Медицинские познания викингов

Скандинавы были знакомы с медициной и умели врачевать раны. Им были ведомы и целительные свойства растений. Впрочем, во многих случаях люди того времени предпочитали обращаться к колдунам, поскольку считали, что болезнь приходит к человеку как кара за нарушение баланса между миром своим — миром людей — и миром чужим, то есть миром сверхъестественных сил.

Особенно искусными были древние скандинавы в лечении ран, что не удивительно: люди в те времена с самого раннего детства имели дело с оружием, воины получали тяжелые увечья в походах и битвах. В сагах встречаются рассказы об умелых целителях, которые обладали искусством ухода за ранеными.

Так, в «Саге об Олаве Святом» рассказывается о Тормоде Скальде Черные Брови, который получил смертельные раны в битве при Стиклистаде. После сечи он заходит в дом, где был открыт, как мы бы сейчас сказали, «полевой госпиталь». «Там было много тяжелораненых, и какая-то женщина перевязывала им раны. На земляном полу был разведен огонь, и она грела на нем воду для промывки ран. Тормод сел у дверей. Люди, которые ухаживали за ранеными, входили и выходили. Один из них, проходя мимо, повернулся к Тормоду, взглянул на него и сказал:

— Отчего ты такой бледный? Ты ранен? Почему не просишь, чтобы тебя подлечили?
Тогда Тормод сказал такую вису:

Мглист челом, куда мне
С румяным равняться —
На нас и не глянут —
Мужем Нанны кружев.
Сегодня я бледен
Неспроста, растратчик
Злата: много выжгло
Ран оружье данов.

Тормод встал, подошел к огню и постоял там некоторое время. Лекарка сказала ему:

— Эй ты! Пойди-ка принеси дров, которые лежат там снаружи у дверей.
Тормод вышел, принес охапку дров и бросил ее на пол. Тут лекарка посмотрела ему в лицо и сказала:
— Ужас, какой ты бледный! Что с тобой? Тормод сказал:

Вот, страшит лещину
Брашен бледность наша,
Никого, хозяйка Бус,
не красят раны.
Знай, от мощной длани
Летели в нас стрелы.
Рядом с сердцем, чую,
Встал зубец железный.

Тогда лекарка сказала:

— Покажи-ка мне твои раны, я перевяжу их.
Он сел и сбросил с себя одежду. Осмотрев его, лекарка стала ощупывать рану в боку и почувствовала, что там застряло железо, но она не могла определить, как глубоко оно вошло. В каменном котле у нее варилась смесь лука с другими травами, и она давала эту смесь раненым, чтобы узнать, глубоки ли их раны: если рана оказывалась глубокой, то из нее чувствовался запах лука. Она дала этой смеси Тормоду и велела ему съесть.

Он говорит:
— Унеси это, я не голоден.
Тогда она взяла клещи и хотела вытянуть железо. Но оно сидело крепко и мало выдалось наружу, так как рана распухла. Тогда Тормод сказал:
— Вырежи все вокруг железа, чтобы можно было ухватить его клещами, и дай их мне, я сам вытащу.
Она сделала, как он сказал. Тормод снял золотое обручье с руки, отдал лекарке и сказал, что она может делать с ним, что захочет.
— Это хороший подарок, — говорит он. — Олав конунг подарил мне это обручье сегодня утром.
После этого Тормод взял клещи и вытянул из раны наконечник стрелы. На его крючьях зацепились волокна сердца, одни красные, другие белые. Увидев их, Тормод сказал:
— Хорошо кормил нас конунг! Жир у меня даже в сердце.
Тут он упал навзничь мертвый».

Обратим внимание, что серьезность раны проверяли при помощи лука. Лук в древней Скандинавии вообще пользовался особым уважением, его считали оберегом, который может отвести болезни и колдовство (сравним с действием чеснока против вампиров в европейской традиции). В «Старшей Эдде» есть такие строки:
Рог освяти, опасайся коварства, лук брось во влагу; тогда знаю твердо, что зельем волшебным тебя не напоят.

Кроме того, на амулетах также часто встречается вырезанное рунами слово laukar — лук.
Верили также в возможность определять глубину раны по вкусу крови. Это видно из рассказа одного умного исландца Снорри Годи. Найдя после одного сражения большой кусок сгустившейся крови, он поднял его, помял в руке, положил на язык и сказал: «Это кровь из глубокой раны уже умершего человека».

Если верить известиям, попадающимся в сагах, скандинавы умели залечивать самые тяжелые раны, для чего употребляли мази и теплые припарки из лекарственных трав. Операции делались просто, неискусно и без особенных приготовлений. Кроме ножа и щипцов, не знали никаких хирургических инструментов.

Очень большие раны зашивались. В одной саге конунг Хрольф спрашивал Торира Железный Щит, много ли получил он ран. «Не так, чтобы слишком много, — отвечал Торир, — но у меня такая царапина от твоего меча, что я нахожу себя гораздо неповоротливее против прежнего, однако ж не думаю, чтобы она была глубока». Конунг захотел осмотреть рану. Торир снял одежду, и все увидели, что живот у него был распорот и внутренности чудом держались у него внутри. «Ты ранен тяжело, — сказал король, — едва ли можно помочь тебе; однако ж внутренности не выпали; я найду лекарство и берусь вылечить тебя». Конунг обмыл рану, взял иголку с ниткой и сшил ее; потом приложил к ране пластырь, перевязал ее. Он ухаживал за больным, как только мог. Вскоре Торир выздоровел.

Особым умением врачевания ран славились женщины. Саги часто говорят о них как о хирургах, которые не только делали операции, но и выхаживали раненых в «послеоперационный период».

Считалось, что для проведения операций и ухода за больными были необходимы легкие и нежные руки.

Так, в «Саге о Магнусе Добром» рассказывается о том, как после великой битвы при Хлюрскогсхейде в Ютландии норвежцев и славян (вендов) в 1044 году конунг Магнус стал обходить поле боя. «Из войска конунга пало немного народа, хотя многие получили раны. После окончания битвы конунг Магнус приказал перевязывать раны своим людям, но лекарей в войске оказалось меньше, чем требовалось. Тогда конунг пошел к тем, которые показались ему пригодными, и ощупал им руки. Он брал их ладони и гладил их, и так он выбрал двенадцать человек с самыми мягкими руками и сказал им, чтоб они перевязывали раны. И хотя никто из них прежде не делал перевязок, все они стали превосходными лекарями. Среди них было два исландца: Торкель сын Гейра из Вересков и Атли, отец Барда Черного из Долины Тюленьей реки. От них вели свой род многие лекари».

Есть «Сага о Храфне сыне Свейнбьёрна», который приходился родичем одному из упомянутых выше исландцев. В ней рассказывается о многих случаях врачебного искусства Храфна из Арнефьорда. Одного больного, у которого распухли голова, живот, руки и ноги, он излечил тем, что выжег ему на груди, голове и между пальцами крестообразные рубцы. Не прошло и полугода, как больной выздоровел. Потом просила его помощи какая-то женщина: она была близка к отчаянию от сильного давления в груди. Храфн отворил ей кровь из руки, и больная поправилась. Сумасшедший, которого едва могли удерживать несколько человек, вновь обрел рассудок, когда Храфн выжег ему несколько рубцов на голове. Другой больной страдал каменной болезнью; Храфн начал пользовать его, но больному стало хуже: все тело опухло. Некоторые умные люди приглашены были на совет — консилиум. Посоветовавшись с ними, Храфн решился на операцию: велел больному лечь, отыскал, где находится у него камень, подвинул его с места, сколько было можно, и принял предосторожности, чтобы он не скрылся опять, потом сделал разрез и вынул два камня. Наконец перевязал рану и приложил к ней пластырь. Больной выздоровел. За это, как и за другие лечения, Храфн не взял денег.

Иногда медицинские представления были откровенно фантастичны. Так, считалось, что у храброго человека сердце меньше, чем у труса, потому что в большом сердце больше крови, а она поселяет робость в людях.

Один исландец по имени Торгейр сын Хавара слыл на всем острове за бесстрашного человека. В «Саге о Греттире» говорится, что жили три храбреца и все они были люди большого мужества, вот только Тормод боялся Бога, Греттир — темноты, а Торгейр — ничего не боялся. Когда он умер, осмотрели из любопытства его сердце; нашли, что оно очень невелико. По замечанию сочинителя саги, тем подтвердилось мнение сведущих людей, выдаваемое ими за истинное, что Торгейр сын Хавара был настоящим храбрецом.
Исследования и наблюдения привели северян к открытию, что в теле человека 214 костей, 30 зубов и 315 жил. Думали, что гнев человека имеет начало в желчи, крепость сил — в сердце, память — в мозге, смелость — в легких, смех — в селезенке, вожделение — в печени, как о том рассказывается в «Саге о побратимах».
Саги донесли до нас много примеров того, что викинги лечили, накладывая руки на больные части тела или погладив их. Так Олав Толстый (Святой) избавил одного мальчика от опасного нарыва на шее, а другого — от сильной боли в боку. «В руках короля, — говорит сага, — жила такая же исцеляющая сила, какую приписывают людям, имевшим особенную способность в этом искусстве; о таких говорили, что у них добрые руки».

Весьма распространенным заболеванием в эпоху викингов был ревматизм.
Кроме того, у многих скандинавов в то время наблюдались проблемы с зубами, однако совсем другие, чем у современных людей. Кариесом страдали немногие, зато зубов люди лишались постепенно из-за твердой и грубой пищи.

Выше мы уже говорили, что болезнь считалась викингами проявлением «мести» потустороннего мира, которая наступала после неправильного, с точки зрения общих правил поведения коллектива, поступка человека. В «Старшей Эдде» говорится: «Если телом ты здрав, / то здоровье, а также жизнь / у тебя без порока».

Объяснение болезни колдовством людей — одно из наиболее распространенных и устойчивых в сагах и других произведениях древнескандинавской литературы, если не считать рассказов о ранениях в боях и на поединках. Напускать такую болезнь могли прежде всего колдуны и колдуньи, а также люди, владеющие магией. Вылечить от «насланной» болезни могли тоже только колдуны, поэтому часто «врачевание» и «колдовство» практически приравниваются друг к другу, ибо всякое лечение в архаическом обществе обязательно включает в себя ряд магических актов, рассматриваемых как необходимое условие для восстановления исходного благополучия, телесного и душевного здоровья пострадавшего.

Мы уже говорили выше о вёльвах, владевших всеми видами скандинавской магии. Но были во времена викингов и другие, очень сильные колдуны. Это — лопари, саамы, жившие на самом севере Скандинавского полуострова. Их колдовство считалось особенно зловредным. В «Круге Земном» рассказывается о сыне конунга Харальда Прекрасноволосого. Эйрик женился на девушке по имени Гуннхильд, которую родители отправили на север Норвегии в Финнмарк к двум сильным колдунам-саамам поучиться у них волшбе. Эти колдуны превосходили всех своей хитростью и коварством и были столь злобными, что, если рассердятся, «земля вертится под их взглядом, и попадется им на глаза что-либо живое, то сразу же падает замертво».

После распространения христианства в Норвегии лапландское колдовство, как и любое другое колдовское искусство, преследовалось и каралось смертной казнью.
В сагах колдуны заговаривают оружие или другую вещь, при помощи которой насылается болезнь или наносится смертельная рана. Вещи, принадлежащие колдунам, лучше вообще не брать в руки, чтобы не рисковать собственной жизнью и здоровьем.
Особенно был опасен посох вёльвы, троекратным ударом которого по щеке можно, например, отнять или, наоборот, возвратить память.

Многие лекарки, о которых мы писали выше, знавшие искусство врачевания, при случае могли и навредить. Им были ведомы руны, которые из «целебных» при необходимости могли стать и «насылающими болезнь». В «Старшей Эдде» есть такие строки:
Целебные руны для врачеванья ты должен познать; на стволе, что ветви клонит к востоку, вырежи их.

По скандинавским источникам, колдуны в те далекие времена на Севере, как, впрочем, и по всему миру, не гнушались насылать на страну или «избранные» хутора эпидемии. Для их предотвращения необходимо было ликвидировать источник колдовства. Во время эпидемии падал скот и умирали люди. Бедствию, как правило, предшествовало явление живого мертвеца. Тот же, кто умирал первым, был либо колдуном, либо его жертвой.

В «Саге о людях с Песчаного Берега» рассказывается о случившейся на хуторе беде, которая началась со смерти пастуха. По мнению окружающих, во время своего пребывания в горах на пастбище он был околдован. Но доказательств тому колдовству никаких не было — до тех пор, пока через несколько дней после смерти пастух не стал по ночам являться людям. Те, кому он являлся, вскоре заболевали и умирали, а в назначенное время сами выходили из могил. В результате вокруг хутора стали уже разгуливать толпы живых мертвецов, которые с каждым днем становились все многочисленнее. Избавиться от проклятых покойников смогли только после сожжения их тел.

В «Саге об Эйрике Рыжем» рассказывается тоже об одной эпидемии на хуторе в Гренландии, которая началась со смерти надсмотрщика по имени Гарди.
Однако не стоит думать, что абсолютно все эпидемии и болезни объяснялись в сагах колдовством. Древнескандинавские литературные источники содержат много сведений о самых реальных причинах болезней. Так, норманны во время длительных морских путешествий страдали от разных недугов, связанных с недостатком витаминов, в частности от цинги, которую даже называли «болезнью викингов». Ее лечили отваром из хвои.

Можно предположить, что эпидемии, которые саги объясняют появлением живых мертвецов, также были вызваны какими-то вполне материалистическими причинами — например, плохими продуктами или инфекцией.

Довольно часто в памятниках древнескандинавской словесности встречаются упоминания о дурном, тяжелом взгляде, который может «испортить» человека. Такой взгляд и последующая за ним болезнь в русской традиции называется сглазом.

источник

☼

ЗАРАБОТАЙ со мной ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ

РУСЬ БЫЛИННАЯ

АРХИВ ГРАФОМАНА

РАТНАЯ ДОБЛЕСТЬ РУССОВ

ПОСОБИЕ ДЛЯ ГЕРОЯ

05.03.2012

Похожие публикации

Комментарии