КАК БАТЫЙ СТАЛ ХАНОМ

КАК БАТЫЙ СТАЛ ХАНОМ

из книги :
Почекаев Р.Ю.
Батый. Хан, который не был ханом

В исторических сочинениях Бату очень часто упомина­ется с ханским титулом — «Бату-хан». Между тем в сочинениях, появившихся при жизни или вскоре после смерти Батыя, ханский титул у него отсутствует. Например, посол, папы Иннокентия IV Иоанн де Плано Карпини и его спут­ник Бенедикт Поляк, побывавшие у Батыя в 1245-1246 гг.; сообщают, что Батый «является самым могущественным после кана» (Иоанн де Плано Карпини 1997, с, 49; Ц. де Бридиа 2002, с. ПО], но самого Батыя ханом не называют, как, собственно, и никого из остальных Чингизидов, кроме самого великого хана Гуюка. В своем отчете брат Бенедикт титулует Батыя princip, то есть «принц» [Benedicti Poloni 1929. 3, 6]. Информаторами папских посланцев были высокопо­ставленные монгольские чиновники, поэтому ошибки фран­цисканцев в отношении титулатуры членов Золотого рода исключаются, и если они не называют Бату ханом, можно с уверенностью утверждать, что он таковым и не являлся. Ка­ноник Рогерий (впоследствии — архиепископ Сплита), переживший монгольское нашествие на Венгрию, называет Батыя «великим господином» или «главным господином» [Хрестоматия 1963, с. 714]. Не называют его ханом и другие современники — персидские историки Минхадж ад-Дин ал-Джузджани и Ала ад-Дин Ата-Малик Джувейни, армяне Киракос Гандзакеци и Вардан Великий. Ипатьевская и Лав-рентьевская летописи, которые считаются наиболее ранни­ми из дошедших до нас русских источников о нашествии монголов, также упоминают Батыя без ханского титула: ни он сам, ни его ближайшие преемники — Сартак, Улагчи, Берке — не являются «царями» или «цесарями» (так «пере­водили» древнерусские летописцы титул хана); первым с царским титулом в этих летописях упомянут Мунке-Тэмур, при котором Улус Джучи действительно стал самостоятель­ным государством, а его правитель принял ханский титул [см., напр.: Насонов 2002, с. 237; Кучкин 1990, с. 28]. Весь­ма характерно в этом отношении сообщение Новгородской первой летописи под 6750 (1242) г.: «Того же лета князь Ярославъ Всеволодиць позванъ цесаремъ Татарьскымъ, и иде в Татары къ Батыеви, воеводе татарьску» [ПСРЛ 2000а, с. 297]; как видим, здесь Батый не только не назван «цеса­рем», но и противопоставляется ему как «воевода»! Первые источники, упоминающие Батыя с ханским титулом, появляются не ранее 1280-х гг. — начала XIV в.: это труды вене­цианца Марко Поло, армянского хрониста Мхитара Айри-ванеци, персидского историка конца XIII — начала XIV вв. Фазлаллах Рашид ад-Дина и его арабского современника Шихаб ад-Дина ан-Нувейри. Таким образом, анализ источ­ников позволяет вполне однозначно утверждать, что Батый при жизни ханского титула не носил.
Отсутствие у Бату, как и у остальных членов семейства Чингизидов (кроме самого великого хана), какого-либо ти­тула регламентировалось соответствующими правовыми нормами Монгольской империи. Персидский историк Джу­вейни, начавший работу над своим трудом еще при жизни Бату сообщает: «И еще у них похвальный обычай, что закрыли они двери чинопочитания, похвальбы званиями и (воспретили) крайности самовозвеличения и недоступно­сти, кои в заводе у счастливцев судьбы и в обычае царей. Кто ни воссядет на ханский престол, одно имя ему добав­ляют Хан или Казн, и только. Более сего не пишут, а сы­новей его и братьев зовут тем именем, что наречено им при рождении, будь то в лицо или за глаза, будь то прос­тые или знатные. Когда пишут обращения в письмах, одно то имя пишут, и между султаном и простолюдином раз­ницы не делают. Пишут только суть и цель дела, а из­лишние звания и выражения отвергают» [цит. по: Вернад­ский 1999, с. 142; см. также: Кляшторный, Султанов 2004, с. 195-196].
Джувейни также сообщает, что родственники называли Бату «ака» («ага») [Juvainu 1997, р. 557], но это был не ти­тул, а уважительное обращение к старшему в роду, како­вым Батый и стал после смерти Чагатая в год воды-тигра (1242 г.). В послании самого Батыя к своим монгольским родичам, приведенном Джувейни, встречается такая фраза: «Все ж вы должны прибыть на курилтай, и участвовать в обсуждении, и посоветоваться еще раз, когда соберутся вместе все ака и ини-» [Juvainu 1997, р. 265-266]. «Ака и ини» в данном случае означает просто «старшие и младшие братья», да и в современном монгольской языке слово «ах» означает именно «старший брат». Поэтому можно утвер­ждать, что термин «ака» просто означал главенство в семье, роде, а не какое-то особое положение в имперской иерар­хии, как полагает, например, П. О. Рыкин [Рыкин 2005, с. 132; ср.: БАМРС 2001, с. 175; Севортян 1974, с. 70]. Джу­вейни упоминает Бату с загадочным титулом «каан-ака», а в «Истории» Киракоса Гандзакеци — с не менее таинствен­ным титулом «ханского отца», но их мы подробнее рассмот­рим ниже. Сейчас же нас интересует правомерность приме­нения к Бату титула «хан».
Следует ли видеть в приписывании Бату ханского титу­ла ошибку летописцев более позднего времени? Скорее все­го, нет. Полагаю, что ханский титул Бату стал одним из элементов государственной и правовой идеологии, создавав­шейся его преемниками — ханами Золотой Орды. Ханский титул официально был принят Мунке-Тэмуром, внуком Ба­ту, в 1267 г., что нашло отражение, в частности, в чеканке монеты с собственным именем и издании ярлыков — гра­мот, выдача которых являлась исключительно ханской пре­рогативой. Мунке-Тэмур и его преемники стремились обос­новать права на фактически узурпированную ими ханскую власть и «удревнить» ее за счет присвоения ханского титу­ла уже умершим правителям Улуса Джучи, которые ханами не были. Так, post-factum, ханский титул появился у перво­го правителя, Джучи, и у его преемника Бату: в результате золотоордынские ханы представали как потомки непрерыв­ного ряда ханов, начиная с Чингис-хана. Примеры такого «удревнения» не столь уж редки и в монгольской историо­графии. Например, в «Шэн-у цинь-чжэн-лу», монгольской хронике эпохи Хубилая, составленной в соответствии с тра­дициями китайской историографии, Чингис-хан фигуриру­ет под посмертным императорским именем «Шэн-у Тай-цзу» («Воинствующий император, Великий предок»), а его отец Есугей-багатур, который не был не только императором, но даже и ханом, упомянут под именем «Шэн-юань Лю-цзу» («Августейший император Юань, Блистательный предок») [см.: Бира 1978, с. 102-103].
Некоторые авторы (Рашид ад-Дин, ан-Нувейри, Ибн Халдун, неизвестный автор «Шейбани-намэ», Гаффари, Абу-л-Гази, Я. Рейтенфельс) писали, что Бату называли также Саин-ханом. В татарском эпосе «Идегей» Бату фигурирует как «Баянду, Саин-хан» [Идегей 1990, с. 56]. Другие историки (Ибн Биби, Рукн ад-Дин Бейбарс, Магакия, Утемиш-хаджи) именуют Батыя просто Саин-ханом, не упоминая его настоя­щего имени. Некоторые авторы даже приводят объяснение этого имени. Например, армянский автор конца ХШ-начала XIV вв. Григор Акнерци в своей «Истории народа стрел­ков» сообщает: «Он был очень добр, за что народ прозвал его Саин-хан, т. е. добрый, хороший хан» [Патканов 1871, с, 18]?, а Ибн Халдун пишет: «Батухан, прозванный Саин-ханом, то значит царь отличный» [СМИЗО 1884, с. 378}.
Появление этого имени стало причиной многих историо­графических курьезов. Так, например, средневековые авто­ры нередко считали Бату и Саин-хана двумя разными пра­вителями. Первой жертвой этой ошибки стал, наверное, Марко Поло, написавший, что «после царя Саина царство­вал Пату» [Марко Поло 1997, с. 371]. Эту же ошибку допус­кают персидские авторы, которые, в отличие от венециан­ского путешественника, указывают Бату и Саин-хана не подряд, а еще и «вставляют» между ними других ханов. На­пример, Низам ад-Дин Шами в «Книге побед», которую писал, опираясь, в частности, на устные сообщения не слиш­ком компетентных информаторов, утверждает, что «до на­шего времени царствовали в Дешт-и-Кипчаке, — 25 человек: 1) Джучи, 2) Бату, 3) Берке-хан, 4) Саин-хан, 5) Йисун-Мунке...». Его ошибку повторяет и использовавший его про­изведение Шараф ад-Дин Йезди: «Всех царей из рода Чин­гиз-хана, правивших в Дешт-и-Кипчаке до сего времени, 32. 1) Джучи... 2) Бату, сын Джучи... 3) Берке-хан, брат его. 4) Саин-хан. 5) Йису-Мунке...» [СМИЗО 1941, с. 105, 145]. Между тем последовательность правителей Улуса Джучи, установленная исследователями на основании анализа раз­личных источников, выглядит следующим образом: 1) Джу­чи; 2) Бату; 3) Сартак; 4) Улагчи; 5) Берке; 6) Мунке-Тэмур [см., напр.: Гаев 2002, с. 49; Мыськов 2003, с. 154].
Автор «Казанской истории» (вторая половина XVI в.) со­общает, что «Бысть же на Оке реке старый градъ, имянемъ Бряховъ, оттуду же прииде царь, имянемъ Саинъ, Бол­гарский, и поискавъ по местомъ проходя, въ лета 6680-го (1172 год! — Р. П.), и обрете место на Волге на самой украине Рускои, на сей стране Камы реки, концомъ прилежа къ Болгарскои земле, другимъ же концомъ къ Вятке и къ Перми. Место пренарочито, и красно велми, и скотопажно, илисто, и всяцеми семяны родимо, и овощми преизобилно, и зверисто, и рыбно, и всякого много угодья, яко не ести можно другаго такова места по всей Рускои земле нигдеже, подобно такову месту красотою и крепостию и угодьемъ человеческимъ, и не вемъ же, аще есть въ чужихъ земляхъ. И велми царь за то возлюби Саинъ Болгарский», тем на предыдущей странице той же «Казанской истории» содержится сообщение... о Саине Ордынском, который якобы правил после Батыя! [Казанская история 1954, 4 46-47]. Можно, конечно, допустить существование не­го правителя Волжской Булгарии по имени Саин, о котором нам неизвестно из других источников. Но гораздо более очевидным представляется «раздвоение» Саин-хана в рсской летописной традиции. Русский историк XVII в. А. Лызлов пишет, что «По Батые же бысть царь во Орде имянем Саин», которого считает основателем Казани [Лызлов 1990, с. 48].
Ряд европейских авторов более позднего времени ото­жествляет Саин-хана и Батыя, но при этом считает титул «Саин-хан» настоящим именем, а «Батый» — прозвищем: «Иокухан родил Заинхана (Zaincham), третьего императора, которого во всем мире, а преимущественно в Польше, Венгрии и Руссии называют Батый» [Меховский 1936, с. 64]; «Чингиз-хану наследовал его сын Иоку-хан, отец Заин-хана, иначе называемого Батыем» [Виженер 1890, с. 83]; «вождь Земихен... его же россиане и литва называют Батыем» [Лызлов 1990, с. 21].
Историки по-разному объясняют появление имени «Саин-хан». Например, Г. В. Вернадский пишет: «Указателем уховных качеств Бату является эпитет „саин", который да­ется ему в некоторых восточных анналах, а также в тюрк­ском фольклоре. Его переводят как „хороший". Поль Пеллье отмечает, однако, что это слово имеет также толкова­ние „умный", и в случае с Бату его надо понимать именно в этом смысле. Таким образом, саин-хан может обозначать: „благоразумный хан" или „мудрый хан"» [Вернадский 2000, с. 147-148]. Таким образом, Вернадский, вслед за Пеллье, рассматривает имя «Саин-хан» как почетное прозвище.
Английский исследователь Дж. Бойл показал, что «Са­ин-хан» — это посмертный титул Бату, поскольку словом «саин» монгольские правители обозначали своих умерших предшественников, имена которых, в соответствии с обычаем, упоминать не следовало [Бойл 2002, с. 28-31; ср.: Григорьев 1985, с. 120-121; Алтан Тобчи 1973, прим. 18 на с. 318]. Его заявление можно понять так, что титул «Саин-хан» мог применяться не только по отношению к Бату, но и к другим Чингизидам. В самом деле, ни один из современников Бату (автор «Сокровенного сказания», Иоанн, де Плано Карпини, Бенедикт Поляк, Вильгельм де Рубрук) или историков, пи­савших сразу после его смерти (Джузджани, Джувейни) не упоминают титула «Саин-хан»: впервые он встречается у сельджукского автора Ибн Биби и венецианца Марко Поло, писавших в 1280-1290-е гг. Действительно, правители раз­личных монгольских государств использовали эпитет «са­ин» по отношению к своим покойным предшественникам на троне. Но позволим себе не согласиться с английским ис­следователем в том, что титул «Саин-хан» мог присваивать­ся и другим потомкам Чингис-хана. Под этим титулом в исто­рию вошел именно Бату: так называют его тюркские, персид­ские, армянские, арабские, русские и европейские авторы. Исключение составляет более, поздняя монгольская исто­риография: под титулом «Саин-хан» известны правители Халхи ХУ1-ХУП вв. — Абатай-хан, родоначальник Тушэту-ханов (собственное имя которого было... Вачир-Бату!), его внук Тушету-хан Гомбо-Доржи и, возможно, сын последне­го— Чахун-Доржи [Алтан Тобчи 1973, с. 292; Насилов 2002, с. 60; История Эрдэни-дзу 1999, с. 64-66; Материалы 1996, с. 109, 117, 158 и др.; Чимитдоржиев 2002, с. 186-187).
Интересно проследить, как посмертный титул Бату со временем превратился в альтернативу его имени и даже употреблялся в официальных документах. Например, в ярлы­ке Ахмед-хана великому князю Ивану III от 1476 г. содержится фраза: «А вам ся есмя государи учинили от Саина царя сабельным концом...» [Базилевич 1948, с. 31]. Восточные авторы именовали Улус Джучи (Золотую Орду) «Саин-хановым юртом» [см., напр.: Абу-л-Гази 1958, с. 44]. В сочинениях бухарских авторов ХУ1-ХУП вв. сообщается, что Абу-л-Хайр (прав. 1428-1468) занял «трон Саин-хана» 1969, с. 17, 97, 393; Кухистани 1958, с. 94]. Туркменские племена яка, кочевавшие между реками Атрек и Горган, являлись подданными Бату, и их второе название, «саин-хани», упоминается в исторических сочинениях XVI в. [Материалы 1938, с. 45; Рузбихан 1976, с. 112; Туркмени-ган 1981, с. 60-61].

еще :

КНИГИ ПО ИСТОРИИ