О РУССКОМ СТИЛЕ

Более чем вероятно, что накаленные апологеты "русских стилей" не увидят в публикуемых нами материалах ничего иного, кроме попытки опорочить "святое дело патриотов". Между тем, автор данной статьи, а также редакция журнала, говорято о другом: о том, что все так называемые "русские стили" являются СОВРЕМЕННЫМИ творениями, не имеющими прямой связи со старинным кулачным боем. Да, эти стили - русские, славянские. Но все они созданы сегодня, и не имеют никакого отношения к традиции. Вместо нее публике предлагается причудливый коктейль, замешанный на заблуждениях, фантазиях и даже на сознательной фальсификации авторов всех этих "скобарей", "коло", "гориц" и прочих псевдостаринных, псевдонародных, псевдобоевых школ.
Типичный пример: Олег Онопченко из Риги. Он несколько лет занимался каратэ, был одним из его первых пропагандистов в Прибалтике. Потом долгое время изучал тайцзицюань и цигун. Еще позже добавил к ним хапкидо. Достиг хороших результатов во всех этих видах, неоднократно рассказывал в различных периодических изданиях о своем пути. И вдруг весной прошлого года он заявил, что всю жизнь практикует не то, что здесь перечислено, а ... фамильную систему боевого искусства "Коло"!
И вот уже господин Онопченко разъезжает по США, демонстрируя доверчивой публике прекрасную технику "мягкого" боя и беззастенчиво утверждая при этом, что своими достижениями он всецело обязан не Востоку, а славянскому наследию.
Слава богу, Онопченко хоть сам мастер, ему есть что показать. Большинство тех, кто подвизается на поприще славянских единоборств, в этом смысле абсолютно ничего собой не представляют. Взять, скажем, минчанина Геннадия Адамовича. Занимался сей господин несколько лет дзюдо, получил первый спортивный разряд. Потому увлекся вьетводао-вовинам, достиг третьей ученической степени (т.е. не дошел до пресловутого "черного пояса" еще три ступени). И тут же объявил себя "наследником" секретной вьетнамской школы "Тхиен Дыонг", обладателем 7-го дана (!). Однако был поднят на смех спортивной общественностью, Минск все-таки город не такой уж большой, здесь все "восточники" друг друга в какой-то мере знают. Тогда Адамович смекнул, что несравненно выгоднее и безопаснее объявить себя "наследником" какой-нибудь славянской школы. "Девять кругов смерти", "Крик ночной птицы" - чем плохие названия? Теперь славянские "стилисты" из России разговаривают с Адамовичем как с равным. Еще бы! Брат-славянин из Беларуси со своим исконным, жутко секретным боевым искусством, представляющим на самом деле невообразимую кашу из всего того, что выдумщик-основатель где-нибудь изучал или видел.
1. Средневековый кулачный бой
В эпоху средних веков на Руси в большинстве случаев имел место кулачный бой в "стеночном" или "парном" варианте. Он сочетался с разными видами борьбы (преимущественно силового характера), иногда имевшей ритуально-магический характер. В этих последних случаях возможен был "прорыв" шаманского образца, но он, к сожалению, обычно не подкреплялся созданием ШКОЛЫ. Так что говорить о каком-то "языческом" стиле или "стиле волхвов" именно как о "стиле", к тому же якобы присущем исключительно Древней Руси, можно либо совсем не считаясь с истиной, либо по крайней неосведомленности и только перед столь же неосведомленной аудиторией.
К тому же не вызывает сомнений, что православная церковь действительно "погасила" очаги языческого психотренинга, не предложив адекватной замены. Такой заменой могло стать превращение боевого искусства из средства войны в средство личного (именно личного, а не "соборного") самосовершенствования. Почему этого не произошло - другой вопрос, способный завести нас в дебри истории. Говоря крайне обобщенно, по той же причине, по которой не получили развития идеи городского самоуправления и независимого судопроизводства, вольности дворянства и личной свободы крестьян, рыночных отношений и религиозной свободы...
Апологеты нынешних русских стилей обычно насчитывают множество разновидностей отечественного кулачного боя. Фактически речь может идти лишь о тактике проведения состязательных поединков. Обычно боец-профессионал в зависимости от конкретных условий позволял (или запрещал) себе применять "дополнения" в виде подсечек, бросков, ударов с разворота... Множественность требуется лишь современным толкователям, чтобы при указании на примитивизм конкретных поединков в том или ином историческом источнике можно было тут же отречься от них: мол, это деградировавший стиль поздней Руси, а ведь были и настоящие.
К сожалению, как я уже отмечал раньше, практически не сохранилось сколько-нибудь достоверных сведений о русском кулачном бое ни в старых летописях, ни в церковных документах, ни в иллюстративных материалах. Например, Нестор в "Повести временных лет" (1120-е годы) говорит в одном месте: "Видим бо игрище утолочена и людей много множества яко упихати начнут друг друга позора дающе от беса замышленного дела"... Можно ли утверждать наверняка, что термин "упихати" означает "раздавать кулачные удары"? Гораздо правдоподобнее то, что на игрищах не дерутся, а толпятся, толкутся, топчутся. "Беса замышленного дело" для попов ведь не только кулачный бой или борьба, но и песни, пляски, представления скоморохов.
Другое упоминание связано с Владимирским духовным собором 1274 года. Митрополит Кирилл сказал на нем: "Узнал я, что еще держатся бесовского обычая треклятых еллин: в божественные праздники со свистом, кличем и воплем бьются!" Свист и клич имеют место в кулачном бою, но в данном случае наверняка произошло совмещение двух равно "бесовских", с точки зрения митрополита, явлений - кулачного боя и скоморошьей "свистопляски". Так или иначе, эти два упоминания по-настоящему древних кулачных боев - чуть ли не единственные в писаных хрониках ТОГО ВРЕМЕНИ. По ним совершенно невозможно определить ни конкретные приемы бойцов, ни уровень их мастерства. Исходя из этого, нетрудно представить себе уровень достоверности реконструкций в школах "славянского" направления!
И все же можно предположить, что некое подобие школы кулачного боя сложилось в Новгороде, единственном государственном образовании старой Руси, шедшем по пути буржуазно-демократического развития. Эта школа была, видимо, довольно близка по своему характеру к "простому бою" викингов (т.е. состязательному безоружному бою, связанному с неизбежным травматизмом). Потверждение тому можно найти в новгородских былинах и летописях. Вот как выглядит в одной из былин, принадлежащей к циклу сказаний о Василии Буслаеве, описание такой "молодецкой потехи":
"Которова возьмет он за руку -
Из плеча тое руку выдернет,
Которова заденет за ногу -
То из гузна ногу выломит.
Которова хватит поперек хребта -
Тот кричит, ревет, окарачь ползет"...
Независимо от средневековой простоты нравов, былины полны гипербол. Разумеется, не при всяком ударе рука выворачивалась из сустава. Тем более трудно предположить, что Буслаев в каждом бою одолевал по тысяче (!) противников. Однако гипербола - самая обычная вещь в средневековой литературе (в том числе в рыцарских романах), о чем почему-то забывают апологеты русских стилей. Тем не менее, из былин можно извлечь немало полезной информации. Например, внимательный анализ текстов не оставляет сомнений, что кроме обычных для архаичного бокса борцовских приемов ("...я тебя частенько побрасывал, а ты меня - тогды-сегды", говорит один из персонажей) постоянно использовались дубинки, кистени, ножи - словом все, кроме безусловно боевого оружия, вроде меча или секиры. Тот, кто "частенько побрасывал" своих оппонентов, между прочим, шел на кулачный бой с дубиной в руке, и от удара дубины он погиб.
Насколько вообще достоверны новгородские былины? По мнению большинства исследователей, они гораздо точнее передают быт и нравы, чем былины киевского цикла (в которых нередки сюжеты подобного рода: наблюдая за передвижением неприятеля, богатырь смотрит в..."трубочку подзорную"!). Но, конечно, временные сбои встречаются и здесь. Так, Василий Буслаев жил в XII веке, описание же быта новгородцев скорее соответствует XV веку. Впрочем, Господин Великий Новгород - и только он один! - сохранял многие особенности Древней Руси и в эпоху позднего средневековья. И все же восстановить в полной мере облик тогдашних единоборств по таким источникам, как церковные постановления, былины, летописи, по немногим сохранившимся иконам и миниатюрам той поры не представляется возможным. А учебников, подобных фехтовальным и борцовским атласам Европы XIV-XVII веков, новгородцы не оставили.
Бедность и расплывчатость источников крайне затрудняет нам понимание технических особенностей старинного кулачного боя. Например, "Песнь о купце Калашникове" реалистично описывает русский кулачный бой времен поэта М.Ю.Лермонтова (1814-1841), а не царя Ивана Грозного, жившего тремя веками раньше.
Остановимся на этом сюжете, существующем еще и в былинном варианте. Лермонтов воспользовался циклом народных сказаний о татарине Темрюке (или Кострюке), якобы похвалявшемся перед царем Иваном тем, что одолеет любого русского бойца. Согласно былине, его одолели (но не в кулачном бою, а в борьбе) двое братьев-калашников (еще не фамилия, а специальность). В некоторых вариантах былины Темрюк гибнет в ходе боя. В других - его после сражения казнят на плахе, чтоб не хвастался. В третьих - он с позором удаляется из Москвы. Лермонтов избрал иной вариант: казнят купца-победителя, а название его профессии (вспомним "калашный ряд") становится фамилией.
Данный сюжет имеет историческое обоснование. Но сколько далек он и от былин, и от лермонтовской поэмы! В 1561 году Иван Грозный женился на дочери кабардинского князя Марии Темрюковне, вместе с которой в Москву приехали двое ее братьев: Мастрюк (вскоре вернувшийся на родину) и Михаил. Брак с "басурманкой" вызвал определенное недовольство в народе. Царь-батюшка, идя навстречу "народным пожеланиям", отыгрался на ее брате: долгое время проявлял к нему явную немилость, а после казнил.
Михаил Темрюкович в былинах превратился из кабардинца в татарина, сменил имя на отчество, и к тому же как бы "разделился" на самого себя и своих противников (видимо вследствие глухой памяти о том, что братьев было двое). А где же клевета на чужую жену? Где оскорбление национальных чувств русского народа? Где дерзкий вызов на поединок и казнь победителя? Да нигде. Казнили кавказского князя без всяких поединков, просто так!
При подобной степени достоверности передачи не столь давнего эпизода (само событие - 70-е годы XVI века, первая запись сказаний о нем - начало XIX века) появляется сильнейшее подозрение, что все эти "удавленные в руку" печенеги, татары, быки и медведи аналогичны "побитым" в Китае 1900-1925гг. американским боксерам и японским дзюдоистам. Да что там древность! Почти все современные экспедиции собирателей фольклора (1920-1970гг.) в СССР выявили множество "боевых" сюжетов, проникших в народное сознание "обратным ходом" - из литературы. Нередко они оказывались привязаны к именам реальных бойцов, живших всего 1-2 поколения назад. Но это не мешало самому сюжету оказаться своеобразно понятым пересказом "Песни о купце Калашникове", или Нартовского анекдота о поединке гвардейца Петра Великого с английским боксером.
При этом литературный расклад ролей менялся. То, что "победитель" всегда был соотечественником рассказчика - это понятно. Особенно, если учеть, что победителем называли, как правило, реального односельчанина, жившего, правда, не 200 лет назад, а всего лишь 40-50. То, что "побежденный" всегда принадлежал к "внешнему" миру - тоже естественно. Но вот этот "внешний" мир для рассказчика - отнюдь не Англия. Поморские сказатели искренне убеждены, что их земляк одолел столичного ("ленинградского" или даже "петербуржского") чемпиона. Для рассказчиков поволжских враждебный чемпион - пришелец из Симбирска (нынешнего Ульяновска). Фольклорные записи, сделанные в муромских деревнях, не оставляют сомнений: побежден был гигант из самого "города Мурома"! Особенно же охотно все селяне "побеждают" московских богатырей.
В этом смысле крайне поучительно сравнивать учебники по национальным видам борьбы, изданные в 30-х и 50-х годах нынешнего века. Более поздние издания не только увеличивают число описываемых приемов с нескольких десятков до нескольких сотен (что само по себе - яркий пример ненаучной фантастики), но и меняют набор инородцев, побежденных чемпионами данного вида борьбы. Ведь победа над иностранной знаменитостью - любимый сюжет не только рукописи Нартова. До войны побежденным обычно оказывался русский великан ("борец в лаптях"), которого царский губернатор натравливал на местного низкорослого чемпиона. Пару десятков лет спустя выяснилось, что местные чемпионы одолевали представителей Запада, которые почему-то всегда оказывались американцами.
Особенно "примечательна" в этом плане "победа" мастера северокавказской поясной борьбы "тутуш" Кочхара Абайханова над не названным по имени американским борцом, якобы имевшая место еще в 1890 году, но описанная лишь через 60 с лишним лет. Дело в том, что американец применял против Абайханова "удары и болевые приемы французской борьбы" (!), но и это его не спасло. Французская борьба - это хорошо всем известная классическая борьба. Откуда в ней взяться ударам и болевым приемам?! Вообще, создается впечатление, что в последние дореволюционные десятилетия наблюдалось настоящее паломничество в Среднюю Азию и на Кавказ американцев, одержимых единственной мечтой - быть побежденными в местной борьбе!
Учитывая мифологизированность современного сознания, не удивлюсь, если через пару десятков лет не то, что наши потомки, а мы сами столкнемся с абсолютно серьезными рассказами о том, как православный сибирский мастер одолел московского язычника (или наоборот), как киевский мастер боевого гопака победил звероподобного "москаля" (или наоборот) и т.д. А тогдашние этнографы, проанализировав эти сведения, сделают вывод: исходным для этих легенд материалом стали публикации далеких 1990-х годов о безоговорочных победах сторонников "русских стилей" над заносчивыми каратистами, ушуистами, тхэквондистами... Только где они, эти победы? На проведенных недавно в Москве, в Харькове и в Минске "боях без правил" вперед вырвались отнюдь не "русские стилисты", а мастера кик-боксинга, дзю-дзюцу, тайского бокса, самбо (возникшего на основе именно японского дзюдо).
Из-за крайней скудости отечественных источников приходится чаще, чем хотелось бы, прибегать к свидетельствам иноземцев. Безусловно, самое обширное и достоверное описание Руси первой трети XVI века оставил Сигизмунд Герберштейн, посол императора Максимиллиана. Он побывал в России дважды, в 1517 и 1526 годах, хорошо знал русский язык, отличался наблюдательностью. Правда, иногда встрачаются утверждения о тенденциозности записок Герберштейна на том основании, что далеко не все детали быта Московской Руси ему нравились. Так ведь в тогдашних обычаях и в самом деле было много страшного. Один только пример: как мог воспринять просвещенный европеец казнь неверной жены посредством закапывания ее по горло в землю? Чем тут восторгаться?
Нет, Герберштейн оставил на редкость достоверные и (что большая редкость) доброжелательные воспоминания. Кроме того, для нас важно то, что он знал толк в воинских искусствах своего времени. Что же он писал о русском кулачном бое? - "Юноши, равно как и подростки, сходятся обычно по праздничным дням в городе на всем известном просторном месте, так что видеть и слышать их там может можество народу. Они созываются свистом, который служит условным знаком. Услышав свист, они немедленно сбегаются и вступают в рукопашный бой: начинается она на кулаках, но вскоре они бьют без разбору и с великой яростью и ногами по лицу, шее, груди, животу и паху и вообще всевозможными способами одни поражают других, добиваясь победы, так что зачастую их уносят оттуда бездыханными. Всякий, кто побьет больше народу, дольше других остается не месте сражения и храбрее выносит удары, получает в сравнении с прочими особую похвалу и считается славным победителем".
Итак, это бой скорее толпой, чем стенкой. Удары ногами нельзя назвать "высокими", так как (судя по контексту) их наносят уже сбитому на землю противнику. Такой бой, безусловно, требовал силы, мужества, умения "держать удар" и терпеть боль. Но вот требовал ли он подлинного искусства? Сомнительно... Недаром хвалят самого выносливого, а не самого ловкого.
Оставил Герберштейн и подробные описания разных вариантов поединков в рамках "Божьего суда", в том числе таких, которые не сводились к чисто фехтовальному бою, а являлись рукопашной схваткой без всяких правил, на уничтожение. В этих описаниях звучат те же нотки. Должным образом оценив силу и мощь русских профессиональных бойцов (на "Божий суд" выходили почти исключительно наемнвые профессионалы), австрийский посланник словно вздыхает: вот к этой силе и храбрости добавить бы еще хорошую школу. Во всяком случае, европейским бойцам (и фехтовальщикам, и кулачникам) он советует не стараться "пересиливать" московитов. Гораздо рациональнее сперва уйти в оборону, дать схлынуть первому яростному натиску, а потом воспользоваться превосходством в технике и почти полным отсутствием у русских приемов защиты.
Сходные выводы можно сделать из записей царских секретарей 1630-40-х годов. Царь Алексей Михайлович изволил тогда увлекаться показательными поединками, проводившимися пред его очами. Наряду с русскими, в них участвовали "военспецы" из Немецкой слободы (т.е. собственно немцы, а также французы, голландцы, швейцарцы, англичане...). Судя по тому, что награды иноземцам за фехтовальные поединки давались заметно более ценные, чем соотечественникам, можно сделать вывод, что они производили на государя гораздо более сильное впечатление. А ведь самдержца никак нельзя упрекнуть в "низкопоклонстве перед Западом"...
Через сто с лишним лет после Герберштейна Московскую Русь посетил другой дипломат - Адам Олеарий (в 1633-34гг.). Групповые кулачные бои он описывает бегло, не добавляя ничего нового к заметкам своего предшественника. По его словам, в них участвуют главным образом подростки и юноши 15-20 лет, причем бои эти происходят очень часто, чуть ли не ежедневно. Схватки взрослых мужчин Олеарий наблюдал лишь во время серьезных ссор, при которых "они дерутся кулачным боем и изо всех сил бьют друг друга в бока и в срамную часть".
Оставил Олеарий (вернее, сопровождавший его художник Т.Грамани) и рисунок, изображавший игрища на Масленницу, на которых сходились кулачные бойцы. К сожалению, они изображены менее подробно, чем скоморохи, кукольники и дрессировщики медведей: лишь у двоих можно различить детали боевой стойки. Все же этот рисунок, вместе с описанием, позволяет заключить - за сто лет техника кулачного боя не стала более виртуозной. Любопытно, что создатель одного из "новых русских стилей", а именно "скобаря", А.Грунтовский приводит в своей книге "Русский кулачный бой" на странице 152 изображение только правого бойца (!) с этого рисунка. Книга Грунтовского выгодно отличается от других подобных изданий меньшим количеством прямых фальсификаций, их место занимают чересчур вольные толкования. Объяснение Грунтовским этого рисунка - одно из них. Дескать, мужичок вовсе не дерется, он "ломается".
"Ломание" - это воскрешенная им якобы исконная русская техника движений, связанная с расслаблением тела. Реально же, думаю, техника Грунтовского и иже с ним идет от "мягкого" ушу, где она присутствует на несравненно более высоком уровне. На рисунке музыканты (под чью музыку происходит "ломание") вовсе не рядом с бойцами, а на том максимальном удалении, которое допускает пространство гравюры. Ну, а устранение одного из противников для того, чтобы "поправить" технику и менталитет отечественного единоборства (дескать, это не жестокая схватка, как следует из текста Олеария, а благородная забава) - есть одна из тех фальсификаций, без которых невозможно обойтись даже умеренным патриотам.
Итак, оба иностранных автора указывают на популярность ударов в пах. Русские источники XVII называют и другие уязвимые места, известные кулачным бойцам. Работа по ним считается недостойной хитростью, ведь победу, по общему мнению, должна приносить сила, а не ловкость! (Когда впервые были записаны правила кулачного боя, одним из главных стало требование "биться на силу", т.е. пренебрегая ловкостью, быстротой, маневренностью и т.д.) Но все же она существует. Это удары "по глазам", "по уху", "под сердце". Пинки ногами служат прежде всего для затаптывания поверженного противника. Нравы жестоки, но они не превосходят жестокость бойцов средневековой Европы. Да и по эффективности кулачный бой еще не уступает современным ему западным аналогам (в отличие от фехтования и борьбы). Пожалуй, из всех ударных видов единоборств во времена Олеария (середина XVII века) только английский бокс начал уходить "в отрыв".
Кроме Герберштейна и Олеария, Россию XV-XVII веков посетило немало иностранцев. Однако практически никто из них не уделял в своих воспоминаниях и путевых записках особое внимание русским боевым искусствам. Весьма показателен пример Дж.Флетчера, посвятившего в объемистой книге нашему вопросу всего одну фразу: "После обеда царь ложится отдыхать и, обыкновенно, почивает один или два часа, если только не проводит один из них в бане или на кулачном бою". Точно так же упоминают, но не раскрывают сущность кулачного боя, борьбы, "Божьего суда" и даже военного дела Горсей, Бусов, Патерсон, Петрей, Тьеполо, Турбервилль, Михалон Литвин, Халкуит, Ченслор и другие...

Источник: http://combatmachine.tripod.com/kempo_r.htm

12.09.2009

Комментарии