ухом почесал зачем-то. – Нет. – говорит – Ты-то уж точно не князь. – А, что так? -
Илюшка опять. – Али рылом не вышел? – Рылом, може и вышел, но точно не князь. Осанка не та. Вот он ,може и князь, - показал на Дмитрия. – Спасибо, отче, - поклонился Ясное Солнышко и пошли дальше.
Долго ли, коротко ли шли? Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. И предстал перед ними город крепостной. Стены добротные, каменные,
с узкими щелочками бойниц; по углам да над воротами - башни сторожевые и охрана на них. А под стены-то лачуги холопские присоседились, точнехонько опенки у пня старого. Охрана уж давно путников заметила, вот и пристала, как
к воротам-то подошли: «Стой! Кто такие, откуда и зачем?» Но увидев печатку княжескую, пропустила в крепость без лишнего. А князь уже охватывает все цепким глазом, упущения да неполадки ищет. И Илюшку в бок толкает: примечай, мол. А что примечать-то? Порядок кругом, отряды охранные по улочкам ходят, порядок тот блюдут.
Да и недолго князю гулять пришлось - бежит навстречу сам воевода Волкогон. Издали узнал князя, хоть и не часто видел, поклонился низко, поприветствовал. Князь обнял его, расцеловал трижды: «Ну, рассказывай, воевода Волкогон, что за дела у тебя тут? Как живешь? Как службу княжью правишь?»
«Живем вот.» - Волкогон отвечает. –« Да ты, княже, и сам все видишь, а идем-ка в светлицу, умоетесь с дороги, перекусите, там я все подробно и обскажу».
А в светлице уже и стол накрыт, и слуги с умывальниками да с одежею переменною тут как тут.
Усадили князя на почетное место, Илюшку под правую руку, а воевода Волкогон насупротив сел.- «Ты, княже, убедился уже, что тихо у нас тут-начал Волкогон. -А недавно, еще лет с пять назад, набегали степняки, села зорили, людишек угоняли. Ну и мы, знамо дело, в долгу не оставались. Но, помня твой наказ, замирился я с ханом, грань определили, за которую бы они к нам не забегали, ни мы к ним. Поначалу-то были у нас удалые головы, которым уговор не в счет. Да я нескольких степнякам на расправу выдал, а еще троих у хана на глазах на кол вздернул. Вот и угомонились, да и степняки успокоились. Так и живем в мире. Торговлишкой балуемся: мы им железо, хлеб, скот ,одежу, утварь разную, они нам коней, скот мелкий, кожи да сыры, соль также, как родные стали. Есть у нас удальцы, которые степных девок в жены побрали. Да и наши девчата нет-нет да джигита высмотрят.В мире-то жить, худо ли. Но я все равно слабины не даю, грань укрепляю, дисциплину держу, вот только сброи воинской маловато. Не можешь ли ты, княже, прислать мне кольчуг сколько-то, шеломов, мечей, да стрелок каленых поболе?
-Пришлю.- Дмитрий Ясное Солнышко ответил,- пришлю еще и утвари разной для торговли, волокна льняного, да волокна заморского, ватного, для рукодельниц твоих, шелку пришлю и аксамиту. А ты, воевода, разорись, пришли мне табунок коней под седло. Коней хороших у меня нехватка. Князь встал из-за стола. – Хорошо ты дело поставил, воевода Волкогон, всем бы так-то. А коньми выручишь – за брата будешь. Но к столу своему не зову, мне надежные люди здесь нужны, не прогневайся.
- Спасибо на ласковом слове, княже, мне в столице у тебя и несподручно и не привык я к тесноте-то. А коников пришлем… - Князь улыбнулся, и снова трижды расцеловал воеводу. А уж Илюшка и баньку проведал и распорядился, чтоб кваску грушевого не забыли, да банщиц помоложе, поаппетитней.
Погостевали у Волкогона-воеводы пару деньков, обговорили все и снова в путь.
И опять шли долго ли, коротко ли. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Но вышли к берегу моря.
Рокочет синее море, волной бьет. А по берегу-то, куда ни кинь глаз, все скалы, скалы – крупные да высокие – к воде-то и не подойдешь. Приуныл Илюшка. Охота ему близко на море-то глянуть, водицы соленой испить. Не видал никогда он моря того. А князь смеется: - «Не переживай, увидишь еще. Вон, смотри, за скалами городишко портовый, туда пойдем. Там и познакомишься с морем-то, в воде морской искупаешься.» И пошли.
Недолго и шли-то, как из-за скал вывернулся и открылся весь, будто на ладони, город портовый – большой, шумный, белокаменный. Вдоль берега скалы срезаны, и корабли стоят к берегу причаленные. Всякие. И поотдаль на якорях стоят тоже. Какие паруса свернули, другие, наоборот развертывают, к отходу готовятся. Дух захватило у Илюшки от простору. А с моря ветерок дует, не надышишься. И стен крепостных не видно. Удивился Илюшка: - «Пошто это?» - А князь смеется: - «Сам смекай.» И увидел Илья, что город-то каналом широким опоясан – не перескочишь. Через канал-то мосты наведены, высокие, крутые. В случай опасности мосты в город затягиваются. А концы-то каналов в море выходят. И на выходе-то заграды прочные с крепостями, а посредине башня высоченная и наверху башни по ночам факелы смольные горят, кораблям берег кажут.
И ещё больше удивлялся Илья, как в город вошли. Сильно он отличался от крепости Волкогоновой. Улицы широкие, дома добротные, народишко ухоженный, нарядный и иноземцев много на каждом шагу. А и то ещё отлично, что много тёмных домов, сараев- складов товарных, перевалочных. Одно слово, торговый город, порт. В порту-то грущики кряжистые, с крюками на спине так и снуют туда-сюда. Вдоль порту улица вся сплошь из гостиных, ночлежных домов, да всяких увеселительных и пищевых заведений. И экипажи, повозки всякие. Вон тянется к складским сараям обоз на волах, больше десяти больших телег мешками груженых. Волы идут степенно, размеренно, оставляя после себя горячие лужи и лепешки. Порт от города стеной высокой отгорожен, в стене ворота проезжие, да калитки узкие и стража везде: без дозволу никого не пропускает ни туда и ни от -туда. Но печатка княжья, что та волшебная палочка, всюду проход дает. Прошли князь с Илюшкой в порт. Недалеко от них заморские моряки заняли обедную избу, и сей же час из трубы дым повалил. Это повара печь расшевелили- еду готовят. Через небольшое время князь с товарищем своим туда же отправились. В нос ударила тугая струя кухонных запахов, в глаза - полумрак большой закопченной комнаты. Но столы и лавки были начисто выскоблены, полы заметены и устланы ткаными дорожками. По стенам развешаны рушники, утиральники; ближе к кухне- плетенки чеснока, лука, астраханского перцу. Возле окна на небольшой скамеечке в объемной кадке раскидистая, но какая-то лысая пальма. Там же под окном за большим столом расположились моряки. Они были явно навеселе. На столе у них стоял большой жбан с вином, а в руках позванивали тяжелые оловянные кружки. Друзья присели за небольшой аккуратный столик, что с краю, и огляделись. – « Да, воруй, воруй он, Семка Хваткин! Князь указ- один часть из десяти. Он берет – два, а то и три. И Балай-воевода воруй. Три шкур драть за охрана. А не дай- всё воруй. Не-е-ет! Не хочу больше этот погань-порт» - разорялся высокий, тощий негоциант. – « Воруют, да, однако» - поддакивал плотный упитанный швед в дорогом камзоле. И тут же возражал :- « Но пушнина, соболь, бобёр. А икра, а мёд, лён, смола, дьёготь, лес… Не-е-ет. Бросить нельзя, однако.» -« Князю челобитную писать»- загалдели другие.
Дмитрий Ясное Солнышко, аж припрыгнул на лавке, но Илюшка твердо и решительно поклал ему на плечо руку и выразительно посмотрел. Успокоился князь и зашептал ему на ухо: -« Сделай так, чтобы посадник мой Сёмка и Балай-воевода на день урожая пред очи мои в столицу явились. Да чтоб не заподозрили ничего.» -« Исполню.» -Илюшка похлебал ещё и исчез за дверью. Князь тоже недолго задержался. Однако, в порту ещё походил- всё приглядывался: где, что перестроить нужно, где, что улучшить.
Долго ли коротко ли гулял Ясное Солнышко с Илюшкою по землям своим, только обошел всё. Хорошего увидел немало, но и плохое не проглядел. И понял он, что совсем неважно знают люди князя своего или нет. Главное, чтоб они заботу его каждодневно на себе чуяли.

Февраль-декабрь 2008г.

Б.ИЖЕВ

Николай Савинов. Княжна

«…И войдёт в твой терем князь,
Сядет к изголовью.
То, что будет всякий раз, -
Назовёшь любовью…»
А. Башлачев «Вишня»

В небо катится луна -
Звонкая монета.
Полуночная страна,
Тяжело без света.
К ночи ветер налетит,
Раскачает ели,
А она опять сидит
Возле колыбели.
Стал на речке первый лёд,
Птицы улетели,
А она опять поёт
Возле колыбели:

"Помнят путь в родимый край
Всякий зверь и птица.
Скоро полночь, засыпай,
Княже возвратится.
Нынче - третия зима,
Как отплыли лодьи.
Помнят тёплые дома
Ратники в походе.
Спят леса и всё вокруг,
Спи, и пусть приснится,
Как бежит на вешний луг
Чудо-кобылица,
Как под тёплым ветерком
Шевелятся травы,
И как шепчутся тайком
Звонкие дубравы,
Сосен праздничный наряд,
Или может даже -
Как въезжает в стольный град
С отроками княже!"

Дождь осенний мелко бьёт
Терем, лес и пашни,
А она сидит и ждёт.
Сколько лет? Не важно!
И сегодня, и вчера,
И всегда, тоскуя,
Всё качает до утра
Колыбель. Пустую.

В небо катится луна -
Звонкая монета.
Полуночная страна,
Тяжело без света...

2005

Николай Савинов

Торговля

`Сколько надо за ногу?` `А сколько осталось монет,
Свендослав, у тебя от даров христианских и щедрых?`
`Други голодны. Я же несу за них полный ответ
пред Перуном-отцом. Потому – побеждаю неверных`.

`Продавай мне конину свою, скотовод, не скупись.
Скоро Свенельд вернётся из Кия ко мне на подмогу.
Середина земли будет здесь. Станет сладкая жизнь.
Устыдишься, как тут торговался – без дрожжи пред Богом`.

Помрачнел счетовод: `Мой навар – это воздух, никак
не могу уступить, будь ты трижды велик и прославлен`.
Святослав улыбнулся: `Дед Рюрик для вас – как варяг –
укрощал беспорядок, и я к продолженью приставлен.

У костра

`Вот, глотайте, дружина. Добавьте деревьев в огонь.
Торгаши стали жёстче, как только зима окрепчала`.
`Я срублю ему голову!` `Легче ты, воин. Не тронь.
Это наша земля, наши люди – усвой для начала`.

Воин впился в конину. Затух его яростный взор.
`Скотоводы слабы. Иноверцы – вот цель для дружины.
Скоро явится помощь`. ``Не встретил бы нас тут позор``, –
прошептал Святослав, потянувшись к костру через спины.

`Наши силы иссякли, истратились…` `Где же исход?`
`Подождём полнолунья. Не явится Свенельд – отчалим.
Печенеги вокруг. Сквозь пороги – прорубим проход
и вернёмся на Кий. И забудем про эти печали`.

Битва

`Святослав, берегись!` Пролетела стрела у плеча.
`Вот, дружина, и бой. Скотоводы и Боги – за нами`.
Обнажая свой меч и не тратя слова – что кричать? –
вторгся князь в печенежский лес рук и голов, словно камень.

Всё сжималось кольцо верных воинов. Брезжил рассвет.
По-над устьем Днепра поднимались усталые руки.
В дымке солнца кусочек краснел. Князь твердил: `Нет же! Нет!`
Но текли печенеги, все сыты, мощны и упруги.

`Я язычник, и им остаюсь!` – прошептал языком
Святослав своё слово – пред тем, как спустилась на плечи
чья-то сабля. И мир содрогнулся, ещё незнаком
с иноверческим рвеньем к Богам и к животным – за речи.

Внуки внимают деду

Дети кругом сидели. Дрожала свеча в полутьме.
Чуял дед Ярослав, как слеза у внучат застывала.
`Вы бы видели то, как мой дед гарцевал на коне!
Года в три. При копье. Придавая сраженью начало`.

Детвора оживилась. Посыпались с разных углов,
словно стрелы, вопросы. `Сейчас расскажу, потерпите`.
`Вёл походную жизнь Святослав, отдавая `улов`
и Богам, и дружине… Мне кажется, или Вы спите?`

`Завтра рано вставать. Я докончу потом. Крепких снов`.
Потрясая главой, дед ушёл, и остались внучата.
`Тридцать лет прожил дед`. `А какой мощный след!` `Был секрет`.
И под шёпот к ним жались и сны, как слепые котята.

Княгиня Хельга, мать

`Святослав, посмотри: это дева Мария; вот нимб...
Знаешь, как обратилась, так жизнь моя стала иною.
Я хочу и тебя обратить в эту веру, что с Ним
заодно…` `Но постой: для чего? Я язычник! Не скрою,

что не нравится, мать. Это дело твоё, но скажу.
Разве предки и Боги не дали нам веру и силу?
И дружина моя с Перуном… Я – пример покажу?
Нет, они – продолженье меня: и на бой, и в могилу`.

``Не уверует сын. Эта вера его – что стена.
Может, так вот и надо, что он – нерушим, непреклонен.
Может, сын – полубог и потомок того Перуна,
что дары принимал и в ответ был порой благосклонен``.

Встреча с вятичами

`Дань кому отдаёте?` – очами сверкнул Святослав.
Руки вятского князя дрожали. `Козарам. От рала –
по щеляге.` Великий потомок и князь, не поправ
вятский мир, на коне отдалился. ``Хозар... Для начала –

где же слышал уже я о Когане? Ингвар! Отец
от древлянина пал – непомерную дань собирая!
Данью этой отца, как победы достойный венец,
обложил князь хозар, Перуна иже с ним попирая!``

Удивился Ходота тому, что не поднял меча
славный князь Святослав, и напомнили старцы былое:
`Хельгу к нам приходил – его дядя. На копья встречать
нам пришлось его войско. За этим же – скрыто иное`.

Отмщение за отца

`Войско руссов нагрянуло! Выйдем навстречу – что ждать!?` –
кудри Когана шли из-под шлема, как чёрные змеи,
и, издав крик гортанный, огромная двинулась рать
на дружину Великого князя. И люди, как звери

разъярённые, бились – за землю, за дев, за Богов…
Оказался сильнее Перун. Взяв и Белую Вежу,
и другие селенья козар, князь продал свой `улов` –
из людей – в те края, где им только и знать, что надежду.

По пути сокрушив Семендер в Дагестане, домой
князь вернулся. Узнал, что Ока отложились от дани.
Вновь в поход – одолеть чтоб Ходоту да вятичей – злой –
он отправился. Слов не сказав, приступил сразу к брани.

Болгары

``За союз с Каганатом – болгар я теперь проучу``, –
князь решил. Захватил Переяславец в устье Дуная.
Дальше мыслил: ``И в Киеве больше сидеть не хочу,
ибо здесь – середина земель моих. Я – это зная –

буду воск и меха, мёд, рабов – привозить из Руси,
злато, паволоки и плоды, вина – будут от греков,
серебро и коней станут угры и чехи возить…``
В это время на Киев стекалась орда печенегов.

Претич был воеводой, и, Днепр переплыв на ладьях,
печенежскому князю сказал: `Святослав прибывает`.
И отправил гонца к Святославу. Тот, вскоре придя,
Хельгу-мать да сынов спас от злой печенеговской стаи.

Греки-христиане

`Не ходи ко столице, но дани возьми, сколько хочешь,`
унижался Цимисхий, царь греческий, лишь бы унять
пыл великого князя. А тот – лишь числом озабочен
своих воинов малым – был рад подношенья принять.

``Приведу-ка ещё, возвратившись на Русь, я дружины``, –
думал князь. ``Скрепит хартия мир между нами – навек``.
И явили сыны Перуна грекам мощные спины,
и отправились в Киев дорогой, где ждал печенег.

`Свенельд, дуй прям до Кия! Неси моё грозное слово:
изгублю всех Цимисхия единоверцев я – враз,
как вернусь из похода! И только язычество – снова
да навек – станет жить в тех краях, где я правил как князь`.

Александр Александров
ВЯТКО
(по мотивам народного творчества)

Не меньше, как тысячу лет это было назад.
Родоначальник славянского племени Вятко
пришёл со своими людьми в наш нехоженый край.

Больше ста лет он ходил по землице родимой.
Широкой Окой и красавицей нашей Десной.
Глухо и пусто тогда было в нашей земле.

На тысячи вёрст пораскинулись эти леса.
Редко желтели поля, было мало селений.
Травою густой красовались луга вдоль речушёк.

Дикие звери водились несметным числом.
Непроходимые чащи мешали пройти.
Реки, озёра, болота и топи не раз

в трудном пути люди Вятко преодолевали.
Свет от костра, озаряющий дебри лесные
ночью отпугивал рысей, волков и медведей.

В этих трущобах ходило не зря племя Вятко.
Чтобы врагами земля была непоборима,
крепости города, сёла они возводили.

Жизнь зачинать было трудно, действительно трудно.
Люди роптали не раз: `И куда ты завёл нас,
Вятко? Лесная пустыня – здесь с голоду сдохнем.`

Вятко был духом своим очень крепок, и словом,
лаской, надеждою он ободрял устающих,
твёрдостью он усмирял непокорных своею,

силы людские в труде укреплял он великом.
`Земля эта нам уготовлена`, - Вятко вещал –
Какая б она не была, она мать нам родная.

Дети, её вы любите любовию вечной,
неиссякаемой…Матушка же сохранит нас
здравыми, сильными и невредимыми, целыми.

На вечные веки размножит наш род!` – говорил он.
Верили люди – речь Вятко шла от всего сердца.
Строили хаты, пахали поля его люди,

сеяли и разводили домашних животных,
зверя в лесах добывали пушистого, мёды
душистые; рыбу ловили златокраснопёрную,

сражали калёными стрелами лося-сохатого,
тура-рогатого, уточек, что быстрокрылы.
Вятко усердию, храбрости рад был людей.

Но для всего подойдёт свой конец. Как не крепок
был он, а годы своё тоже взяли. И вот
двинулся он в свой последний прощальный поход.

Неподалёку от города, что нынче Брянском
кличут, почувствовал он, что уж нет сил пускать
стрелу выше леса стоячего, и через тын

перескочить на жеребчике, сошку поднять;
трудно ему стало бить и сохатого зверя,
серого волка и бурого также медведя.

От всего сердца сказать своим людям мог Вятко
доброе слово, совет дать разумный мог старец.
Окрест глядел долго-долго, опёршись на плечи

воинов юных. Возрадовался, поглядевши,
и прослезился: `Вы гляньте, земля-то какая,
сколь изукрашена, дети мои! Потрудиться

есть тут над чем, во всю силу свою развернуться…
Сил не жалейте, живите в согласии, в дружбе,
дети, и будет великая радость вам в жизни.
Щедрая наша земля даст подарочек лучший`.

Как ни храбрился наш Вятко, но старость – не радость,
голос его задрожал и наполнился грустью:
`Дыханье моё холодеет, осталось недолго

жить мне, на землю меня положите, чтоб видно
было, как родится день, как великое солнце
этой горы кажду пядь осветит и на травке

высушит кажду росинку`, – заветное слово
выдохнул Вятко с трудом. Наступил тёмный вечер,
и отвели старца к берегу, и разостлали

шкуры звериные, и на восток положили
лицом, чтобы утром ещё раз он встретился с солнцем.
Стучали всю ночь топоры, и дубы-великаны

со стоном валились. Сердито кричал, ухал филин:
`У-у…Бу-бу`, и, ревя, убегали медведи,
злобно визжали, напуганы, рыси, а утром

лес расступился пред силою дружной людей.
Солнце когда же взошло, умиравшего Вятко
в лучшие из шаровар, в сапоги дорогие
кожаные, в куртку, шапку из меха одели.

Слух об уходе его в мир другой, перекинут
будучи и за Десну, и по Ипути, Болве,
дошёл до соседей – радимичей и северян.

Пришли и они, чтоб почтение мудрому старцу
отдать. На широкой поляне, в подножье горы
женщины, девушки пели тихонечко песни

под звуки гуслей. Народ загрустил, смерть почуя
родоначальника. Вышли к поляне зелёной
старейшины племени. Под руки взявшие Вятко,
они приподнялись на маковку этой горы.

`Теперь вижу я,` – обратился ко племени Вятко –
`что здесь много света и нет ни единой росинки, –
Это трудом вы своим путь открыли для солнца.

Так землю ж пашите, садите сады, стройте грады,
на вечные веки наш край украшайте, обильной
земля наша будет пускай. И могучие руки

подняли Вятко высоко, лицом прямо к солнцу.
С Десны ещё громче прощальная песнь зазвучала,
и звонких гуслей задрожали нежней ещё струны.

Новые звуки проникшая в сердце ко старцу
песнь родила, и запел умирающий Вятко.
Нежной богине, что плодородит, пел он славу,

матери-деве, медведю могучему, солнцу
животворящему…Чудным словам этой песни
чутко внимали его рода-племени люди.

О брате своём Вятко тихо спросил, когда сердце
стало уже замирать: `Друг мой…братец…Радим…`
`О, Вятко`,– ответили люди из племени брата.

Радим ждёт тебя в другом мире. `Иду!` – прошептал он,
большое, уже остывающее своё тело
силясь поднять… Но всё силы его покидали.

В небе высоко парили орлы, над широкой
Десной голубою, сверкая снегов опереньем
белым, неслись лебедей стаи, и заливались

тысячей разных гласов соловьи, только Вятко
уже умирал, и не слышал, не видел всё это.
Когда угасать стало солнце, приволокли люди

ладью на вершину горы, и повесили, точно
люльку большую, на столбы могучие дубов.
В эту ладью принесли они тело у Вятко.

Тогда наши верили предки, что будет покойник
где-то в другом мире жить. И положили тело
Вятко туда, дорогое оружие, волов

и лошадей, и коня умертвили его.
Покойник всю ночь пролежал, а, как утро настало,
старец почтенный зажёг ту ладью, и бросали

ветки сухие в огонь все, от млада до стара.
К солнцу навстречу, высоко поднялося пламя.
`Вот` – старики говорили – `теперь-то наш Вятко
с солнцем увидится…

Долгие годы прошли. В этом памятном месте
возник городок племенного святилища, честью
родоначальника Вятко могучего назван.

Вятичи были большое славянское племя.
Звался `Дебрянк` – среди дебрей лесных – городочек.
Можешь о Вятко и внукам поведать, дружочек.

Александр Александров

СОН ВОИНА

Мне снится сон все ярче, чаще:
Хазарам голову рублю.
С врагом, сошедшись в рукопашной,
Элитных воинов гублю.

В крови утонет вражье племя,
Зарок Богам я в этом дал!
Не прорастет хазарье семя,
Где Святослав ногой ступал.

За все сполна мне враг ответит:
За плач жены, за смерть отца,
Мне Солнце-Ра мой Путь осветит,
Пройду его я до конца!

Перун на том Пути поддержит
Меня и воинов моих.
И лаву русов не задержит
Ни Ящер, ни сам Эллохим.

Мне снится сон все ярче, чаще,
Что меч я в ножны не кладу.
Шепчу, сшибаясь в рукопашной:
"Мой Бог! Перун! К тебе иду!"

МОЙ БОГ МЕНЯ РАБОМ НЕ НАЗЫВАЛ

Ты божий раб, я - внук Даждьбожий.
Ты унижаешься, прося.
Во мне ж горит огонь Сварожий,
Я с Предком говорю любя.

С Богами говорю как равный,
А ты готов весь лоб разбить.
Я для Богов потомок славный,
Твой Бог за грех готов убить.

Рабом останешься навеки,
И вряд ли Он тебя простит.
Я ж растворюсь в лесах и реках,
Мой Бог не будет внуку мстить!

Не божий раб я, внук Даждьбожий,
Не унижаюсь я, прося.
Во мне горит огонь Сварожий
И тот огонь - моя стезя!

ЯРОСЛАВ

Коль будет сын, то будет Ярославом!
Он будет чтить заветы дедов и отцов,
Яр будет и умел, как воин Святослава,
Врагом несправедливости, грозою подлецов!

Ярило и Перун, взываю к вашей милости!
И помощи прошу, чтоб воспитать бойца!
Чтоб не было в душе червивости,
За Правду Русскую стоял чтоб до конца!

Тогда опорою мне станет в старости,
Достойным мужем, любящим отцом.
И никогда о нем не скажут гадости,
Ни перед кем он не ударит в грязь лицом!

17/18 июня 2003г.

МОЙ СОН

Проснулся я. Компьютер в коме:
Устал работать он всю ночь.
Ну да, я дома: все знакомо,
Сынок вон спит, а рядом-дочь.

Как хорошо, что я в постели!
У сна ужасный был конец:
Там сотни стрел в меня летели,
И меч рубил. Меч-кладенец!

Я бился с князем Святославом
В дружине русов. Хан врагов
Войска оставя, в Волге плавал,
Моля о жизни всех Богов.

И бились русы против русов-
Две горстки ярых смельчаков.
На поле том не знали трусов
Среди друзей, среди врагов.

Свирепый рус, наемник хана,
Мечом огромным все махал.
И я был им смертельно ранен-
Все ж кладенец меня достал...

Успел прикрыть я Святослава,
Уйдя в чертоги Перуна...
Такая снилась мне забава:
Мужское ремесло, война...

ГРУМДАС

Приди, Святослав!

Что за боль держит сердце в полоне,
Почему ал от крови закат?
В благовеста торжественном звоне
Оглушающий слышу набат.

В даль гляжу - всё черно перед взором,
И не вижу - не вижу ни зги:
То земли нашей Русской просторы
Полонив, затоптали враги.

И насилуют Русь, и калечат,
Прогоняя грядущий рассвет -
Нет конца этой яростной сечи,
Не стихает она много лет.

Но живёт наш народ-победитель,
Славу отчих побед не поправ.
Приходи же, великий воитель,
Возвращайся, скорей, Святослав!

Стань вождём нашей русской дружины -
Мы отважно пойдём за тобой,
Пусть трепещут отныне вражины,
Вызывай злую силу на бой!

Враг в дому уже, не на пороге,
Будем гнать его, зорить и сечь!
С нами славные Русские Боги,
С нами Правды сияющий меч!

Род - отец твой пусть путь нам укажет,
И рассвета приблизится час.
Приходи, светоносный наш княже,
Ты, как Солнце, нам нужен сейчас!

Святослав

Ликуй и пой, Бояна лира!
Хазар бесчестнейших поправ,
Защитник Родины и мира,
В веках прославлен Святослав!

Рубил врагов, откинув жалость,
Великий Князь и лил их кровь,
В дружине пробуждая ярость,
В сердцах - к Отечеству любовь.

Но ныне Русская Держава
Опять хазарам платит дань,
Нам не хватает Святослава,
Что с ними выступит на брань.

Кто из твоих потомков, Княже,
Способен подвиг повторить,
Стать у Отечества на страже,
Хазар презренных в прах разбить?

Марина Волкова

Языческий камень

Известный, как старинный вещий камень,
Он был давно волхвами наречён
Перстом судьбы и символом охранным,
Но сгинул в пору гибельных времён.

И ходит слух по городам и весям,
Что есть в миру чудесный оберег,
Его уже не видели лет двести,
Но вера в чудо крепнет каждый век.

Странясь лучей слепой и лживой славы,
Идут искать заветное гнездо.
И многим больше личностей корявых,
Что извести хотели бы его.

Но с потаённым злые шутки плохи –
Сие давно осознано, как факт.
И неизвестно, на какой дороге
Взымеет мощь всесильный артефакт.

Вот так и мы с тобой свой ищем камень,
Наперекор виткам лихой судьбы,
Лишь по одной примете минимальной –
Он точно есть, он просто должен быть!
25.04.08.
* * *

Ночь Сварога

Записаны в знаках стараньем волхвов,
К возврату иным поколеньям,
Заветные знанья - от первооснов
До самых высоких ступеней.

Повергнутый многие лета во тьму,
Наш мир не проснулся доселе,
И ищет погибель себе самому,
И нет в нем божественной цели.

А где-то веками хранятся ключи
И к высшему знанью дорога,
Пока всё вокруг пребывает в ночи,
В ночи беспросветной Сварога.

Размер начертаний сиих невелик
Им нет никаких объяснений -
Насколько богат раритетный тайник,
Настолько же сложен в прочтеньи.

Но в сложностях есть и своя простота,
Ведь знаков расклад гениальный
Не есть только книга, а выход в портал
В колодезь бездонных познаний.

Но только еще не раскрыт раритет,
И люди, видать, не готовы
Разумно нести и достойно владеть
Всей мудростью высшего слова.
11.01.2009
* * *

Купала

Отшумело ночное гулянье,
Отплясали полоски огня,
Растворились в вечернем тумане
Силуэты вчерашнего дня.

Солнце первый заход осветило,
И отправилось в новый чертог.
До свиданья, весенний Ярила,
До свиданья, насмешливый Бог!

За костром, провожая далече,
Не грустили адепты твои –
Уже видятся новые встречи
С порождением новой любви.

Среди игрищ и плясок девичьих
Ощутима природа твоя –
Ты один. Только в разном обличьи
Освещаешь родные края.

Ты поднял яровую пшеницу,
Твоим светом налились плоды,
По селениям люд молодится,
Что дождался своей череды.

Будут скреплены брачные узы
С твоих песен весенней любви -
Где в отраду, а где-то в обузу,
На меду, на воде, на крови…

Но не строги небесные силы
При подборе случайных имён -
Промелькнув, отшутился Ярила,
Ну, а выбор ни чем не скреплён.

И я верю - совсем не случайно
На рассвете привиделся мне,
Наряжённый венком ритуальным,
Босый мальчик на белом коне….
30.06.08
* * *

Андрей Шилин.

ХХХ

Неужели всё- отвоевался,
Меч за правду больше не поднять?
С духом победителя расстался
И нашёл в покое благодать?
Неужели стал прощать обиды
Сильным мира кланяться за грош,
Родине присяга мной забыта,
Мудрость предков понята как ложь?
Может больше песни боевые
В сердце громом битв не загремят?
Путь судьбы -заботы бытовые
На маршруте : Дом-работа-сад?
Может скис, размяк и обленитлся
Без погонь за славой и мечтой,
Жиром обывателя покрылся
Обходя преграды стороной?
Ничего годами не сокрыто
И не позабыто ничего.
Лишь в уме идёт процесс открытий
В переосмыслении всего.
Крепнут силы, дух и устремленья
За Святуь Русь поднять свой меч,
В полк Перуна начертать прошенье,
Победить или костьми полечь.
Нет, слова присяги не забыты,
И прощаю-отомстив сполна.
Все пути судьбе моей открыты,
Слава предков сквозь века слышна!
Где вы ныне, стяги Святослава?
Новые хазары зло творят.
Под их игом рушится Держава
Не пора ли, братья, на коня?
Нападенье лучше обороны.
Не сносить каганам головы!
Я готов. Пусть погребальным звоном
Грянет, всем врагам: «Иду на Вы»!
Этим жить мой разум не устанет
Пока надо защищать добро.
А когда клинок тяжелым станет
Буду биться песней и пером.
И за миг до полного бессилья,
В небесах услышав Божий глас.
Раснесет толпу врагов России
Сердце, разорвавшись как фугас...

Высший суд.

Ясна ночь стоит,
Тишина как есть,
В небе звёзд горит-
До утра не счесть.
Ветерок степной
В ковылях почил.
Внука своего
Старый дед учил.
-Посмотри, сказал:
То не звёздный ряд-
Прадедов глаза
На тебя глядят.
Будешь казаком
Береги свой род.
Жизнь стоит на том,
Тем силён народ.
Защищай страну-
Мать святую Русь.
Неба вышину
Не познает трус.
Чести не теряй,
Слушайся отца,
Воли не продай,
Бейся до конца.
Смелость победит
В битве даже смерть.
Кто за Правь стоит-
Тем не умереть.
Через высший суд
Пращуров своих
Все вокруг пройдут,
Будет воля их.
Если, как сказал,
Будешь, внук мой, жить
И твоим глазам
В небесах светить!

Скоро рассвет.

Мир во мраке, черный дракон
Принял облик златого тельца.
Олигархами куплен Закон
По цене пустого яйца.

Сделать странником в этой стране
Кто-то хочет русский народ
Резидентов ставит из-вне
С алчной сворой «новых господ».

Силой нас никому не сломить
Это было и будет так.
Чуждым «раем» душу убить
Может только внутренний враг.

Но нельзя изменить что грядёт.
После тьмы ночной долгих лет
Утро Сварога скоро придёт
Скоро рассвет!

Пусть темна предрассветная мгла,
Нет ни звезд, ни солнца лучей.
Под крылом золотого орла
Ещё хватит острых мечей.

Ещё есть молота и плуги
И не вся земля продана.
Не за зря бояться враги,
Что Державой станет страна.

Помним предками данный нам путь.
Не рабы мы, а дети Богов.
Только в лук нас можно согнуть,
Что сразит стрелами врагов.

Неизменно то, что грядёт.
После тьмы ночной долгих лет
Утро Сварога скоро придёт
Скоро рассвет!

Наша слава в сотнях побед,
Наша сила в русской крови.
В безграничной мудрости Вед,
В беззаветной, чистой любви.

Даже в ночь сварожью вчера
Деды били всех псов войны.
Солнце встанет -грянем «Ура!»
С ним в России трижды сильны.

Флаг державы в небо взметём,
Будет мудрым свой государь.
С ним, как с Князем Света пойдём.
За мечтою в светлую даль.

Неизменно то, что грядёт.
После тьмы ночной долгих лет
Утро Сварога скоро придёт.
Скоро рассвет!

Русский язык.

Из тьмы веков, тысячелетий,
Могуч, прекрасен и велик,
Как высший дар приходит к детям
В сознание родной язык.
Святая Русь жива Россией
Мы все - язычники в крови.
Язык – источник нашей силы,
Свершений, радости, любви.
В нём дар Небес и воля Рода,
Суть бытия и мудрость Вед.
В нём русский дух, его свобода -
Основа всех наших побед.
Его гнобили, урезали,
Слов древних искажали суть,
Мешали с чуждым, засоряли
Тем, что не надобно ни чуть.
Враги хотели, чтоб забыли
О его праведной красе,
Чтоб на Руси заговорили
Как Элла-людоедка все.
Ни степь, ни римляне, ни греки
Его не обратили в миф.
Он жил и будет жить вовеки
Пока хоть один русский жив.
Французским мутные масоны,
Английским алчный капиталл,
Немецким грозные тевтоны
Его глушили, но звучал
Язык Руси от её сердца
То как набат военных дней,
То колыбельными младенцам
Всех Богородиц -матерей.
То песней вещего Бояна
То гимном праведным Богам,
То чудной сказкой про Руслана
И про Ивана дурака.
Храни язык если считаешь,
Что русским на земле рождён.
С ним никогда не потеряешь,
Связь поколений и времён.
Пока он жив -жива Россия
Храни, чтоб правнуки твои
Как ты и я, с детьми своими,
На русском говорить могли!

Славься Русь.

Славтесь, небеса,
Слався Русь моя!
Горы и леса,
Степи и поля.

На родной земле
Русским я рождён.
Русский дух во мне,
Слава предков в нём.

Не холоп, не раб,
А Дажбога внук.
Силой не ослаб
Родовой мой круг.

Выпало и мне
За всё то стоять,
На лихом коне
Ворога встречать.

За святую Русь,
С Верою отцов,
Смерти не боюсь
На телах врагов.

Во Перунов полк
Войном встану в строй
Как исполню долг
На земле родной.

Чтобы жил народ,
Силой креп в веках,
Процветал мой род,
А не в горе чах.

Славтесь, небеса,
Слався Русь моя!
Горы и леса,
Степи и поля.

На родной земле
Русским я рождён.
Русский дух во мне,
Слава предков в нём!

Ой, ты ночь морозная...

Ой, ты ночь морозная,
Небо яснозвездное,
Ложе- степь застылая,
Где далёко милая.

Выбрал службу ратную -
Нет пути обратного.
Надо всё, что дорого
Защищать от ворога.

Даль вокруг безбрежная-
Поле порубежное
Где скакать за славою
С конною заставою.

Чтоб на сечь былинную
Вышел князь с дружиною
И со смертной раною
Отошли поганые.

Степь кругом широкая.
Как ты синеокая?
Ждёшь ли, как сговорено,
Из похода воина?

У крыльца высокого
Горлица ждёт сокола.
Её сердце ведает-
Он придёт с победою!

Взвейся сокол.
(песня воина)

Взвейся сокол в небеса.
Пусть вокруг гремит гроза.
Тяжело на сердце мне
С грустной думой на войне.

Налетело вороньё.
Время выпало моё.
Пир кровавый посетить,
Стаю чёрную побить.

Взвейся сокол в облака.
С ним моя печаль-тоска
По родимой стороне,
По красавице жене.

Полети стрелою ввысь
От меня ей поклонись.
И скажи, что день придёт
Я вернусь, пусть только ждёт.

А паду, в бою со злом,
Я Магуре под крыло
Пусть жена, любовь храня,
Сыну скажет про меня.

Как врагов карал мечом
За свой род, за отчий дом.
Чтоб и он, от чёрных сил,
Землю русскую хранил.

Взвейся сокол в неба синь
Милой песню донеси
Ведь её любовь как щит
От беды меня хранит.

Улетай гроза с небес,
Не тревожь мне душу бес
Время помирать врагам.
Не пришло моё пока!

Проснись, великая страна.

Проснись, великая страна,
Пока, до точки невозврата,
Тебя холодная война
Не привела в ад супостата.
Пока не вымер твой народ,
Не умножаясь по злой воле,
Не уничтожил генофонд
Яд табака и алкоголя.
Пока не всех твоих сынов
Душа златым тельцом убита
И дети не у всех отцов
Манкурты и космополиты.
Проснись, страна, пришла пора
Идти на тьму со светлой ратью,
Чтоб Русь святая зацвела
Как сад, под вышней благодатью.
Проснись, как Муромец Илья,
Что на печи лежал треть века.
В твоём мече судьба твоя.
Нет ныне лучше оберега!
Ударь в набат и вспомним мы,
Что не рабы -Дажбога внуки.
Без страха смерти и тюрьмы
Возьмем оружье в свои руки.
В курганах спят богатыри,
Спят воины в могилах братских.
Но души их уже сошли
С небес , за Родину сражаться.
С отцом и сыном встанет в строй
Полк славных пращуров их рода,
Чтоб ринуться на првый бой
За будущее, за свободу.
Мы победим, не сдержит враг,
Руси могучего удара.
Вставай, чтоб в лету канул мрак
И утро Сварога настало!

Ой, ты ливень-дождь...

Ой, ты ливень-дождь
Не твори обид.
Не пожата рожь
Во полях стоит.
Ратаи врагам
Встречу дать пошли
К дальним рубежам-
Там и полегли.
Родину свою
Защитив собой.
Мир добыт в бою
Дорогой ценой.
Малы сыновья,
Старые отцы-
Нынче вся семья
Косари-жнецы.
Будет сжата рожь
Только ты не лей
Рано ливень-дождь
На простор полей.
По весне юнец,
Нежно обняв мать,
Выйдет как отец
Поле распахать.
Дедов меч возьмёт,
В доме со стены,
Встать за свой народ
В случае войны.
Русь стоит на том,
Что хлеба растут,
Недругов мечом
Встретят, коль придут.
Молот, плуг и меч
Силою родов
Смогут уберечь
Её от врагов.
Будет рожь в полях-
Будет жив народ.
Русская земля
Всё переживёт!

Крылатая пехота.
(песня к 80-летию ВДВ)

Мы гвардия народа,
Чья слава на века -
Крылатая пехота,
Десантные войска.

Мы- пластуны лихие,
Мы- кованная рать.
Мы созданы Россией,
Чтобы врага карать.

Мы там, где ждут Победу
Уж восемьдесят лет.
Для голубых беретов
Преград на свете нет!

У нас меч Святослава,
Суворовский удар,
Маргеловская слава-
Мы ценим этот дар.

Десант - не отступает!
Десант – не подведет!
Шестая рота с нами
В сражениях идёт!
...
Мы стрелами Перуна
Ударим с облаков,
Что пропоют, как струны,
Песнь смерти для врагов.

На Русь идите с миром,
А кто с мечом придёт
Безвестную могилу
В земле нашей найдёт.
...
Чужд дух тельца златого
России сыновьям.
Мы- щит родного дома,
Мы – острие копья.

Незыблема свобода
Хранят её пока
Крылатая пехота,
Десантные войска.

Мы там, где ждут Победу
Уж восемьдесят лет.
Для голубых беретов
Преград на свете нет!

Знамя Победы.

Наши деды, сражаясь,
Победили врага
Но потом Аллен Даллес
Взял «быка за рога».
Всем мозги проутюжил,
Светлое очернил,
Мощь Союза порушил,
И Россию пленил.
Где гремели победы
Ложь дорогу нашла.
Правда спряталась где-то
И быльём поросла.
Нашу память украли
В наших мыслях раздрай
Мы добро променяли
На обманчивый рай.

Где ты, знамя Победы?
Средь музейной тиши?
Нынче время как деды
Нам врага сокрушить.
Собери наши силы
Во единую рать.
Русь ещё не забыла
Как за правду стоять.

Глобалисты – злодеи
Душат русскую суть.
Мы для них что пигмеи
В Африке где-нибудь.
Нас наркотиком травят,
Водку тоннами льют,
Всё порочное славят,
На святое плюют.
Мы давно вымираем,
Наши дети больны..
Враг село раззоряет
И заводы страны
Молодым нет работы,
Старикам нет житья.
Олигархам свобода -
Вот Россия моя.

Встань под знамя Победы
Весь российский народ.
Время спроса за беды
С тех, кто зло нам несёт.
Чтобы вырвать свободу
У златого тельца.
Отчима для народа
Заменить на отца.

Будущее пугает
В настоящем развал.
Долларом угнетает
МВФский кагал.
Наши земли и воды,
Недра, лес, дом родной,
Отобрал у народа
Капиталл мировой.
Всюду взятки, откаты,
Воровство и обман.
Лезет дьявол мордатый
В душу, в тело, в карман.
Армию сокращают,
Режут флот боевой.
Скоро в мощи сравняют
С самой малой страной.

Помнит знамя Победы
Покоренный Рейхстаг.
Русской славе неведом
О забвении страх.
Выйдут на супостата
Против вражьих орав
С нами рать Коловрата,
Жуков и Святослав.

Чтоб не прокляли дети,
Внуки были горды,
Сбросим путы и цепи
Алчной, черной орды.
Иль рабы россияне?
Или быдло народ?
Если сами не встанем
На никто не спасёт.
Бог един, но лишь смелым,
Помогает в делах.
Чтобы зло не жирело.
«Ополчаться» пора
Вновь Пожарский и Минин
Поведут за собой.
За величье России
Грянет праведный «бой».

Взвейся знамя Победы
Над Россией моей.
Славу дали нам деды
Чудо-богатырей.
Укрепив свою Веру,
Дружно грянем «Ура!»
Нам очистить от скверны
Русь святую пора.!

Мне рай не нужен и ад не страшен...
(шутка)

Мне рай не нужен и ад не страшен,
Мне вечной жизни не надо даже.
Другим оставлю всё это, ей Богу!
В чертоги Ирия лежит моя дорога!

Коль поцелуй подарит мне Магура
Сперва «поквашу» вино с Квасурой.
Потом, очистившись огнем Семаргла,
Сольюсь душою со светлой Сваргой.

Если ж в бою не сгубят супостаты
Жизнь проживу по совести, ребята.
Платя добром за доброе, как Велес.
А за всё злое - хук справа, в челюсть!

Душе на небе не бывает душно,
Голодно, сыро, тоскливо, скучно.
Покруче рая будет дивный Ирий
Там ублажают девы- богини...

«Зажгу» я с ними – солнцу станет жарко.
Забудут всё со мной мои славянки.
Мы будем есть икру, шашлык, бананы
И пить сурью, как воду из под крана.

Долг на земле пред Родом не осилить-
Рожать сегодня не хотят в России.
На небесах я это наверстаю -
Девятерых детишек воспитаю.

Что нам не надо – то мы имеем.
Кругом сплошь гады -потомки Змея.
От их укусов во цвете вянем.
И без Исуса любо жить, славяне!

Он не для нас - для стад овец заблудших,
Жрецов-левитов.
То им только лучше...
А мне услышать, что я -раб, пусть Божий,
Обидней чем словить кулак по роже.

Мы не рабы, славяне -Божьи дети,
Нам потому не чёрен мир , а светел.
А значит рай не нужен, ад – не страшен
И вечной жизни не надо даже!

Патриоты Руси.
(шутка)

Было время золотое
Когда всяк под словом «Русь»
Представлял ни что иное
Как Советский наш Союз.
И пускай врагов хватало,
Твёрдо знал, кто не дурак,
Меч достанем -флагом алым
«Расцветёт» его «Рейхстаг».
Тогда план войны холодной
Аллен Даллес сотворил,
Гарвардский проект стал модным
Среди чёрных вражьих сил.
Закулисье мировое
Разработало ряд мер,
Чтоб по хитрому, без боя,
Одолеть СССР.
Застояв страну в застое,
И запудрив всем мозги,
Чёрное поперестроив,
Белым сделали враги.
Начались Содом с Гоморрой,
Разом рухнул СССР.
Кого раньше звали вором
Стал крутой миллионер.
Всю стану к рукам прибрала
Через местных холуёв,
Мирового капиталла
Банда жирных буржуёв.
Тут у нечисти заморской
Засвирбело на душе.
Мол и нам пора бы жестко
Русь к ногтю прижать уже.
Чтоб забрать леса и горы,
Степи, реки, города
Для себя, в походе скором,
Силой, раз и навсегда!
Всех аборигенов тоже
Обратить в своих рабов.
Непокорных – уничтожить.
План возник у них таков.
Порешили вероломно,
Чтоб удар пришел точь в точь,
Выступить всей силой тёмной
На вальпургиеву ночь.
Птица Гамаюн об этом
На Руси пропела песнь.
Для разведки нет секретов.
Знает всё, что в мире есть.
Весть сороки огласили
И сошлась, забыв про страх,
Нечисть всех концов России
На сход, в муромских лесах.
Змей -Горыныч трёхголовый
Говорит: «Я здесь живу!»
Коль придут, всех их драконов,
Словно грелки разорву!»
С нашим Лихом одноглазым
Лучше не шутить совсем.
Троллей всех в кисель размазать
Обещало оно всем.
Аспид так сказал народу:
- Я ли был когда-то трус?
Отмедузю их Горгону,
Отгоргоню всех Медуз!
Порешили Бабы Йоги
Ихним ведьмам трёпку дать,
Обломать все руки-ноги,
Да космы повыдирать.
- В небе драться не сробеем
Хоть с тремя, как Кожедуб.
Мётлы их куда слабее
Наших реактивных ступ!
- Воевать с заморским гадом,
Да за совесть, не за страх,
В партизанские отряды
Лешие пойдут в лесах.
Говорят: «Коль огры, орки,
Смеют сунуться туда
Опознать не смогут в морге
Где чьи трупы никогда.
Если кто из франкинштейнов
К нам с дубиною придёт
Волколаков злое племя
Их на части разорвёт.
Тьма чертей-сынов России
Собралась на вилы взять
Всю заморских бесов силу,
Всем хвосты пооторвать.
Младшим вилы не достались
Но и те придут в отряд
Засапожными ножами
Там снабдят всех чертенят.
Всяким зомби и вампирам
Что придут с чужой земли
Од души начистить рыло
Обещали упыри.
Соловей-разбойник грозно
Молвил: «Гадам покажу!
Высвищу все вражьи мозги,
Всех, как есть, пооглушу!»
Сам Кощей сказал сурово:
-Раз уж дело так пошло,
Хрен увидят эти гномы
Наше злато-серебро.
То грифоны подтвердили:
- Горло всем перегрызём,
Не сдадимся вражьей силе,
И казну Руси спасём!
Водяные и русалки
Записались в час таков,
От души, не из-под палки
В роты боевых пловцов.
Утопить, кто вступит в воду,
Наших рек, озёр, болот
Обещали они сходу.
Армии поможет флот!
-Как один все домовые
Против ворога пойдут
На булыжник мостовые
В городах поразберут.
-Им кикиморы помогут.
Мы ль не трудовой народ?!
За свое в огонь и воду
Каждая из нас пойдёт!
Вражескому войску глазки
Лучше строить с баррикад,
Бит, со злостью пролетарской,
Будет каждый супостат!
Обещали помощь в деле,
Как и в прежние года,
Из татарского удела,
Шурале, зилант, шайтан.
Даже с Севера примчаться,
Тундру и тайгу любя,
С вражьей нечистью сражаться
Баручи, пюнэ, судбя.
Соберется рать такая
Каковой весь мир не знал
Только сунься вражья стая
Отдубасят весь кагал.
Бог един, он вся природа,
Нечисть- тоже от Творца
Потому мы за свободу
Будем драться до конца.
Чтоб у нас потом учился
Патриотом быть народ
Биться войско сил нечистых
За святую Русь пойдёт!
Коль свои найдутся гады-
Всех иуд прикончим враз.
Перевешать будем рады
Всех предателей тотчас!
Вражью ложь смотреть и слушать
Повсеместно запретим.
Чтоб крепить в России души
Свои СМИ мы создадим.
Вдарим контрпропагандой
Русской правды по врагу
Так, что целые отряды,
Прочь без боя побегут.
Бросим пить, займёмся спортом,
Народим толпу сынов,
Чтоб Русь била вражьи морды
До скончания веков!
Речи в небеса, реально,
Как ракеты понеслись
Так, что в странах чужедальних
Испугались, затряслись.
Да к земле пригнулись низко
И давай вождям шептать
Дескать, с нечистью российской,
Бесполезно воевать.
Ни копейки не добудем,
Сгинем в диком их краю
Нечисть их, не то, что люди
Любит Родину свою!
Так, с тех пор, и не решились
Те на нас пойти войной.
Нечисть, не предав России,
Встала за неё стеной!

Если с мыслями такими
Станет жить невмоготу-
Вместе с лешими лихими
Партизанить в лес пойду...

Александр Навозов

* * *

Нас не свалят бури с ног,
с нами – Лада и Стрибог,
нас ведут Велес и Род,
мы – не племя, мы – народ!

* * *

Славян на свете много.
Мы – правнуки Даждьбога!

* * *

Хорс и Макошь, и Даждьбог –
вот подмога свыше,
чтобы мир славянский мог
в бурях века выжить!

* * *

Мы – славяне,
с нами хрен и редька.
Но за нами –
боги наших предков!

Мы глотаем
солнечную брагу –
в грудь вливаем
силу и отвагу!..

* * *

Узнайте, славяне, из рун:
есть боги – Ярило, Перун,
Даждьбог, Световит и иные,
они нам, славянам, – родные!

* * *

Мы – славяне, мы духом сильны!
Мы – великой Природы сыны!

Николай ПЕРЕЯСЛОВ

Здравствуй сказка Весны Небесной!
Талым облаком Ты меня
Унеси в древний край чудесный -
Заревого любви огня...

Зимний сумрак и белый иней
Преврати у реки, без дна,
В синий - синий, без ветра - синий
Русский омут - хранитель сна...

Пусть над омутом ночи стонут -
Будто катится снежный ком -
К полнолунью сойдёт по склону
Старый витязь, светя щитом.

Он сойдёт, соберет водицы
В богатырский свой шлем, как в ковш,
Чтобы правды родной напиться,
И прогнать тёмной силы ложь...

Невидимкой он выйдет к людям;
Все поверят в одну судьбу;
Лето в омуте сны пробудит,
Словно в зеркале - ворожбу...

Здравствуй сказка Весны Небесной!
Талым облаком Ты меня
Унеси в этот край чудесный -
Заревого любви огня...

Пётр Корельский
28,30 июля 1987 года.