Первый привал похода на юг

... Вечер выдался ненастным: от воды рано начал подниматься туман и потянуло особой, проникающей всюду сыростью, от которой даже сухая одежда, кажется, прилипает к коже, а самый сильный огонь разгорается словно бы неохотно, дымя и чихая,- старый дед, укутанный бородой из седых клочьев. 

Впередсмотрящий запалил огонь на корме, чтобы словенские лодьи не упустили из виду драккар, однако же скоро стало понятно, что и драконьему взору не судьба долго прокладывать себе путь среди затягивавшего реку марева. Далее пытаться было бессмысленно: мель или просто торчком ставшее бревно могли покорежить и крепко сработанное судно; хёвдинг отдал приказ приставать к берегу задолго до сумерек, которые, впрочем, не слишком бы добавили темноты к бескрайней, поглотившей все и вся белесой пелене.

Флоки выпрыгнул за борт одним из первых, едва багры и весла стали нащупывать первую твердую почву: вода обдала его с головы до ног, но холодные брызги была уж лучше убаюкивавшей бесконечности. Рана тут же взорвалась колючей и злой болью, заставив его скрипнуть зубами и согнуться едва ли не в пояс - но с упорством, достойным подлинных сынов грозного севера, он лишь стиснул зубы, заставив себя выпрямиться, и без посторонней помощи вышел на берег, где, правда, почти со стоном привалился к какому-то пню, кляня себя за собственное неразумие.

Товарищи, даже вечно трунящий Шутник, на сей раз обошли его своими подколками: хватало и других дел, а без толку глумиться над хворым - только гневить богов. Однако же это нарочитое не-замечание его боли выводило нортумбрийца из себя более, чем любые насмешки: даром ли жестокие и прекрасные песни слагаются о бойцах, с улыбкою встречающих мучения и собственную кончину? Едва отдышавшись, он поднялся и, было, направился к Сигвату, с желанием заявить, что все еще, как ни крути, из хирда его пока не выгоняли, и он вполне способен стоять на ногах. Однако костер, над которым уже начали хлопотать его братья, и торопливо вытаскиваемые ими из закромов припасы, и, в частности, медовуха, которую тотчас пустили по кругу (не пьянства окаянного ради, а только лишь чтобы согреться) заставили его изменить намерение.

Разыскав среди прочего барахла, кем-то выброшенного на берег, ухватистую и глубокую кружку - вполне могло статься, что это когда-то бывший пинтовый бочонок, которому ныне недоставало одного донышка - он без зазрения совести наполнил ее на три четверти, и неторопливо направился в сторону огоньков, один за другим разгоравшихся в росском лагере.
По пути из под руку попавшегося складня следопыту посчастливилось стянуть еще мешок ржаных сухарей.

5.12.2011