Санкт-Петербург: Большой проспект

Два с половиной века Большой проспект Петроградской стороны был скромно застроен невзрачными деревянными домами. А на рубеже XIX и XX столетий по нему прокатилась каменная волна модерна и эклектики — и Большой превратился в одну из самых респектабельных и атмосферных магистралей города с дорогими заведениями и светящимися вывесками самых извествных брендов. За свою историю проспект успел повидать собрания футуристов, первые соревнования по хоккею с мячом и рождение БарМалеЯ.

Второй Большой

Когда этот проспект получил свое современное имя, на карте города уже был один Большой проспект — на Васильевском острове. Но история отфильтровала название именно так: в 1730-х годах эту линию, пересекавшую четыре слободы гарнизонных полков, окрестили Большой Гарнизонной дорогой, затем — Большой Офицерской улицей. После военная составляющая отпала сама собой — и проспект стал просто Большим. Вплоть до 1861 года на проспекте, из-за близости Петропавловской крепости, частным лицам запрещалось возводить каменные дома. Вот почему активное строительство развернулось здесь только в последней трети XIX — начале XX века, когда в архитектуре уже правили бал эклектика и модерн.

Склад-дворец

Но Большой проспект сохранил и более старые памятники. В самом его начале вдоль набережной Малой Невы раскинул крылья фасада Тучков буян — в прошлом здание пеньковых складов, перестроенное по проекту Ринальди. С первого взгляда строение можно принять — и принимали! — за дворец: до 1908 года и в народе, и в среде архитекторов его ошибочно называли «дворцом Бирона». А нарядный цвет фасада вызывал раздражение у Куинджи и других художников, работавших на Тучковой набережной: они жаловались, что буян «дает желтый рефлекс в мастерские».

По сути дела

И все-таки архитектурная суть Большого проспекта — эклектика и модерн. На пересечении со Зверинской улицей можно увидеть яркий пример — доходный дом Чубакова со скругленным углом и «короной» из ваз. Здесь с 1920-х по 1940-е жил поэт Николай Тихонов — тот самый, который в своей балладе предлагал «гвозди... делать из этих людей». У него часто собирались литераторы — от Маяковского и Форш до Каверина и Фадеева.
Другой знаковый модернистский символ Большого проспекта — доходный дом Путиловой под номером 44, или «Дом с совами», похожий на романтический замок, — со стрельчатыми порталами, облицовкой из гранита и скульптурами мохнатых северных птиц. Построенный архитектором Претро, в 1912 году он завоевал серебряную медаль на городском конкурсе фасадов. Кстати, сегодня именно фото «Дома с совами» иллюстрирует статью «Северный модерн» в русскоязычной «Википедии». Сейчас второй этаж занимает модный дом модельера Татьяны Котеговой, что созвучно настроению проспекта: это парад не только памятников архитектуры, но и салонов, магазинов, бутиков.

Пират XX века

Двигаясь по Большому проспекту дальше, попадем на отрезок, где названия перпендикулярных улиц начинают звучать с каким-то разбойничьим, лихим подтекстом: Подковырова, Подрезова, Бармалеева, Плуталова. На самом деле это лишь забавное совпадение: все они названы в честь уважаемых граждан—домовладельцев и делопроизводителей. Хотя один из них и стал прототипом людоеда Бармалея. Однажды Чуковский гулял в этих местах с художником Добужинским, и тот задался вопросом о личности загадочного Бармалея, в честь которого назвали улицу. Чуковский предположил, что здесь мог жить какой-нибудь англичанин Бромлей, в русской речи превратившийся в Бармалея. Но Добужинского версия не устроила, и он тут же набросал на листке злодея, которого Чуковский и сделал персонажем сказки.

Через башни к реке

«Дом с башнями» 1915 года в неороманском стиле с циферблатом со знаками зодиака — один из главных символов Петроградской стороны и еще один «замок» Большого проспекта. В 1890-х на его месте был велодром, который зимой превращался в каток. В 1898 году именно здесь прошел первый в стране официальный матч по хоккею с мячом. А столетием позже в «Доме с башнями» разместился театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова. Что интересно, до революции дед артиста владел купчей на часть этого дома. Последний изящный изгиб проспекта выводит к Карповке — речке, названной так не из-за обилия карпов, а в результате искажения финского названия — Корпийоки. Здесь здания начала XX века соревнуются друг с другом затейливым декором — барельефами, скульптурами, башенками, ажурными решетками. Кстати, самый молодой отрезок Большого изгибается не случайно: эта градостроительная хитрость помогла владельцам земель при застройке продать свои участки более выгодно.

Кстати

Дом в стиле модерн на пересечении Большого проспекта с Гатчинской улицей до революции принадлежал виолончелисту Альберту Пуни, сыну композитора Цезаря Пуни, а в 1913-1915 годах здесь жил сын владельца, художник Иван Пуни, с женой Ксенией Богуславской, тоже художником. Их квартира, по совместительству мастерская, была популярным местом встреч авангардистов и футуриаов: здесь бывали Хлебников, Северянин, Давид Бурлюк, Лившиц. Последний сравнивал атмосферу в доме четы Пуни с «жизнерадостным и вольным духом Монмартра».