Кто такой Бог Один
Кто такой Бог Один 
«Во что вы веруете?» «В Одина!» Сегодня затруднительно ответить подобным образом, не рискуя вызвать откровенную усмешку или удивление собеседника; хуже того — открытое презрение, если не враждебность, — словно вы произнесли нечто непристойное. Помилуйте, как можно перед образами белобородых святых, столь степенных, столь погруженных в размышления и, признаемся, несколько бесцветных, — как можно восхищаться таким персонажем, как нордический бог Один: безусловно, величественным, но неукротимым, непредсказуемым, созданным скорее для героического эпоса, чем для размышлений.
Именно здесь и кроется суть фундаментальных ошибок, допускать которые нельзя ни в коем случае: прежде всего, нордической европейской традиции свойственно не обожание или почитание божества, но стремление стать божеством внутренне. Далее, нордическое слово Reginn или rogn, переводимое обычно словом «бог», более точно переводится как «силы». Наконец, — и это важнее всего — если с течением времени традиция (а с ней — и образы богов Севера) претерпела изменения, это не значит, что в результате она утратила глубину, — да, она сложна, но сколько же предостережений, сколько свершений несет она в себе! Один, как и остальные боги Асгарда, — не образ, которым восхищаются, но образец, которому жаждут подражать, к которому тяготеют, с которым страстно желают слиться воедино...
Эта небольшая по объему работа посвящена попытке раскрытия нордической традиции через образ Одина. Речь здесь, главным образом, пойдет о великом боге Севера как о властелине рун, то есть, этимологически, властелине мистерий — двадцати четырех изначальных таинств, и, следовательно, Властелине волшебных искусств — поэзии и магии, покровителе Духовности.
Кто есть Один?
Боги северной традиции делятся на две большие «семьи»: асы и ваны. Их разделила «первая» война, в которой асы одержали над ванами верх. [1] .Один — ас; более того, он — первый среди асов. Согласно Младшей Эдде Снорри Стурлуссона, он родился от Бора («Порожденного»), сына Бури («Создателя»). Бор взял в жены великаншу Бестлу («Супругу»), дочь Бельторна («Острия Беды»), которая родила ему трех сыновей: Одина, Вили («Воля») и Ве («Сакральная ограда»). Один, великий обольститель, покорил множество женщин и официально имел трех жён: Йорд, Эрриг и Ринд, являющих собой три ипостаси Земли (они олицетворяют, соответственно, невозделанную, возделанную и истощенную землю). Сага об Инглингах представляет Один как властителя, пришедшего из Азии — что, конечно, не следует воспринимать буквально. [2]
Имя Одина
На Нордендорфской фибуле [3] (VI-VII вв.) имя Одина появляется в форме Водан (Wodan). Это слово соответствует староанглийскому Woden, старому верхненемецкому Wuotan, древнесаксонскому Woden и Wodin, старошведскому Othin, староисландскому Odhin. Предположительно, эти имена произошли от первоначальных форм Wodanaz и Wodinaz, «образованных, — говорит нам Рено-Кранц, — путем прибавления суффиксов -an и -in, означающих обладание чем-либо, к германскому корню Wotha, родственному латинскому vates и кельтскому ouateis». Далее он добавляет: «Н.Лид отождествляет имя Один со звательной формой oden, употребляемой в шведских и норвежских диалектах в значении «в ярости», «в течке» (...) odast означает «испытывать любовную страсть». К этому можно добавить нидерландское woeden — «страстно желать», woedig — «воспламененный (любовью)» (...) Однако почему надо отделять эту группу слов от древненорманнского odhr (герм. wotha), которое не следует, как это слишком часто делают, понимать в узком значении «гнев» (...), но, напротив, толковать расширительно, как обозначение любого возбуждения, которое выводит существо из себя, заставляет его терять самообладание? Да, это, несомненно, ярость, исступление, но исступление это имеет множество форм: пророческое, поэтическое, вдохновенное...» [4]
Ж.Дюмезиль полагает, что происхождение имен богов не имеет существенного значения, ибо, «вообще говоря, (...) скандинавская мифология не становится понятнее благодаря этимологии» [5]. Тем не менее, было бы полезно ненадолго остановится на этом, — что сам Ж.Дюмезиль и cделал. Итак, имя Один происходит от древнескандинавского ôdhr, соответствующего немецкому Wut («ярость») и готскому wôds («неистовый»). Ж.Дюмезиль говорит об этом следующее: «употребленное как имя существительное, это слово означает в равной мере опьянение, раздражение, поэтическое вдохновение (ср. с англо-саксонским wôth — «пение, «песнь»), а также яростное буйство мороза, огня, грозы; в качестве же имени прилагательного означает либо «необузданный», «неистовый», либо «стремительный»; помимо германских, близкие индоевропейские слова могут означать исступленное поэтическое и пророческое вдохновение: латинское uates, староирландское faith. Таким образом, это важный бог, бог «первого ранга», на что, главным образом, и должно было указывать подобное имя». [6]
Это имя является, прежде всего, магическим понятием, которое сразу позволяет почувствовать идею возвышенности, шаманского экстаза. Однако подразумевающийся ужасающий аспект образа этого «священного неистовства» не должен рассматриваться иначе как страх перед numinosum tremendum (устрашающее проявление «божественного»).
Один замаскированный и полиморфный
Об Одине говорят, что он имеет тысячу обликов. В этом отношении он уподобляется одному из своих земных олицетворений — Мерлину (Миррдину). Тот тоже старик, оставаясь при этом единственным в своем роде: он — друид (godi), но при этом воитель, он колдун, шаман и при этом — друг земледельцев и ремесленников-художников; он — поэт, бард-чародей, а заодно лжец, плут, игрок; он дает советы королям перед тем, как надолго скрыться, став отшельником; он — инициатор и сумасшедший, демон и мудрец, ученый, алхимик... И все это — Один.
Он является всегда под разными именами. В одном из основных мифологических текстов, в «Речах Гримнира», утверждается, что их не менее сорока четырех. Другие источники говорят о 160 и даже о 240. Имена эти дают возможность глубже понять сущность Одина. Так, например, имя Фьолнир означает «Изменяющийся», Гримнир или Гримр — «Скрывающийся-под-маской» и т.д...
Один одноглазый
Один одноглаз, хотя и слывет ясновидящим. Один его глаз находится в источнике Мимира, под одним из корней Иггдрасиля. Говорят, будто один глаз Один глядит над миром, а второй (тот, что в источнике Мимира) созерцает сокрытое, то, что под миром.
Функции Одина
Один — высшее божество. Он — правитель Богов, но он и бог войны. В своей обители Асгард он собирает павших воинов, эйнхериев, тех героев, что должны будут сражаться на стороне божественных сил в день последней битвы. Один также возглавляет касту воинов-магов, берсерков, — воинов-медведей. «Один, безусловно, покровитель и вождь воинов — и в том, и в этом мире. Однако не в прозаическом тексте Эдды, ни в эддических песнях сам Один не сражается... Он обладает целым рядом магических «даров» — даром вездесущности или, по крайней мере, даром мгновенного перемещения, владеет искусством изменения внешности, даром бесконечной метаморфозы, наконец, — даром ослеплять, оглушать, парализовывать своих противников и лишать всякой силы их оружие». [7]
Атрибуты Одина
Один владеет рядом неотъемлемых атрибутов, связанных с его функциями. Прежде всего, его, как правило изображают окутанным просторной синей мантией (отображением усыпанного звездами небесного свода) и в широкополой шляпе (Сиддхьоттр — «Тот-кто-в-шляпе-надвинутой-на-глаза» — одно из имен Одина). Его оружие — копье Гунгнир, которое он бросает над головами построившихся на битву войск, чтобы определить, на чьей стороне будет Фортуна. Ездит он обычно верхом на Слейпнире, восьминогом коне (символическое шаманское транспортное средство). Два волка сопровождают его — Гери — «Алчный» и Фреки — «Голодный». Он делится с ними любой пищей с собственного стола, сам же лишь пьет вино. Наконец, у Один есть два ворона (еще одно из его прозвищ — Хральфнагуд, «Бог-с-воронами»): Хугинн («Мысль») и Мунинн («Память»). Птицы эти облетают миры и сообщают Одину о том, что в них происходит.
Приключения Одина
Бог является действующим лицом различных мифологических сказаний, многие из которых весьма назидательны. Упомянем об одном из них — Runatals thattr Odhins («Перечисление Одином таинств»), которое является одним из базовых текстов нордической традиции. Это сказание изложено в строфах 138-165 «Речей Высокого», т.е. Одина.
В последней части «Речей» повествуется о том, как Один открыл руны. Согласно тексту Runatals, Один девять дней и девять ночей провисел на ясене Иггдрасиль. Это дерево символизирует мировую ось, постоянство внутри изменчивости, неизменность в самом сердце движения. Предполагается, что оно проходит сквозь центры девяти миров нордической традиции. Однако, эта статичная фигура заключает в себе динамический образ, ибо название Иггдрасиль означает «скакун Игга». А Игг (этимологически — «Устрашающий») — снова никто иной, как Один. Эта ассоциация коня и дерева вновь отсылает нас к понятиям, присущим шаманизму, если вспомнить, что скакун Один — это Слейпнир.
Итак, девять дней и девять ночей Один висит на Иггдрасиле, без единой крохи пищи, без единого глотка влаги. Он постится, дабы осуществить свою экстатическую аскезу. Затем он ранит себя копьем. Таким образом, Один — бог, жертвующий собою во имя Пробуждения (тогда как Тюр — бог, жертвующий собой в целях защиты справедливости и чести). Это самопожертвование ради познания сродни утрате глаза, оставленного в источнике Мимира. [8] В итоге он собирает руны. Собирая их, он кричит во все горло. так символически подчеркнуто значение звука при мистериях: одно из недавних значений слова rune — действительно, «заклинание», «магическое песнопение».
Этот текст Runatals, быть может, содержит в себе, всю нордическую премудрость во всей ее полноте, — заключенную в 24 рунах, 24 мистериях и их взаимосвязях. Вероятно, любой способен достигнуть успехов на пути постижения рун. Едва ли возможно описать их сущность в рамках столь краткого изложения, но — как бы то ни было — некоторые моменты достойны рассмотрения.
Так, следует понять, что девять дней и девять ночей — это символ. Основное, что совершает Один, находясь на Иггдрасиле — это путешествие по девяти мирам. Именно во время этого путешествия он постигает, и последовательно, и одновременно, каждую из 24 рун Футарка, руническую систему во всей ее полноте. Один (или его последователь, идущий путем Одина), войдя в состояние аскезы, в своего рода шаманский транс, совершает внешнее и, в то же время, внутреннее руническое путешествие. Посетить все девять миров традиции означает пронзить насквозь, наполнить и вновь опустошить все девять hvel своего существа; hvel же в нордической традиции — то же, что семь чакр в традиции индуистской. Заметим, что и тот, и другой термин означают «колесо».
Именно таким образом, вдоль собственного позвоночного столба, Один и его последователь заставляют двигаться дракона или огненное колесо Филфота, [9] — так же, как иные поднимают свою Кундалини (если, конечно, обе эти практики не являются полностью идентичными).
Следуя этим путем, Один и «одинист» могут достичь Пробуждения.
Все это, как мы видим, весьма далеко от образа варварского бога из героико-фантастического рассказца...
Один и магия
Таким образом, Один — это, в первую очередь, бог магии. Это очевидным образом следует из его связи с магическими знаками, коими являются руны. Однако, это лишь одна из множества других его связей с миром магии. Здесь мы не станем рассматривать эту тему. Заинтересованный читатель может обратиться к труду Реджи Бойера. [10]
Тем не менее, следует сразу же уточнить, что если нордическая культура была неоспоримо магической, то ее представитель, взятый сам по себе, не казался особенно склонным к магии.
Просто постараемся дать здесь суммарное определение нордической Магии. Здесь, как и в других географических и культурных пространствах, можно выделить два типа северной магии. Эти две ее разновидности частично совпадут с тем, что в других местах принято называть магией правой руки и магией левой руки или внутренней и внешней алхимией. Схематически говоря, это магия, направленная на самотрансформацию путем внутренних изменений и практика, имеющая целью самотрансформацию через изменение окружающего мира, воздействие на последний.
Таким образом, изучение нордической Традиции заставляет нас различать магию, которую можно определить как «асскую» (от названия богов-асов) — для нее характерны реализация функций первого и второго уровней и скорее мужская (а Один — главный представитель асов) направленность, и магию «ванскую», названную так по имени богов-ванов, соответствующую третьему уровню и женскому началу, основная представительница которого — богиня Фрейя.
Прекрасным символом «асской» магии служит жертва Одине на Иггдрасиле, практика, позволяющая постичь премудрость рун. Ее цель — самотрансформация через прохождение руническими путями Иггдрасиля. В таких обстоятельствах может возникнуть мысль о тех богах, что изображены восседающими в позе лотоса на котле из Гундеструпа. Боги эти рогаты, но рога очень напоминают ветви дерева. Не следует ли воспринимать их как олицетворение Пробужденных, слившихся воедино с древом Иггдрасиль для медитации? Наиболее серьезные из современных групп последователей Одина практикуют преимущественно эту форму просветляющей магии.
Что касается ванской магии, ее выражением, — в частности, на Севере, — служат мифы, имеющие отношение к Фрейе. Впрочем, существует предание, что именно Фрейя обучила Одина этой разновидности магии. Речь идет, в частности, обо всех видах магии талисманов или иных видах магии, имеющих целью изменение окружающего мира для приобретения знания, достижения могущества... К этой категории относится вызывание умерших или не-людей. На Севере эта специфическая разновидность магии носит название sejdr. [11] Долгое время ванской магией мало занимались в аутентичных группах одинистов, так как в них было мало женщин. Ныне ситуация готова измениться.
Один не всемогущ
Один не способен воздействовать на Рок. Рок (Wyrd) всемогущ, даже если и не неотвратим. Эта идея находит подтверждение в именах трех норн, божественных сущностей, прядущих нить судьбы. Их имена — Урд (Urd), Верданди (Verdandi) и Скульд (Skuld). Урд представляется наиболее аутентичной из норн. Изначально она должна была быть единственной. Ее имя образовано от прошедшего времени древнескандинавского глагола, означающего «становиться». Урд, таким образом, символизирует прошлое. От него произошли некоторые нордические термины, относящиеся к Року, — например, староанглийское Wyrd. Verdandi — действительное причастие от того же древнескандинавского глагола, означающее «тот, кто есть», «настоящий, присутствующий». Skuld же — это не «будущее», но то, что должно бы случиться. Таким образом, существует возможность (хоть и незначительная) воздействовать на Рок (в немецком языке — Werden).
То, что первый среди богов не в состоянии воздействовать на Рок, находит подтверждение, в частности, в мифе о Бальдре, сыне Одина, «прекраснейшем из богов, лучшем среди них» [12]. Он поведал о страшных снах, что содержали пророчество его кончины. Тогда Один, его отец, являетcя к вёльве, умершей пророчице, дабы узнать будущее. Женщина предсказывает ему трагическую судьбу Бальдра. Однако Один ничего не предпринимает (или не может ничего предпринять), чтобы предотвратить смерть Бальдра и последующую гибель богов.
Поскольку в нордическом мире ничего не бывает просто, а любое соответствие полярно, ясно, что эта гибель богов обеспечивает возвращение Золотого века, эры равновесия и совершенства. Конечно, мистерия Бальдра — один из самых интересных и содержательных мифов, достойных углубленного изучения. Он служит также свидетельством неоспоримой связи между Одином и Бальдром, между Отцом и Сыном.
Древний и юный
Похоже, миф о Бальдре позволяет вплотную подойти к одной из самых существенных проблем нордической Традиции — проблеме реальной тождественности богов, то есть их сходства с главным из них — Одином, имеющим тысячу ликов.
Множество элементов, помимо их родства, служат сближению образов отца и сына. Так, в Саге об Инглингах Один предстает перед нами как наиболее почитаемый из богов, а в «Речах Гримнира» — как «лучший из асов». Впрочем, и о Бальдре говорится, что «о нем можно сказать только хорошее. Он самый лучший, и все его восхваляют». Еще о Бальдре сказано, что «он столь прекрасен и сиятелен, что излучает свет». Один тоже «прекрасен и весьма благороден лицом». Кроме того, Бальдр «самый мудрый из асов и самый красноречивый». А ведь ораторские и поэтические таланты Одина также общеизвестны — в частности, из эпизода обретения рун на Иггдрасиле. Покровитель двух искусств, поэзии и ратного дела, Один обладает неоспоримым превосходством духа и любит состязания в ораторском искусстве (см. «Речи Вафтруднира», где он предстает в поединке с гигантом Вафтрудниром, или «Песнь о Харбарде», где Один (Харбард, т.е. «Серая борода»), противостоит в словесном состязании Тору.
Руны также дают нам возможность провести аналогию между Одином и Бальдром. Все двадцать четыре руны разбиты на группы в соответствии с некой системой, носящей название Футарк (по начальным буквам имен первых шести рун — F-U-TH-A-R-K). Эта система включает в себя три группы (три атта, aettir) по восемь рун в каждой. Часто полагали, что каждый из аттов находится в ведении одного из богов — или одной из функций, соответствующих различным уровням. Первый атт не представляет проблемы: бог, который им управляет — Фрейр. Так же обстоит дело и с третьим — им ведает бог Тюр. Остается второй атт, начинающийся с руны Hagal. В одной из своих форм — форме шестилучевой звезды — Hagal присутствует в многочисленных творениях искусства. Часто она считается самой священной руной. Hagal — это Один. Однако нередко и не случайно за этой руной усматривают Бальдра.
Имя руны означает «град». Это образ льда — создателя первооснов. Она является также символом бессмертия, ибо объединяет в себе руну жизни и руну смерти. Кроме того, это и смысл мифа, полярного мифу о Бальдре — мифа о бессмертии через вечное возвращение, подобно граду, который бессчетное множество раз возникает из воды и вновь становится водою.
Так вот, если Один тысячелик, логично предположить, что Бальдр — попросту его эманация, одна из его ипостасей, Один молодой, чистый, совершенный. Бальдр был бы «юношей», как Один — «старцем». Юный бог воплощает высшую ступень порядка и правосудия, но порядка слишком совершенного, нежизнеспособного. «Никакой из его приговоров не может свершиться». И Один, и Бальдр должны быть пронзены насквозь, чтобы достигнуть формы Пробуждения. Первый, находясь на Иггдрасиле, сам себя ранит собственным копьем, чтобы открыть руны. Второй оказывается смертельно раненным собственным братом-слепцом на тинге. Однако эта смерть влечет за собою закат богов или, точнее, «свершение предназначения Рока», возвещая возврат Золотого Века. Могут возразить, что Бальдр, в отличие от Одина, поражает себя не сам. Однако известно, что Бальдр, как и его отец, был прекрасно осведомлен о том, каков рок, долженствующий свершиться. Поднимаясь на тинг, он прекрасно знал, на какую участь себя обрекает.
А что вручает Один своему сыну, распростертому на погребальном костре, перед тем, как тот отправится в Helheim, обитель умерших? Кольцо, Драупнир, обладавшее свойством каждые девять ночей порождать восемь колец, имеющих тот же вес, что и сам Драупнир. Не здесь ли, в очередной раз, кроется тайна обряда девяти hvel, «колес» (здесь — в символической форме)? Кроме того, Один шепчет сыну на ухо высшую тайну: заклинание, позволяющее преодолеть переходы и достичь Пробуждения.
Во всем — всё. Каждая руна содержит в себе Футарк во всей его полноте. Быть может, Один-старец и Бальдр-юноша суть одно, чередующиеся, как чередуются тьма и свет, подлинный и идеальный порядок вещей.
Нордически-полярная Традиция таит в себе множество вещей, достойных внимания. На протяжении долгих веков она как бы спала. Кое-какие архитектурные мотивы, сказки были лишь отражением ее блеска. Она была обесславлена, очернена, извращена, фальсифицирована, обесчеловечена. И однако же она выжила — сегодня вновь настало время брать все самое лучшее из того, чем она богата.
Ибо близится срок возрождения Бальдра — и возвращения Золотого Века.
[1] Странную (учитывая эддическое: рухнули стены крепости асов, ваны в битве врагов побеждали) трактовку завершения «первой в мире» войны мы оставляем на совести автора — прим. редактора.
[2] Так же спорное, на наш взгляд, утверждение. См., напр.: В.И.Щербаков. Асгард — город богов. М., 1991; Ф.Кардини. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987; А.Р.Чочиев. Нарты-арии и арийская идеология. М., 1996 — прим. редактора.
[3] Фибула из Нордендорфа — знаменитый памятник рунического искусства; надпись на фибуле содержит имена трех богов: Logathore, Wodan, Wigithonar (См.: А.В.Платов. Руническая магия. М., 1994.) — прим. редактора.
[4] [2]
[5] [3]
[6] [4]
[7] G.Dumesil. Mythes et dieux des Germains. Paris, 1939.
[8] Эта связь между подвешиванием и глазом, который смотрит снизу, то есть видит мир перевернутым, способна навести нас на мысль о двенадцатом аркане Таро — «Повешенный». Нога повешенного находится в любопытном положении, по поводу которого исписано море чернил. А ведь, расположенные подобным образом, ноги Повешенного образуют руну Wenn — начальную руну имени... Wodan.
[9] Огненное колесо Филфота (Fylfot) — в нордической традиции — огненная Свастика, один из древних магических символов, связанных с определенными магическими технологиями.
[10] R.Boyer. Le Mond du Double: La Magie chez les Anciens Scandinaves. Paris, 1986.
[11] Необходимо отметить, что — на наш взгляд — связи Одина с магией имеют несколько более сложный характер, нежели полагает большинство западных авторов, в том числе и автор данной статьи. Так, древние тексты неоднократно намекают на то, что Один владел обоими типами магии — как «правой» (янской, «мужской»), так и «левой» (иньской, «женской»). Это прекрасно согласуется с представлениями о «гермафродитизме» Гермеса (Меркурия), античного аналога Одина. Отсюда следует сделать ряд выводов, оставшихся (или оставленных автором) за пределами статьи.
источник
|
