|
|
ОБЫЧАИ И ОБРЯДЫ МОГОЛОВ
Обычаи и обряды монголов 
Надом
В первое новолуние первого месяца весны праздновался Новый год (Цагаан Сар). С этого праздника начиналась весна. Хозяйственные заботы скотоводовкочевников в течение первых месяцев наступившего года состояли в следующем: подготовка домашнего скота к появлению приплода (2й и 3й месяцы года), сохранение новорожденных телят и ягнят, что было очень тяжелой задачей, подготовка к переходу и переход на летние кочевья, отгон скота на летние пастбища (5й - начало 6го месяца). И уже после того, как завершался переход на летние кочевья и отгон скота, устраивался Надом. Обычно его время падало на конец 5го - начало 6го месяца.
Слово надом (наадам) в переводе с монгольского обозначает "празднество", "состязание", "игрища". Однако чаще для обозначения этих игр и состязаний использовалось словосочетание эрийн гурван наадам, что значит "три игрища мужей". Под ними подразумевались соревнования в трех национальных видах спорта: борьбе, стрельбе из лука, конных скачках.
История Надома уходит в глубокую древность. Первоначально это было родовое жертвоприношение в честь Духа-хозяина местности и предков рода, устраивавшиеся в середине или конце лета, когда уже имелось достаточное количество молочных продуктов. Жертвоприношение сопровождалось праздничным гуляньем, играми и состязаниями - борьбой, стрельбой из лука и конными скачками.
Обиталищами духов считались горы, поэтому и местом проведения Надома были горы. На вершине горы, где находилось обо - языческое святилище в честь родового духа, совершали обряд его почитания и поднесения ему жертвы, затем у подножия устраивали пиршества и спортивные состязания.
Духам приписывали способность оказывать влияние на погоду, приплод скота, здоровье и благосостояние живущих на земле потомков. Поэтому они всегда приглашались на календарные трапезы.
Несколько позже праздник, не теряя качеств родового жертвоприношения, приобрел дополнительную функцию военного смотра, и даже не просто смотра, а отбора кандидатов в воинские дружины при ханах и нойонах. Ибо ловкость, меткость и сила считались качествами, которыми непременно должна обладать личная свита правителя. Сама подготовка к Надому превратилась в отличную военноспортивную тренировку, позволявшую дружинникам постоянно сохранять боевую форму.
Лучшие стрелки, борцы и наездники теперь выступали на Надоме, защищая уже честь своего правителя, а не того рода, которому они принадлежали. В средние века Надом устраивался также по завершении военных операций, ханских облавных охот, по случаю освящения боевых знамен, а также по поводу свадьбы правителя, рождения у него наследника и т. д.
Любое крупное мероприятие военного или мирного времени, где в той или иной мере могло проявить себя соперничество феодальных домов с одной стороны, и их единение во имя демонстрации силы и могущества государства - с другой, сопровождалось Надомом.
Три игрища мужей
А теперь рассмотрим сам праздник.
Первое состязание - национальная борьба (б х барилдах). Рашид-ад-дин (1240? - 1318), придворный историк, врач и визирь государства Ильханов, среди развлечений при дворе Хубилая в Пекине упоминает и о борьбе, на которую любил посмотреть каган, в которой состязались между собой кипчакские, китайские и монгольские борцы. Естественно, когда побеждал монгол, каган его одаривал особенно богато. Один из вставных эпизодов в "Сборнике летописей" Рашид-ал-дина сообщает о борце Филэ, которого Хубилай в награду за его победы женил на "луноликой девушке", одной из придворных красавиц, полагая, что осчастливил не только его, но и ее. Однако Филэ не прикасался к ней, боясь утратить свою силу. Девушка пожаловалась Хубилаю на такое поведение мужа. Хубилай разгневался на борца, а тот оправдывался, говоря, что сила его пропадет. Тем не менее, Хубилай счел, что продолжение рода важнее, и, запретив Филэ впредь участвовать в состязаниях, повелел ему жить с женой и производить наследников рода.
По традиции число борцов не должно было превышать 1024. Однако такое число участников могло быть только на государственном Надоме, куда съезжались борцы со всей страны. Если число борцов оказывалось нечетным, то судьи долго решали вопрос, кто должен остаться без пары. Обычно таким оставляли самого сильного борца, который, однако, тоже выходил на поле и сражался с невидимым противником, имитируя все необходимые движения, и лишь в самом конце состязания у него появлялся настоящий противник.
Сначала на поле выходили самые слабые пары, которые постепенно сменяли все более сильные и ловкие, последними же выступали самые известные борцы. По правилам все борцы были одеты в особую форму: плавки (жодог), курточку с длинными рукавами, прикрывающую спину, но оставляющую открытой грудь (зодог), головной убор со сплошным или поделенным на четыре части околышем из черного бархата и высокой конусообразной макушкой, увенчанной сплетенным из цветного шнура изображением "узла счастья" (_ лзий), национальные сапоги (гутул).
На поле, где происходила борьба, устанавливались три шатра. В двух из них переодевались и отдыхали после схватки с противником борцы, в центральном сидели судьи, наблюдавшие за борьбой и сообщавшие о ходе борьбы и исходе соревнований.
Каждому борцу полагалось иметь своего секунданта (засуул), который защищал его интересы перед судьями (особенно если возникал какой-нибудь конфликт), следил за ходом схватки, подбадривал своего подопечного, держал его шапку, пока тот боролся, подносил ему в минуту отдыха кумыс, а в случае победы борца поднимал вверх его правую руку, тем самым оповещая всех присутствующих о решении судей. Секундант был одет в национальный халат (дээл), поверх которого полагался жилет без рукавов (хантааз), и в такую же шапку, что и у борца.
Борцы-соперники выходили на поле с разных сторон в сопровождении своих секундантов. Их походка, приседания, взмахи рук, похлопывания себя по голым бедрам воспроизводили полет орла или, как часто пишут в литературе, мифической птицы Гаруды. Это было формой представления борца зрителям, которые радостно приветствовали его появление на поле. На столичном Надоме одновременно выпускалось на поле до десяти пар борцов.
Секунданты снимали с борцов шапки и на протяжении всей схватки держали их в руках. Борцы сближались, похлопывая себя по бедрам, наклонялись друг к другу, приседали, опираясь одной рукой на колено ноги, вторую руку держа свободной, готовой для схватки. Они выжидали, застыв, или, наоборот, старались обойти противника и найти у него слабое место, а найдя его, мгно-венно кидались в бой.
Если выжидательная пауза затягивалась, секунданты подбадривали своих подопечных довольно внушительными шлепками по спине и бедрам, вызывая смех зрителей.
Наконец борьба начиналась. Задачей каждого борца было схватить противника за плечи и с силой пригнуть его к земле, чтобы тот коснулся ее рукой, ногой или любой другой частью тела. Самой выигрышной позицией считалась та, когда победитель валил побежденного на спину и коленом прижимал его к земле. Коснувшийся земли борец выбывал из игры. Побежденный в знак уважения к победителю проходил под его рукой, а затем оба протягивали друг другу руки, показывая тем самым, что нет у них к сопернику ни обиды, ни зависти, ни презрения. Зрители радостно приветствовали победителя. Он опять воспроизводил полет Гаруды, получал чашку кумыса, кланялся зрителям. Секундант надевал ему на голову шапку, и он возвращался в шатер, ожидая решения судей, с кем надо ему выступать в следующий раз.
Существовало множество неписаных правил такой борьбы, которые предусматривали как дозволенные, так и недозволенные приемы. В спорных случаях секунданты отправлялись к судьям, и каждый заступался за своего борца. Иногда спор доходил до того, что назначалась повторная схватка.
Первый раунд заканчивался, когда все пары сразились по одному разу. Судьи разбивали всех победителей на пары, и начинался второй раунд. Все повторялось с начала. Зрители активно подбадривали борцов выкриками с мест, восторженно приветствовали победителей, смеялись над побежденными. Особенно напряженной ситуация становилась к концу, когда боролись последние пары.
Как отмечалось выше, изначальное число борцов в соответствии с правилами должно быть 1024. Само по себе это число никакой особой значимостью не обладает, оно в данном случае подчинено числу "девять". Ибо именно столько раундов полагалось проводить на общенародных Надомах. В первом раунде участвовало 1024 борца, во втором - 512, в третьем - 256 и т.д. После девятого раунда в финале оставалось двое, и один из них становился победителем общенародного Надома.
Число "девять" в монгольской культуре насыщено глубокой семантикой. Девятичисленные композиции встречаются в правовых кодексах, отражающих нормы обычного права. В исторической хронике "Сокровенное сказание", например, "девять поступков" прощает Чингисхан своим приближенным. Число "девять" постоянно присутствует в шаманских структурах: девять дочерей имеют божества шаманского пантеона Солбон-тэнгри и Буха-нойон. "Девять приготовлений делали к большому шаманскому жертвоприношению. Из деревянной ложки с девятью углублениями (цацал) совершали возлияние духам Неба, Земли и жилища.
Победителю всенародного Надома присваивалось самое высшее и почетное звание, которое мог получить борец, победитель во всех девяти раундах - Исполин (Аврага). После третьей победы на общегосударственном Надоме звание обрастало дополнительными эпитетами, и он становился Всенародным Исполином (Даян Аврага), после четвертой - Непобедимым Исполином (Дархийн Аврага). После этого сколько бы побед он ни одерживал, за ним сохранялось звание Непобедимый Всенародный Исполин (Далай Даян Аврага). Его носитель мог, уже даже не участвуя в борьбе, сохранять звание и получать первый приз.
Второе по значимости звание - Лев (Арслан).
Третье - Слон (Зан)
Четвертое - Сокол (Начин).
Равнозначными последнему считались звания - Ястреб (Харцгай).
Кречет (Шонхор).
И Орел (Бургэд).
Помимо звания борцам-победителям вручали чисто материальные, порой весьма значительные награды.
Победитель Надома получал следующие дары: юрту с полным внутренним убранством, одежду богатыря, включающую в себя доспех, железный шлем, шит, особого покроя кафтан, штаны и сапоги. Кроме того, верблюда, лошадь, кусак шелка на дээл, кусок ткани попроще.
Борцам-победителям пели хвалу (магтаал), слагал ее тут же на месте специалист по восхвалениям (цологч).
Стрельба из лука (сур харвах) - второй вид Надомских спортивных игр. Меткость в стрельбе - качество, ценившееся в монгольском обществе и в мирное и в военное время. Многие скотоводы были одновременно и охотниками, и уж само собой, каждый воин должен был быть прежде всего метким стрелком. Самые меткие из метких, поразившие воображение современников, удостаивались особой чести: их имена попали в те или иные исторические хроники или документы и стали достоянием истории. Так, на "Чингисовом камне" высечено имя нойона Исункэ, который на празднике в честь победы Чингисхана над сартагулами выстрелил из лука на расстояние "триста тридцать пять маховых сажен" (то есть, примерно на 713,55 метров).
Для изготовления монгольского лука требовались рог, кость, сухожилия, береста, клей, лаки, особым способом выдержанные местные породы дерева. Пластины скреплялись специальным клеем и шелковыми нитями, тетива делалась из крученого шелка.
Во время состязаний стрельба шла по мишеням (сур), имевшим поначалу довольно разнообразный облик: полые деревянные трубки длиной до 25 см, небольшие кожаные или войлочные цилиндры, набитые шерстью и обвязанные ремнями.
Если в Надоме участвовало много стрелков, то на старт выходили обычно группами по 12 человек, если же мало, то поодиночке. Каждый стрелок получал по 20 стрел. Наконечник такой стрелы представлял собой тупой набалдашник, полый внутри, заполняемый землей или песком для придания стреле равновесия во время полета. Другой конец стрелы был оперен.
Стрелок затыкал за пояс полученные стрелы, и выхватывал их оттуда по мере надобности.
В число специальных приспособлений для стрелков входили кожаный напальчник, надевавшийся на большой и указательный пальцы правой руки, и тонкий ремешок, которым обматывали до локтя левую руку, чтобы рукав дээла не мешал при стрельбе, иногда заменявшийся нарукавником.
Когда-то мишени устанавливались на расстояние 200-250 шагов (около 10-180 метров), потом расстояние сократилось до 100 метров.
Несколько десятков цилиндров пирамидально укладывались друг на друга вдоль линии, концы которой отмечались красными флажками. Возле мишеней находились судьи. Их задачей было не только следить за попаданием в цель, но и сопровождать особыми напевными восклицаниями ход стрельбы (натягивание лука, полет стрелы и попадание ее в мишень). Со временем набор этих восклицаний забылся, осталось лишь слово уухай (браво). Только его стали кричать судьи, как только стрелок выбивал из ряда мишеней один из цилиндров, а еще лучше - сразу несколько. Если же стреляющий не попадал в цель, они молчали. Мальчики-подростки, гордые доверенным им делом, бегали и подбирали выпущенные стрелы.
Стрелок, поразивший наибольшее число мишеней, получал звание Меткий (Мэргэн). Это звание упоминается уже в "Сокровенном сказании". Часто к нему добавлялись дополнительные эпитеты: Старательный меткий, Надежный меткий, Молодой, Набирающий силу меткий. Всем, кто получал это звание пели славословие (магтаал) и вручали подарки. Подарок, вручавшийся первому стрелку, был по его материальному выражению намного ниже подарка, вручавшегося первому борцу, - доказательство того, что сила ценилась выше меткости.
Магтаал исполняли не только в честь лучшего стрелка, но также в честь лука и стрел, которые принесли ему победу. Вот пример такого магтаала:
В лесной чаще отобрали прямые прутья ивы,
Отмерили длину их ровно в два локтя,
Обстругали их стругом, обточили их лощиком,
Дали им, говорят, название - быстрые белые стрелы,
Из перьев могучего грифа, что парил в голубом небе
И опускался с шумом, отобрали умельцы
Лучшие из маховых перьев, нарезали ровно,
Приклеили их к стрелам, говорят, клеем,
Что из рыбы с золотыми глазами сварен.
А ту рыбу, что мчалась в глубинах морских,
Рассекая плавником воды Ганга Великого,
Подстрелив, лучник ободрал и выварил клей прочный,
Чтобы перья грифа к быстрым стрелам приклеить.
А сталь ту ковал кузнец непальский, а наконечник тот
Кузнец-богатырь выковал и резьбой украсил чеканной,
Лук же желтый сделали из рогов длинных.
Обклеен он с тока сухожилиями гибкими,
Тетиву на нем сделали из кожи быка трехлетнего,
Выделали ту кожу и свили умельцы прочную тетиву,
Меток тот лук, и друг он верный могучему мужу,
В бою он верен и счастье, добычу приносит,
Долго владеть им мужу, богатырю сильно могучему,
Натягивать его, сгибаясь станом крепким.
Однако самая популярная часть Надома - это конные скачки (морь уралдах).
В отличие от борцов и стрелков из лука, которыми могли быть только мужчины и для чего требовались особые таланты, наездником каждый монгол, будь он мужчиной или женщиной, становился с раннего детства. Почти каждый сельский житель прекрасно разбирался в лошадях и мог отобрать наиболее пригодных для участия в скачках.
Скакунов для Надома готовили заранее, тренируя по правилам, известным кочевникам-скотоводам сотни лет. Их выпасали на особых пастбищах со специальным травостоем, регулировали количество выпиваемой ими на водопое воды, устраивали предварительные заезды. Важная деталь такой тренировки - научить лошадь не запариваться, не выделять слишком обильный пот на скаку. Поэтому их тренировали ежедневно ровно в полдень, в самую сильную жару. Иногда укутывали в баранью доху и в таком виде гоняли в гору. Через десять дней такой тренировки лошадь переставала потеть, сбрасывала лишний жир и была готова к скачкам.
Существовали строгие правила проведения скачек. Устраивалось несколько заездов. В первом из них участвовали лошади-двухлетки, во втором - трехлетки, в третьем - четырехлетки, в четвертом - пятилетки, в пятом - все остальные возрастные категории, начиная с шестилеток. В шестом заезде бежали только жеребцы (азарга), в седьмом - только иноходцы (жороо). Всего, таким образом, по правилам должно было быть семь заездов, в которых участвовало семь категорий лошадей. На общегосударственном Надоме так было всегда, на аймачном и сомонном отдельные категории могли выпадать.
Наездниками обычно являлись дети от шести до двенадцати лет. У них были особый костюм и экипировка рубашка и штаны яркой расцветки, жилетка, остроконечный колпак, в руке кнут с короткой ременной плетью, которой наездник погонял коня во время скачек. Грива коня с помощью особой заколки соединялась в один пучок, то же самое делалось и с хвостом лошади.
Дистанция заезда колебалась от 15 до 40 км (в городе она была меньше, в худоне - больше), но чаще всего это было 20 - 25 км. Старт находился вдали, за пределами сомона, аймака, города, но финиш - всегда в центре населенного пункта, и всегда вокруг него толпились сотни зрителей в худоне и тысячи в городе, ждавшие исхода скачек.
Специальные лица морины бариа ("держащие в руках лошадей") отвечали за порядок на скачках; они определяли, какая лошадь - жеребец или иноходец - пришла первой. Они же давали звания лошадям - победителям в заездах. Та, которая пришла первой в своем заезде и показала наилучшее время среди первых лошадей в других заездах, получала главное звание Надома - Идущая впереди десяти тысяч, или Мать десяти тысяч (тумэний эх). Ее владельцу вручали большой приз: верблюда-самца, отрезы шелка, плитки чая, деньги. Пять самых быстрых лошадей получали коллективное звание Пять кумысных (Айгрийн тав), и их владельцам также вручали награды.
Однако судьба коня-победителя в прошлом решалась довольно однозначно: на хошунном Надоме его забирал хан.
Славословие в честь коня-победителя (морины цол) - это особый жанр фольклора; певец-импровизатор сочиняет его прямо на ходу, однако в рамках определенных, уже состоявшихся традиций. Вот одна из таких импровизаций в честь лошади, получившей звание Первая из десяти тысяч:
О скакун,
Резво ушедший со старта
И первым пришедший к финишу,
Оторвавшись от остальных,
Ставший первым из многих тысяч -
Чей ты, скакун?
О первый из тьмы!
Ясное чело, шелковые поводья -
Это сказано о тебе!
И даже лошадь, приходившая к финишу последней, удостаивалась своеобразной "хвалы" в свою честь:
По ошибке и недогляду
Хозяина этого скакуна
Привязь его во время выдержки оказалась
слишком короткой.
Парнишка, который скакал на нем, был неопытным,
А плетка в его руках слишком короткой.
То холмы, то ямы на пути ему попадались,
Препятствия то и дело его задерживали.
Хотя он резво начал бег,
Приплелся последним,
Словно телега, запряженная быками.
Хотя в этом году его величают "богатым желудком",
На будущий год быть ему первым,
Первым из тьмы!
Выше были упомянуты числа 12, 7 и 5 (12 стрелков из лука в команде, 7 категорий лошадей, принимающих участие в заездах, пять призовых мест для лошадей, пришедших первыми в скачках, и т. п.), представленные в надомных играх. Они вряд ли случайны, ибо обладают особой значимостью в монгольской культуре.
Число "двенадцать" во всей Восточной Азии, и в Монголии в том числе, прежде всего ассоциируется с 12-летним животным календарным циклом и восходящими к нему обрядами жизненного цикла и деталями повседневного быта. В этом ряду можно назвать обряд жилийн оролго (поворот года), совершаемый человеком раз в 12 лет, в годовщину своего циклического знака; деление пространства юрты на 12 хозяйственных сегментов, каждый из которых "привязан" к одному из животных цикла и ассоциирован не столько с реальными чертами этих животных, сколько со свойствами, приписываемыми им в мифологии.
Не следует, однако, любое применение числа "двенадцать" прямолинейно увязывать только с календарем. По мнению ряда специалистов, число "двенадцать" в мифологии выступает как символ целого, целостности, соединения воедино частей, что бы собой ни представляли это целое и его составные части: год и входящие в него 12 месяцев, жертвенное животное и 12 частей, на которые оно может быть поделено, и т. д. Впрочем, такие "наборы" в каждой культуре достаточно специфичны.
Числа "пять" и "семь" также присутствуют во многих мифологиях как некое организующее и классификационное начало. В Монголии эти числа и связанные с ними образы встречаются достаточно часто: "пять цветных" (пять народов, покоренных Чингисханом, к названиям которых добавляется цвет), "пять твердых" (набор из пяти частей туши барана, обладающий лечебным свойством), "пять надрезов" (они делаются на голове барана, подаваемого на стол по случаю какого-либо ритуального застолья), "пять видов пищи" (ими обмениваются друг с другом гости и хозяева на Новый год), Семь богов, или Семь старцев (название созвездия Большая Медведица), и т. д. Пятичленные культурные комплексы в Монголии связаны с удобством счета по пальцам руки, даже лингвистически слова "пять" и "рука" происходят от одного корня, а семичленные имеют математическую и астрономическую основу (семь дней недели, как половина лунной фазы).
Надом сам по себе не связан непосредственно с хозяйственной деятельностью монголов и более несет в своем облике черты общественного праздника, прошедшего через многие исторические этапы развития монгольского общества и государства, каждый из которых внес свой вклад в его нравственное и обрядовое содержание.
Календарный отрезок года, когда он отмечался, был своего рода пиком весенне-летнего сезона. При этом он не был ни серединой и ни концом весенне-летнего сезона. Надом отмечался, когда одна из самых тяжелых хозяйственных работ скотовода - перегон скота на летние пастбища - была закончена, когда молодняк вставал на ноги и набирал вес, когда удойность и жирность молока поднимались, когда появлялся первый запас свежих молочных продуктов. Это было самое подходящее время для эмоционально-праздничной передышки.
Таков Надом - второй после Нового года (Цагаан сара) календарный праздник.
Праздник первого кумыса.
Конец лета и начало осени в хозяйстве скотовода-кочевника - время напряженного труда. Заботы набегают одна на другую, каждая требует времени и сил, и ни одну нельзя отложить хотя бы на несколько дней. Именно в это время идет активное доение коров и изготовление молочных продуктов (вытапливание сливок и получение топленого масла, изготовление и просушивание на солнце разных сортов творога, мягкого пресного сыра и т. д. - все это делается и для каждодневного потребления, и заготавливается впрок). Коров доят 2 - 3 раза в день, сдоенное молоко тут же перерабатывают.
Чуть позже начинается доение кобыл и изготовление кумыса. Затем таврение лошадей, стрижка овец и изготовление войлока. Почти каждое из этих мероприятий сопровождалось найром - праздником, проводившимся силами группы родственных семей и семей, проживавших в одной соседско-территориальной общине (хотайл), которые вели совместную кочевку и совместно же участвовали во всех хозяйственных работах, необходимых в кочевом хозяйстве.
Если следовать хронологическому порядку, то первым следует назвать найр по случаю начала дойки кобылиц и изготовления первого в текущем году кумыса (айргийн найр). Обычно это падало на 5 или 6 месяц монгольского лунного календаря, однако зависело и от природно-климатической специфики. В год обильной и сочной травы лошади быстро набирали силу и вес, и доение кобылиц начиналось раньше. В засушливые годы, когда трава на пастбищах выгорает рано, с началом дойки не спешили, давали лошадям подольше погулять и подкормиться.
Особенно ценился первый кумыс, полученный сразу после начала доения кобылиц: он считался особенно густым, вкусным и качественным. Процесс изготовления кумыса продолжался непрерывно, пока не заканчивался сезон дойки кобылиц.
Помимо вкусовых, питательных и медицинских свойств, но несомненно благодаря им, а так же благодаря своему "священному" белому цвету кумыс играл в жизни монголов важную ритуальную роль. Он был непременным угощением во время летних и осенних праздников, а кое-где его умудрялись сохранить даже до Цагаан Сара. То есть до наступления весны. Наряду с молоком его считали символом счастья, носителем благодати. Именно в этом качестве он прежде всего ценился в различных ситуациях сакрального порядка.
Марко Поло упоминает о принадлежавшем лично Хубилаю табуне в десять тысяч кобылиц, "белых как снег, без всяких пятен". Молоко этих кобылиц имели право пить только члены императорского рода и те, кому члены этого рода воздавали особый почет и уважение. Ежегодно в 28 день 7 месяца по совету "звездочетов и идолопоклонников" великий хан "разливал молоко по земле и по воздуху", то есть совершал жертвоприношения духам, охранявшим его самого, его подданных и подвластные ему земли. Ко дню этого праздника кумыс запасали в больших, достаточно вместительных сосудах, специально предназначенных для церемоний такого рода.
Та же ритуальная церемония жертвоприношения Небу и Духам-хозяевам местности под названием жулаг несколько раз упомянута в китайском источнике "Юаньши". Там датой его проведения назван 24 день 6 месяца.
Первоначально же дату проведения назначал шаман. Каждый год в этот день император совершал жертвоприношение, называемое "Возлияние кобыльим молоком". Для ритуала требовалось девять животных (одна лошадь и восемь баранов), девять стрел, каждая из которых украшена лентами из разноцветного шелка, девять колосьев, завернутых в белую овечью шерсть, и три черные шкуры.
Церемонию проводили пять лиц - один шаман-монгол и четыре духовных лица, представляющие разные народы из числа приближенных ко двору императора представителей других религий. Они совершали два поклона и, обратившись к Небу и духу Чингисхана, просили их оказать покровительство императору, обещая в их честь регулярно совершать возлияния кумысом и устраивать лошадиные скачки. По завершении церемонии духовные лица получали в дар верхнюю одежду из отличного шелка. Жертвенные предметы делили между собой поровну все участники моления.
Существовало два вида кумыса - "черный" и "белый", что, однако, не означало, что первый действительно имел черный цвет. "Черным" назывался кумыс высшего качества, употреблявшийся для всех сакральных церемоний на государственном уровне, тот кумыс, который пили члены императорской семьи, их наиболее доверенные лица и которым угощали послов иноземных держав.
Разница между "черным" и обычным кумысом обусловливалась технологией изготовления. Большое количество обычного кумыса, собранное в течение нескольких дней, доливали свежим кобыльим молоком, сильно взбалтывали и давали отстояться в течение ночи. За ночь в сосуде с кумысом почти все творожистое вещество оседало на дно, а верхний прозрачный слой отстоявшейся жидкости осторожно сливали. По сравнению с исходным количеством кумыса его получалось немного, но зато крепость была значительно выше обычной крепости "белого" кумыса. Именно поэтому он получил название "черный", то есть сильный, крепкий.
"Белым" назывался кумыс более густой, но менее выдержанный. Его пил весь остальной народ и употреблял для своих магических нужд.
Гулянье в Праздник Первого кумыса продолжалось целый день и, как правило, на свежем воздухе. Однако вокруг устанавливались праздничные, красиво орнаментированные шатры (майхан), куда весь народ собирался на ночь или в непогоду. Иногда гулянье затягивалось на несколько дней: взяв разгон не могло остановиться, но главным был все-таки первый день.
Обрядовая игра
"Кидать белую палочку"
В 5-7 месяцах года широко бытовал еще один обычай - "белая палочка" (цагаан мод) или "кидать белую палочку" (цагаан мод хаях).
Суть ее в следующем: в летнюю теплую темную ночь где-нибудь в степи собиралась группа юношей и девушек, делилась на две команды и выбирала судью, который забрасывал подальше в степь белую палочку длиной 15-20 см. Затем обе команды бросались ее искать. Тот, кто нашел, громко извещал об этом и бежал с нею к судье, но по дороге соперничающая команда старалась ее отнять. Завязывалась веселая потасовка, и, пока одни дрались и отнимали друг у друга палочку, другие парами тихонько исчезали в степи. Последняя часть обряда считалась обычным рядовым развлечением монгольской молодежи, одобрительно воспринимаемое стариками.
источник
МОИ ПРОЕКТЫ:
РУСЬ БЫЛИННАЯ
РАТНАЯ ДОБЛЕСТЬ РУССОВ
АРХИВ ГРАФОМАНА
|
|
06.07.2011
|
Похожие публикации
Комментарии
| |
|
|
