Русские немецкие слова

Перевод статьи о заимствованиях из славянского в немецкий. Оригинальная статья помещена приложением к книге профессора Йоахима Херрмана – крупнейшего в мире специалиста по балтийским славянам, археолога и историка, руководителя Центрального Института Старой Истории Академии Наук ГДР.

Оригинальное название: „Die slawischen Reliktwörter in den deutschen Mundarten im ehemaligen slawischen Siedlungsgebiet westlich der Oder“, Die Slawen in Deutschland, J. Herrmann, 1985

Чтобы было понятнее, в каком порядке в статье подаётся сравнение слов, пример:

Немецкое Dolmetscher - "переводчик" - русское "толмач"
немецкое слово - его значение на русском - схожие славянские слова

сокращение "серб.-луж." значит "сербско-лужицкий язык"
в западнославянских словах, написанных на латыни, транскрипция не соблюдается, для простоты перевода я использовал свои знаки, вроди c´ = "ч"; z´ = ж"и так далее.

Славянские реликтовые слова в немецких наречиях.

Славянские языки, распространённые ранее на сегодня немецких территориях, оставили в немецком языке, за время своего сосуществования с ним до момента вытеснения славянского языка немецким, кроме фамилий, так же и слова. Колличество слов славянского происхождения в сегодняшнем немецком языке заметно меньше, чем колличество славянских фамилий. Причина в том, что словарный состав менятся в течении столетий, путём принятия новых и вымирания старых слов, значительно быстрее, чем состав фамилий. Попавшие столетиями ранее из славянского в немецкий слова позже вышли из употребления. В старинных немецких источниках мы видим славянские слова, сегодня уже не встречающиеся. С другой стороны, поступление новых славянских слов в немецкий язык прекратилось после вымирания вышеупомянутых славянских языков. Колличество славянских слов в немецком языке становилось таким образом с течением времени всё меньше. Кроме запаса фамилий и слов, славянское влияние в немецких наречиях проявлятся и в словообразовании, произношении, синтаксисе и других областях. Но колличество последних намного меньше, и они ещё мало изучены. Запас же славянских слов в немецком языке всё ещё значительный, несмотря на его сокращения в прошедшие столетия. Особенно в последние десятилетия, преимущественно в ГДР, определению и изучению этого словарного запаса были посвящены успешные работы.

В районе, населённом сначала славянами, а потом немцами, славянские слова попадали в немецкий язык двумя путями: немцы перенимали в период совместного проживания со славянами их слова в свой язык; а так же славяне сохраняли свои слова, после перехода на немецкий язык. Такие контакты славян с немцами и перенимание языков происходили во множестве областей, от балтийского моря, до восточных Альп, от территорий западнее Заале, до восточной стороны Вислы. Перенимание славянских слов в немецкий язык происходило во всех этих расположенных далеко друг от друга регионах независимо друг от друга. Реликтовые слова в немецкой области – это славянские слова, попавшие в немецкий язык этой области в результате смешения славянскокого и немецкого языка, и вошедшие в немецкие языки этой области в раннем периоде, а не пришедшие позже извне.

Однако, многие такие славянские реликтовые слова, после перенятия их в немецкий язык в одном регионе, позже были перенесены в другие регионы и немецкие наречия, кроме прочего, в результате перемещения поселений и транспортного сообщения. Слова одного наречия могли переходить в немецкий литературный язык или разговорные диалекты и отсюда – в другие наречия. Мы видим таким образом славянские слова в немецких наречиях различных регионов, не соприкасающихся с областями смешения славянского и немецкого языков, а пришедших сюда извне. Славянские слова попали даже в датский, шведский, голландский, фризский и другие языки.

Славянские слова попадали в немецкий и другими путями: в следствии торговых связей, войн, культурного обмена и т.д. В отличии от «реликтовых слов», такие слова являются «иностранными заимствованиями», а не остатками распространённых ранее в сегодня немецких областях славянских языков. К примеру, в немецком литературном языке и наречиях Мекленбурга имеются русские слова; таким же путём в немецкий попали и чешские, польские и сербо-хорватские слова.

Из за такого разнообразия происхождения славянских слов в немецком языке, и в следствии перемещения этих слов по всему району распространения нмецкого языка за время после заимствования, скрыта первоначальная картина, а именно – запас славянских слов, в различных областях былого расселения славян, попавшие в немецкий язык именно в этих областях, и являющихся таким образом остатками славянских языков этих областей. Выделение славянских слов, перемещённых впоследствии уже внутри немецких наречий, сильно затруднено тем, что одно и тоже славянское слово заимствовалось независимо друг от друга, в различных немецких областях.
Например, польское и русское granica, чешское hranica – нем. Grenze; во всех славянских языках malina – нем. Maline (Himebeere); славянское dvьrьnica – «комната» - средне-нижне-нем. Dornitze, нижне-нем. Döns, старо-верхне-нем. turniza, баварско-австрийское Türnitz.

Славянские реликтовые слова в немецких наречиях мы находим не только между Одером и старой западной границой расселения славян. Так, баварско-австрийские наречия, в основном в Австрии, сохраняют много словенских слов. Реликтовые славянские слова имеются также в немецких наречиях таких регионов, которые сегодня уже не являются немецкими. Переселившиеся в средневековье на славянские земли немецкие поселенцы также перенимали в свои немецкие наречия славянские слова. После столетий немецкого присутствия эти области стали снова славянскими ( 1918 и 1945). Это немецкие наречия восточнее Одера и до Немана ( в Померании, западной и восточной Пруссии ), в Силезии и Богемии.Террирорияльное распространение славянско-немецких заимствований и связанные с ним славянские слова в немецком языке таким образом выходят далеко за область между Одером и Эльбой-Заале. Тесное историческое родство и связь славянских реликтовых слов в живущих по сей день немецких наречиях с уже вымершими – очевидна. К примеру, в перемещении славянских слов по области распространения немецкого языка принимали участия в настоящие время уже вымершие немецкие наречия.

В тематический контекст этого труда войдёт таким образом лишь небольшая часть словарного состава славянских слов в немецком языке. Особенно в литературном немецком наиболее важные слова должны отсутствовать, так как они не являются реликтовыми словами в полном смысле этого слова, например Hamster ( хомяк ), Zobel ( соболь ), Ziesel (суслик ), Kürschner ( скорняк ), Stieglitz ( щегол ), Zeisig ( чиж ), Zander ( судак ), Gurke ( огурец ), Prahm ( баржа ).

В дальнейшем будет представлен запас славянских остаточных слов в наречиях территории ГДР и небольшой, граничащей с запада территории, в основном региона между Одером и Эльбой – Заале. В соответствии с древнейшей западной границей расселения славян, район славянско-немецких языковых заимствований и славянских реликтовых слов, немного выходит на запад, за Эльбу и Заале и границы ГДР. Состав этих слов будет приведён не полностью, а лишь примерами.

Различия славянских языков, распространённых некогда на этой территории практически не отразилось на сегодняшнем составе реликтовых слов, так же, как и проходящая по этой территории граница между полабским языком на севере и лужицко-сербским на юге, которая всёже немного видна в славянском топонимике. Причина в том, что различные славянские языки обнаруживают наибольшее сходство как раз в словарном составе, по крайней мере ещё в средневековье. С другой стороны, старый словарный состав был изменён названными выше процессами. К тому же, многие славянские реликтовые слова ограничены по сей день в своём территориальном распространении на определённые области и специфический лад. В следствии этого, в качестве примеров выбраны слова будут отнесены к тем немецким областям, которые рассматриваются как наиболее старые и главные области распространения этих слов. Приведённые в таком порядке данные об ареале распространения слов не являются полными, в следствии сложности выделения востигнутых в результате перемещения внутри немецких наречий, неполноты представленного в немецких наречиях словарного состава, а также, из за ограниченности пространства в рамках этого труда.

Наибольшее колличество славянских слов сохранилось в немецких наречиях, распространённых на бывшей территории лужичких сербов. Старосербский язык был распространён до немецкой колониозации от земель к западу от Заале до Бобра на востоке. В этой области в ходу «восточно-средне-немецкие наречия», в основном Тюрингии, верхней Саксонии и, ранее, Силезии. Отсюда с самых ранних времён сербские слова попадали в немецкий язык. Так уже в 12 веке повсюду в облати права важное значение имело сохранившееся почти до наших дней слово Kretscham – постоялый двор, трактир; Kretschmar – «трактирщик» - верхне-серб.-луж., русс. korcma (корчма), бол. krьcma. В этом районе в немецких источниках с 11 по 17 вв. засвидетельствованы происходящие из сербско-лужицкого слова, сегодня уже не употребляемые, но проливающие свет на жизненные отношения лужицких сербов, во время их совместного проживания с немцами:

нем. Smurde – «крестьянин», польское smard, старорусское smьrdь (смерд); smьrdьti – «вонять».
Нем. Supe, Saupe, Supan – «старейшина деревни» - старосербское zupan (жупан).
Нем. Withas, Witschas – «вассал» - старо-сербское vit´az, русское «витязь».
Нем. Deditze – «пчеловод» - нижне-сербское zezicar - «наследный член общины пчеловодов», чешское dedic – «наследство», русское «дед».
Нем. Stürnitze – «мера мёда» - верхнелужицкое «styrnace» - «четырнадцать», русское «четырнадцать».
Немецкое Zip, Zipkorn – «просеянное зерно, которое поставлялось крестьянами в виде выплаты налога» - верхне-лужицкое syp – «просеивание», sypac – «сыпать»; русское «сыпать».
Немецкое Jese – «приспособление для ловли рыбы» - чешское jez (язь), русское «язь».
Немецкое Natzki – «корыто для замески теста» - нижне-лужицкое «nacki», чешское «necky».

На территории от Тюрингии – примерно западной границы ГДР- до Силезии – примерно восточной границы ГДР – до сих пор живы в немецких наречиях происходящие из сербско-лужицкого слова, различного географического распространения:

немецкое Plauze – «легкое, грудь, живот, рот, спина и др.» - сербско-лужицкое «pluca», древнерусское «pl´uca».
Немецкое Nusche – «плохой нож» - сербско-луж., русское «нож».
Немецкое Kaline, Kalinke – «калина» - сербско-луж., русское «калина».
Немецкое Lusche – «лужа» - сербско-луж., русское «лужа».
Немецкое Moch – «мох» - сербско-луж., русское «мох».
Немецкое Tobel – «сумка для хлеба» - полькое «tobola», чешское «tobola».
Немецкое Jäse – «язь» - нижне-сербское «jaz», русское «язь».
Немецкое Wohitz, Schwunitz, Schwunsch, Schwuntz, Zwuntsch, Quuntsch, Schmunds – «певчая птичка зеленушка» - старопольское «zwoniec», русское «звенеть».
Немецкое Kuntschen – «ветка сосны» - нижне-сербско-луж. «konz», русское «конец».
Немецкое Drauschmer – «ведущий невесту» - сербско-лужицкое, чешкое, полькое «druz´ba»; немецкое Drauschke – нижнесербское, чешское «druzka», ср. русское «дружба».
Немецкое Plunschken – «дикая яблоня» - сербско-лужцкое «ploncik», польское «plony» - «неплодородный».
Немецкое Babe, Bäbe – «выпечка баба» - сербско-лужицкое «baba».

Средне-восточно-немецкие наречия, в которые попало множество сербско-лужицких слов, послужили важной основой для формирования нового верхне-немецкого литературного языка, в особенности его словарного состава, в такой же связи состоит и участие Лютера в формировании немецкого литературного языка. Из средне-восточно-немецкого в литературный немецкий попал целый ряд сербско-лужицких слов. Многие из этих слов употребляются повсеместно и практически не имеют конкуренции в немецком литературном и разговорном языке:

немецкое Graupe, graupeln – «крупа», верхне-сербско-лужицкое, русское «крупа».
Немецкое Quark – «творог» - нижне-сербско-лужицкое, русское tvarog.
Немецкое Plinse – «тонкий блин» - верхне-серб.-луж. «blinc», русское «блин».
Немецкое Kren – «хрен» - верхне-серб.-луж. «chren», русское «хрен».
Немецкое Bemme, ранее Pomme – от «Pommche», a последнее от «Pomska» - «помазанный маслом хлеб» - возможно от верхне-серб.-луж. «pomazka», русс. «помазать».
Немецкое Reizker, Reiske – «гриб рыжик» - серб.-луж. «ryzyk, ryzy»; русское «рыжий».
Немецкое Preiselbeere – «брусника» - верхне-серб. «bruslica», русс. «брусника», от «brusiti» - «окрашивать, стирать»; ср. немецкое Streichbeere в том же смысле ( дословно – «окрашивающая ягода» - nap1000).
Немецкое Jauche – «жидкий навоз» - ( см. ниже "Juche").
Немецкое Peitsche – «плеть» - верхне-серб.-луж., русское «бить».
Немецкое Kummet – «хомут» - верхне-серб.-луж. «khomot», русское «хомут».
Немецкое Nerz, Nörz, Norz – «норка, или её мех» - верхне-серб.-луж. «norc», русское диалектное «норица», церковно-славянское «nьreti» - «нырять».
Немецкое Ukelei – «рыба уклейка» - нижне-серб.-луж. «hukleja», верхне-серб.-луж. «wukleja», русское «уклея».
Немецкое Peitzker, Peisker – серб.-луж. «piskor», русккое «пескарь», чешское «piskati»-«свистеть».
Немецкое Krinitz, Grünitz –«клёст» - старопольское «krzywonos», верхне-серб.-луж. «kriwonosak», ср. Русское «кривой нос».
Немецкое Dolmetscher, ранее Tolmetsche – «переводчик» - верхне-серб.-луж., русское «толмач».
Немецкое Halunke, ранее Holunke – «мошенник, негодяй» - возможное от верхне-серб.-луж. «holank», уменьшительная форма от «holan»(«житель голой местности»), верхне-серб.-луж. «hola»-«голый», русское «голый».

Внутри этой обширной старосербской области, различаются так же меньшие области специфического распространения происходящих из сербско-лужицкого языка слов. Для юго-восточных областей, в основном верхнесаксонских, характерны:

немецкое Mauke – «каша из картофеля и муки» - серб.-луж., русское «мука».
Немецкое Kadel, Kadolf, Kadluf – «сажа, копоть» - верхне-серб.-луж. «kadolb», русское «kadolb»- «сосуд».
Немецкое Zauke – «ландыш» - верхне-серб.-луж. «caltka».
Немецкое Nusteln – «жерди для переноски бочки с нечистотами» - серб.-луж. «nosidlo», русское «носить».
Немецкое Schiebenz – «наказание» - верхне-серб.-луж. «sibjenca» - «виселица»,русское «шибеница».
Только для Верхней Лужицы характерно слово Drewjanzen – «деревянные башмаки» - верхне-серб.-луж. «drjewjanc», русское «дерево».
Немецкое Pitschepien – «черёмуха» - верхне-серб.-луж. «pocepina».
Немецкое Schawanzen – «потроха» - верхне-серб.-луж. «zwanc» - «второй желудок жвачного животного», верхне-серб.-луж. «zwac» - «жевать», русское «жевать».
Немецкое Raudig – «содержащее руду» - верхне-серб.-луж. , русское «руда».

В северной части бывашего некогда сербским региона сербские реликтовые слова наиболее многочисленны. Восточнее Эльбы, немного южнее Берлина, до границы бывшего королевства Саксонии, простирается область ( южный Бранденбург, включая бывшую провинцию Саксонию и нижнюю Лужицу ) было засвидетельствовано более 300 слов сербско-лужицкого происхождения, подборку из которых представляем здесь:

немецкое Kaupe – «остров в реке, сухая возвышенность в болоте» - серб.-луж. «kupa» - «куча».
Немецкое Miese – «межа в поле» - нижне-серб.-луж. «mez´a», русское «межа».
Немецкое Briese – « рыболовная сеть» - старопольское «mrzeza», русское «мережа».
Немецкое Flock, Pflock – «трал» - польское «wlok», полабское «vlok», руское «волочь».
Немецкое Schering – «рыболовная сеть» - нижнелужицкое «s´eren».
Немецкое Hobritze – «рождественский жаренный горох» - нижне-серб.-луж. «hobarica», русское «варить» ( или «жарить» - nap1000).
Немецкое Walen – «катать яйца (пасхальный обычай)» - нижне-серб.-луж. «walis´», русское «валять».
Немецкое Luttchen – «карлик» - нижне-серб.-луж. «lutki», чешское «loutka» - «кукла».
Немецкое Schwiet – «клубок, лён» - нижне-серб.-луж. «switk», русское «вить».
Немецкое Starosse – «сильный мужчина» - серб.-луж., русское «староста», от серб.-луж., русского «старый».
Немецкое Küzel – «пряслице» - нижне-серб.-луж. kuzel ; русское «кужель».
Немецкое Driemeien – «дремать» - нижне-серб.-луж. «dremas` ; русское «дремать».
Немецкое Pojedeien – «рассказывать» - нижне-серб.-луж. «pojedas´», русское «поведать».
Немецкое Trubauen – «трубить» - нижне-серб.-луж. «ts´ubis´», русское «трубить».
Немецкое Tschureien – «течь, струиться» - верхне-серб.-луж. «c´urac´», ческое «c´urati».
Немецкое Kausch – «обрезано, обрублено» - нижне-серб.-луж. «kusy», русское «кусать».
Немецкое Parig – «грязный» - нижне-серб.-луж. «para», русское «бара» - «болото».
Немецкое Schrauben – «деревянная конструкция под каменной кладкой колодца» - нижне-серб.-луж. «sruby», русское «сруб».
Немецкое Maline –«ягода малина» - серб.-луж. «malina», русское «малина».
Немецкое Modratzken – «черника» - серб.-луж. , полькое «modry» - «синий».
Немецкое Backutschke – «сушёная груша» - нижне-серб.-луж. «pjakuc´ka, pjakula», русское «пеку».
Немецкое Petzanken – «печёные фрукты» - нижне-серб.-луж. «pjacenka».
Немецкое Patzke, Putschke, Petzker – «фруктовая косточка» - нижне-серб.-луж. «packa»; верхне-серб.-луж. «pocka», восточно - нижне-серб.-луж., чешск., польск. «pecka».
Немецкое Kokoschke, Kuhrätel, Kuraschke – «гриб лисичка» - нижне-серб.-луж. «kokos´ka, kuretko, karas´ko» - все варианты представляют перенятое для жёлтого гриба славянского слова «курица»; ср. Русское «кокош, кура».
Немецкое Jawolenz – «можжевельник» - нижне-серб.-луж. «jaworc, jalorc», русское «яловец».

Происходящие из нижне-сербско-лужицкого языка названия для сорных, болотных и водяных растений в этом регионе особенно многочисленны.

Немецкое Riß – «сорняк среди льна, с красноватыми семенами» - нижне-серб.-луж. «rys», русское «рыжий».
Немецкое Pianke, Piauke – «сорняк Lolium temutulum» - нижне-серб.-луж. «pijanka, pijawka», русское «пить».
Немецкое Papprosch – «папоротник» - нижне-серб.-луж. «papros´», чешское «paprat».
Немецкое Lokaschine – «калужица болотная» - нижне-серб.-луж. «lokas´ina».
Немецкое Mückusch – «водяная лилия Iris pseudicarus» - нижне-серб.-луж. «mekus», русское «мягкий».
Немецкое Ölsenich – «растение Peucedanum palustre» - нижне-серб.-луж. «wols´enik», чешское «oles´nik», русское «ольха».
Немецкое Kurrn – «береговое растение Sparganium erectum» - нижне-серб.-луж. «koren´», русское «корень».

Области распространения всех этих слов весьма различны, зачастую очень малой протяжённости. По ним становится наглядно видно сужение на протежении веков сербскоязычных территорий. В ходе этого сокращения пути попадания сербско-лижицких реликтовых слов в немецкие наречия становились всё реже. Первые свидетельства наличия этих слов в немецком имеют самый разный возраст, начиная с 12 века и до нашего времени. Сегодняшняя территория распростанения сербско-лужицкого языка была раньше частью намного большей области распространения старо-сербско-лужицкого. В особенности в Лужице в 19 и 20 вв. многие сербско.лужицкие слова попали в немецкие наречия; и как раз здесь мы может наблюдать продолжающееся в течении восемнадцати веков сужение ареала распространения сербско-лужицкого языка. То, что в соседствующих с сегодня ещё говорящими на сербско-лужицком языке областями немецких наречиях мы находим особенно мнобо сербско-лужицких реликтовых слов происходит оттого, что языковой переход от сербского к немецкому здесь происходил не так давно, как в других регионах.

Граница между сербско-лужицким языком на юге и полабским на севере проходила в средневековье к югу от Берлина. В современном составе происходящих из обоих этих языков слов эта граница практически незаметна. Но есть слова, основной ареал расспространения которых, в отличии от перечисленных ранее, находится севернее или западнее Берлина. Для севрной области характерны, в различных местах распространения, к примеру:

немецкое Reglitz – «орало» - серб.-луж., польское «radlica», полабское «radeleicia», русское «рало».
Немецкое Lietze – «водоплавающая птица лысуха» - нижне-серб.-луж. «lyska», русское «лысый».
Немецкое Pätsche - «весло на рыбацкой лодке»; pätzen – «гребсти» - нижне-серб.-луж. «pacys´» - «гребсти»; русское «паки»– «назад».
Немецкое «Maräse» - «рыболовная сеть» - русское «мережа», древне-славянское «mre´z´a»; такое же происхождение и значение как у слова Briese (см. выше).
Немецкое Bardenicker - « разводчик лесных пчёл» - польское «bartnik», русское «бортник».
Немецкое Tobel, Towel – «сумка, коробка» - серб.-луж., польское, чешское «tobola».
Немецкое Mure, Muraue – «призрак, дух» - нижне-серб.-луж. «mora, morowa», русское «кикимора».
Немецкое Ziest – «растение Stachys recta, используемое как чистящее средство» - верхне.-серб.-луж. «c´ist», русское «чистый», название растения попало в научную терминологию литературного немецкого.

По обе стороны средней Эльбы ( примерно от Виттенберга до Зальцведеля ) и нижней Заале, включая участки рек Хавель и Унструт, засвидетельственно особенно много происходящих из славянского языка слов. Однако большинство этих слов распространены и к востоку ( частично очень далеко ) от этой области. Только в этом регионе было зафиксированно ещё в 18 веке :

немецкое Pitschke, Petsche – «стена на задней стороне печи» - верхне-серб.-луж. «pec´ka», русское «печь». В основном здесь распространено слово Topel – «тополь» - серб.-луж. «topol», русское «тополь». Также и слово Plötze – «плотва» - дравено-полабское «plütvaica», верхне-серб.-луж. «ploc´ica», русское «плотица»(плотва – nap1000),широко употребляемое сейчас в разговорном немецком языке слово, характерно для этой области.

Распространение некоторых слов ограничено в основном территорией Альтмарка:

немецкое Loske – «жаба» - дравено-полабское «loseika», нижне-серб.-луж. «lazys´»- «лазить», русское «лазить».
Немецкое Lupk – «удод» - дравено-полабское «leipoak», русское «лупить»; дравено-полабское «leipeika» - «кожевник, человек, снимающий с животных шкуры» - гнездо удода имеет запах, характерный для производства кожи.
Немецкое Paggeleitsch – «сдобное печенье» - дравено-полабское «paglan, peilan» - «утёнок»; нижне-серб.-луж. «pile» - «гусёнок»; ср. дравено-полабское «guska», польское «ga´ska» - в значении «сдобное печенье» так же произошло от «гусёнка».
Немецкое Gnewig – «сердитый» - нижне-серб.-луж. «gniw», русское «гнев».

Большая часть территории Альтмарка находится уже в области собственно полабского языка; в соседнем Люнебургском Вендланде остакти полабского языка сохранялись до 18 века ( дравено-полабский). Севернее Брауеншвайга, западнее Альтмарка и южнее Люнебургского Вендланда засвидетельствованы:

Zerneitsche – «черника» - дравено-полабское «cernaicia», русское «чёрный».
Немецкое Serwaitsche – «клюква» - нижне-серб.-луж. «z´orawina», русское «журавица», верхне-серб.-луж. «z´eraw»- «журавль»; также и в немецком название клюквы «Kronsbeere» происходит от названия журавля «Kranich».
На более обширной области южнее Люнебурга, вокруг Гановера и Брауеншвайга и в Альтмарке встречаем немецкое Moletsche – «малина» - на всех славянских языках «малина». Ограничивается только районом южнее Люнебурга слово

Smoleen, Smuleen – «чёрная смородина» - дравено-полабское «smordeleine», русское «смородина».

Выходя далеко за эту область, в северо-нижне-немецком распространено от Бремена до Мекленбурга :

Platen – «фартук, передник» - дравено-полабский «platna», русское «полотно» .

Два слова, происходящие из полабского, получили в нижне-немецком наибольшее распространение:

Немецкое Juche – «бульон, суп» - встречается от нижнего течения Рейна (начиная с 12 века ) до восточной Пруссии – серб.-луж., полькое, старо-чешское «jucha», русское «уха». Это независимое от слова Jauche ( см. выше ) заимствование одного и того же слова.

Немецкое Stäupe – «бичевать», происходящее от Staupe – «телесное наказание», ранее «столб для наказаний», с 13 века stupe – «столб для наказаний» - полабское «stup», дравено-полабское «staup» - «алтарь», русское «столб». Распространение этого слова в немецком правовом языке началось с нижней Эльбы.

Также и в наречиях Мекленбурга находится множество славянских слов, из которых лишь немногие встерчаются в одном только Мекленбурге. Не принимая в расчёт, что сюда через литературный немецкий язык попали слова из различных славянских языков, а так же и напрямую из русского языка, большинство славянских реликтовых слов Мекленбурга зафиксированы и восточнее этих мест – до Вислы. Область на юге балтийского моря, между Вислой и Одером принадлежала ранее к территории распространения старо-поморского языка. В «Померании», «западной Пруссии» и восточнее Вислы, намного выходя за восточную границу ГДР,в вымерших здесь в последнее время немецких диалектах были зафиксированы многие славянские реликтовые слова.

Неизвестно где проходила граница между поморским языком и граничащим с ним на западе полабским. Мекленбург расположен между областями распространения дравено-полабского и старо-поморского языков. Для объяснеснения этого нужно принять во внимание, что такая карта распространения реликтовых слов возможно возникла уже после языкового перехода. В Мекленбурге после перехода со славянского на немецкий остались:

Немецкое Meddel – «растение Apera spica-venti» - поморское «metleca», нижне-серб.-луж. «metla» ; ср. русское «метла». Слово распространено от Вислы до голландского языка. Далеко за пределы Мекленбурга на восток и на юг выходит в своём распространении слово Zeese – «трал, невод» - поморское «seza», верхне-серб.-луж. «sedz´ec´», русское «сидеть».

Немецкое Zappe – «водная птица лысуха» - нижне-серб.-луж. «capla», русское «цапля». Зафиксированно на Балтийском море и прилегающих территориях, кроме Мекленбурга, также в Померании, Пруссии и Гольштайне.

Немецкое Bleßnörk – «ныряющие в воду птицы семейства Fulica» - верхне-серб.-луж. «norjak», польское «norek» ( составное со словом германского происхождения ). Распространение слова выходит на юг и восток за пределы Мекленбурга.

Немецкое Brüch – «живот, кишки» - польское «brzuch», русское «брюхо». Кроме Мекленбурга встречается в Померании и восточной Пруссии.

Полностью ограничено территорией Мекленбурга распространение слова Lunert, Lüünschen, Lüünge – «солнечное отражение, солнечный свет» - поморское «luna» - «свет огня», русское «луна».

Исключительно на Рюгене и передней Померании, восточнее Мекленбурга, до устья Одера, встречается Goonken – «рыболовная сеть» - славянское «гонки», от славянского «гонити» - «гнать». Этимология достоверно устанавливается из сравнений, хотя именно в такой форме зафиксированное в немецком наречии слово не представлено в славянских языках.

К славяскому «гонити»- «охотиться, гнать» восходит и нижне-немецкое Jonicke – «сеть»; восточно-прусское John – «участок поля, который может вспахать один бык» - польское «gony» - «мера измерения поля».

К славянскому «велкти» - «волочить» восходит бранденбургское Flock – дравено-полабское «vlok», польское «wlok» и т.д. –«невод, трал»; польское «wlok, wloka» - «волочение плуга», верхне-серб.-луж. «wloka» - «волочение плуга, сеть».

От обоих этих слов в славянских языках образовались названия для рыбацкой сети, полевых интрументов и участков поля. В немецкий попали названия обоих сфер от обоих слов.

В Гольштайне, по соседству со старой областью распространения полабского языка, не зафиксировано славянских слов, достоверно восходящих к славянским временам; возможно, гольштайнское Bunkers – «вредное насекомое» - связано с характерным для «задней» Померании ( расположенной на территории современной Польши – nap1000 )и Пруссии словом Bunk, Bunker- «жук» - поморское «bok», польское «bak».

Слова, попавшие из славянских языков в немецкие наречия, затрагивают по большей части характерные сферы жизни людей: ягоды, грибы, растения и другая пища; рыболовные принадлежности и рыбы; различные животные, в особенности птицы; правовая сфера и фольклор; черты человеческого характера и части тела; ландшафт, а также дом и крестьянская усадьба. Многочисленны также обозначения местности; здесь области происходящих от славянского языка слов и фамилий сильно сближаются.

Joachim Herrmann, Die Slawen in Deutschland, 1985.

Что тут сказать? По-моему роль балтийских славян в становлении современной немецкой нации становится вполне ясна уже по одному колличеству заимствованных слов. Причём, не каких то специфичных терминов, а самых простых, употребляемых в повседневности и обозначающих важнейшие в хозяйстве вещи. Забавно на самом деле, что русские называют помазанный маслом хлеб чисто немецким словом «буттерброт», а немцы в Саксонии в это время используют слово, происходящее от славянской «помазки». Не меннее забавно услышать от немца и такие «немецкие» слова, как «калинке», «дремайен», "брюх" и тому подобное. Да и что говорить, если в современном немецком языке слово переводчик прямо восходит к славянскому «толмач»! Не от соседних французкого и итальянского, и даже не из латыни, а именно из славянского. И действительно, историческая реальность на территории современной Германии на протяжении многих столетий была такой, что в повседневности требовались именно славянские толмачи, а не люди знающие латынь – так как попросту повсюду были одни славяне. Но всё это только зафиксированное влияние славянского языка на немецкий, а есть ещё и славяские фамилии современных немцев и славянские топонимы восточной Германии, которых в разы больше...
Так же весьма интересно, что немецкие слова зачастую даже больше похоже на современные русские, чем на сербско-лужицкие.

источник

☼

ЗАРАБОТАЙ со мной ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ

РУСЬ БЫЛИННАЯ

АРХИВ ГРАФОМАНА

РАТНАЯ ДОБЛЕСТЬ РУССОВ

ПОСОБИЕ ДЛЯ ГЕРОЯ

09.04.2012

Похожие публикации

Комментарии